Твоя тайная дочь (СИ) - Ривера Полина. Страница 7

У меня все внутри холодеет – ведь Машенька – копия Фила… Такая же миловидная и с белокурыми кудряшками, какие были у него в детстве.

– Да, конечно, – отвечаю чуть слышно и разворачиваю экран смартфона.

Глава 8.

Арина.

Сердце прыгает из груди, как резиновый мячик. Конечно, бабуля Фила все поймет. И Дмитрий Иванович тоже, когда увидит Машеньку. Да я и не собираюсь ее скрывать – как-то это не по-взрослому… Но как все объяснить Филу? Он никогда меня не поймет… И не простит… Да мне и не нужно его прощение. Я все сама решила, когда поняла, что жду ее… И ни одной секундочки не пожалела, когда мое маленькое чудо появилось на свет…

– Какая она… Ну, вылитый Данька в детстве. Да и на Филиппа похож, – прищуривается Зинаида Никитична.

Ее пальцы начинают мелко подрагивать. Она беспомощно хватает воздух ртом и неотрывно на меня смотрит… На мгновенье мне кажется, что бабулю хватит удар от потрясения или возмущения, но она быстро берет себя в руки.

– Зина, что такое?

– Да, бабуль. Ты побледнела.

– Детки, когда маленькие все друг на дружку похожи. А где отец Маши? – спрашивает она, медленно переводя взгляд на Фила.

– Мы расстались. Он немец, тоже врач.

– Зин, и правда, на наших внуков похожа. Ну и хорошо – пресса болтать ничего не будет. Вам же с Филом все равно придется в свет выходить и…

– Пока Николай Артемович жив, да, – спешит ответить Филипп. – Прости, Арин, если снова напоминаю…

– Да. Вам еще чаю налить, Иван Никифорович?

– Ариша, а покажи мне, пожалуйста, ванную? – покряхтывает бабуля, устало поднимаясь.

Понимаю – узнать о наличии правнучки и невестки в один день – то еще потрясение!

Молча киваю и провожаю Зинаиду Никитичну «в ванную». На деле же – открываю дверь в одну из комнат и юркаю туда. Она резво следует за мной и прикрывает дверь, бросив беглый взгляд в сторону кухни.

– Ариша, это то, что я думаю? – взволнованно шепчет она. – Фил или Данька? Кто из них?

– Филипп, – со вздохом признаюсь я. – Я прошу вас, не выдавайте… Он… Он и не помнит меня. Он тогда и имени не спросил. Все так быстро произошло. Наверное, мне должно быть стыдно? Но… Фил мне очень понравился. Мне хотелось…

– Не тараторь. А то у меня от потрясения давление скачет. У тебя тонометра нет? – морщится Зинаида Никитична. Сдавливает виски и опускает голову.

– Нет.

– Я тебя не осуждаю. Наверное, потому ты и согласилась стать его женой? Не из-за воли отца. Слишком ты самостоятельная и умная, чтобы тобой понукали. Нравится он? Наш Филиппушка?

– Ох, Зинаида Никитична…

– Да ладно тебе. Я же понимаю, что вы тут не в шашки играли… Когда ему скажешь?

– Пусть пока Машенька приедет. Я обязательно скажу, честное слово.

Мы провожаем стариков, обещая приехать в гости с ответным визитом. Голоса и шорохи смолкают, и возвращается вязкая тишина. Сворачивается по углам, как пушистая рыжая лисичка, и навевает думы. Как он воспримет дочь? Узнает ли? Я стелю себе на диване в соседней комнате. Бурчу что-то бессвязное и закрываю дверь перед носом удивленного Фила. Его сегодня слишком много, как и чувств, теснящих грудь… Для него все это игра… Временная повинность с неплохим бонусом в виде регулярного секса. А что со мной будет?

Сплю я на удивление хорошо… Разве что тело немного ноет от наших с Филом постельных соревнований.

– Проснулась? Ари, ты почему спала здесь? Я бы не прочь с утра… Мне казалось, мы поладили?

Он врывается в комнату, заслышав шорохи. Обнимает меня, как сродную, давая почувствовать крепость стояка.

– Я просто устала. Не привыкла я… Хм… – отвечаю, приглаживая волосы.

– Привыкай, невеста. Бегом в душ и поехали в загс. Во сколько прилетает Марина?

– Маша, – поправляю я.

– Извини. Она говорит по-русски? Или немецкий папа воспитывал ее по-своему? Он, вообще, в курсе всего…этого? Не примчится на белом самолете и…

– Фил, он не видел ее ни разу. Мы ему не нужны.

У меня даже рот открывается от удивления! Выходит, бабушка и дедушка безошибочно определили сходство с ним, а сам папаша остается в неведении?

– Тогда ладно. Завтрак будет?

– Демченко, раз уж нам придётся какое-то время пожить вместе, давай установим правила. Мы делаем все вместе – готовим, моем посуду.

– И спим тоже. Арина, это мое условие, я же предупреждал. Мои бабуля и дедуля кого хочешь заговорят, потому я и дал тебе… небольшую передышку. Но это было вчера…

– Бегом на кухню, Фил. Доставай яйца, режь хлеб. А я в душ. После разберемся, куда едем.

В загсе нас ждут. Принимают заявление, объявляя дату свадьбы – четырнадцатое февраля. Весьма символично, ничего не скажешь. Снежинки кружатся в небе, по широкому проспекту летят машины и медленно двигаются экскурсионные автобусы. И воздух такой… пьяный. Я улыбаюсь и плотнее кутаюсь в шарф, встречая взгляд Фила.

– Скажи кому, не поверят. Это точно отец постарался, – взволнованно произносит он. – Замерзла? Можно в «Счастье» зайти, пообедать. А потом заглянуть в «Асторию»… Хотя нет, туда не надо.

– Почему?

Какой мой жених красивый… В его русых волосах застревают крупные снежинки, а на щеках расцветает морозный румянец… Господи, как я потом… без него?

– Не надо, и все. Грустно, когда гибнут молодыми талантливые поэты. Это я про Есенина. Кстати, у меня есть для тебя подарок. Вернее, будет вечером.

– Хорошо… А у меня нету. Может, скажешь, что тебе подарить? А то как-то нечестно. Чем ты увлекаешься?

Только сейчас замечаю, что мы стоим посередине тротуара, обнимая друг друга за плечи… Как влюблённые дурачки.

– Брось, Ари… Не люблю я подарки и сюрпризы. И у меня все есть. Кстати, скоро прилетает из Лос-Анджелеса Данька – мой младшенький. Я бы хотел, чтобы вы подружились.

– Ладно… Ну что, идем?

– Да.

Фил крепко сжимает мою ладонь и ведет в сторону кафе, стоящего напротив Исаакиевского собора. Из дверей гостиницы почти вываливаются две девушки. Они машут ладонями и кричат на всю улицу:

– Фи-ил!

– О боже, – только и успевает проворчать мой жених.

Глава 9.

Филипп.

События удивительным образом валятся на меня, не давая передышки… Я словно попал в остросюжетный боевик или драму, где главного героя подвергают испытаниям. А зрители кусают губы, наблюдая за бедолагой. Вот он прикидывается равнодушным увальнем, сидя за обеденным столом с любимыми бабулей и дедулей, а вот непринужденно шагает по тротуару, деаля вид, что никакого отношения не имеет к девицам легкого поведения… Вот, скажите, что им нужно? Понимаю – любопытство распирает… Хочется увидеть мою невесту. Сравнить с собой, а потом перемыть ей косточки где-нибудь в прокуренном баре. Да им до нее…

Не понимаю, откуда во мне столько незнакомых чувств – гордость, желание защитить ее во что бы то ни стало, какой-то совершенно дурацкий восторг?

Девчонка хорошая – не спорю… Рассудительная, неглупая, симпатичная. Ну так и что? Возле меня таких… десятки… Сотни. И никто не прокрадывался в душу, не забирал мое сердце, превращая меня в раба… И Арина не сможет. Мы хорошо проведем время, а потом она с дочкой уедет. Разведемся цивилизованно и будем жить, как привыкли.

Перевожу взгляд на Арину, замечая, как стремительно бледнеют ее щеки. И губы дрожат при виде моих размалеванных подружек.