Тихушник возвращается - Бабин Александр. Страница 44

— Олег Юрьевич вижу, вы торопитесь? У меня сегодня тоже работа, иду в детский садик фотографировать ребятишек. Фотографа ноги кормят! — сказал двусмысленно.

— Главное, для вашей «нужной» профессии везде открыты двери. Народ на фотографов смотрит, как на художника, вы видите то прекрасное, что простой человек не замечает, — тоже ответил с подтекстом, ведь сидящему напротив агенту, чтобы выследить очередную жертву, с фотоаппаратом в руке сподручнее. Никто из граждан, да та же его будущая жертва, не обратит на него внимания — увлечённый человек. Сейчас у каждого человека в руках смартфон, фотографируют все подряд. Это уже вошло в обиход жизни людей, делиться фотографиями с подписчиками в социальных сетях. Одно сплошное сумасшествие, польза лишь для правоохранительных органов: иногда в кадр попадают преступники, пользователи смартфонов становятся очевидцами преступлений.

Шорин встал, дав понять, что агент должен выйти из квартиры первым, так предписывает служебная инструкция. Ефимов тоже встал, дошел до входной двери, надел обувь. Открыл дверь и также молча, как вошел, не попрощавшись, вышел из квартиры. Шорин, закрыв дверь, прислонился к ней спиной, закрыл глаза, подумал. — Агент устал, судя по его поведению: молча, зашел в квартиру и, не попрощавшись, вышёл. Руководству придется решать его дальнейшую судьбу. Дал Ефимову надежду выйти на «заслуженную» пенсию. Поверил ли его словам? Сомневаюсь. Человек он начитанный во всех смыслах этого слова. В органах безопасности есть две категории людей, не подлежащих к разглашению. Одна — это разведчики, работающие за границей, особая каста, по возвращении на родину им почет и уважение; вторая, как агент Ефимов, — делающие грязную работу внутри страны. Если вторые попадут в лапы органов полиции, ФСБ от них открещивается, пусть даже предоставят хоть какое-нибудь доказательство связывающее их со своими опекунами. Им никто не поверит, наоборот, отправят на психиатрическую экспертизу, где врачи вынесут единственно «правильный» диагноз на пациента, который всех устроит.

— Кругом обман. Еще присягал служить честно народу, — высказал мысли вслух.

Открыл дверь, вышел на лестничную площадку, из соседней квартиры появилась женщина приятной внешности:

— Здравствуйте. Какой интеллигентный мужчина! Вы новый вселенец?! Давайте знакомиться, Полина Сергеевна, — представилась она, располагая своим видом к разговору, на ней был накинут лёгкий халат.

— Нет, я живу в другом месте. Квартира моего родственника, он работает на Севере, попросил за ней присматривать. Когда у меня нет времени, прошу в неё наведываться. своих друзей. Воришек развелось много, правда, в квартире нет ничего ценного, если что напакостят.

— Извините, что я вас задержала, — сказала она уже без улыбки и закрыла за собой дверь.

Одиночка! Обнадёжил своим ответом женщину, — подумал о ней Шорин, спускаясь по лестнице. Одиночки, они всё примечают, наверняка и агента Ефимова проводила через дверной глазок, запомнила его портрет, что для него нежелательно. Надеюсь, ее удовлетворят его слова, что он родственник владельца жилья, и охладят женское любопытство.

Семёнов доехал до офиса оператора сотовой связи «Мотив». Попросил охранника проводить его к начальнику службы безопасности, объяснив, что хочет устроиться к ним на работу, раньше служил в правоохранительной системе. В кабинете за компьютером сидел незнакомый ему мужчина. «Уже пролёт, раньше этого человека не видел», — подумал Семёнов.

— Здравствуйте, я ваш бывший коллега, служил в шестом отделе. Друзья подсказали, у вас нехватка кадров, пришел узнать, может, моя кандидатура вас устроит. Могу ямы копать, могу их и не копать, — сразу определил цель своего прихода, держась раскованно, улыбаясь.

— Значит из оперов, угадал? — ответил начальник, тоже улыбаясь, показав рукой сесть на стул.

— Человека видите насквозь?! В основном даром предвидения обладают сотрудники уголовного розыска, — стал прощупывать начальника, как он отреагирует на оценку его способностей.

— Почему только они, и в службе топ-топ такие люди имеются, — назвав в лексиконе оперов службу наружного наблюдения.

— Филера операм родные братья! — Семенов торжественно ответил, назвав сотрудников наружки словом времен царской охранки. — Без топтунов опера, как слепые котята. Вижу, по возрасту вам рано быть на пенсии. Хотя в нашей службе наружки в любой момент жди ножа в спину, свои же начальники подставят, чтобы прикрыть свой зад, — продолжая пробивать «топтуна» на откровенный разговор, чтобы он назвал причину своего увольнения из службы наружного наблюдения. Применил психологический прием. Опера, да и люди других профессий, не смогут смолчать, назовут причину увольнения, оправдывая себя.

— Так получилось, — говорил топтун, в то же время наливал в кружки кофе. — Был в группе, проводили оперативные мероприятия, вели разработку одной ушлой бригады. Дерзкие ребята занимались разбоями, коммерсантов грабили. В банках у них свои люди им отзванивались, когда очередной богатенький Буратино снимет со счета крупную сумму. Были с ними в доле. Жулики меня вычислили, посадили в машину, привезли в одно укромное место, закрыли изнутри дверь. Подвесили вверх ногами, стали пытать. Пока коллеги дверь ломали, отморозки успели проверить мои карманы, нашли удостоверение уголовного розыска. Забыл его выложить, сотрудникам наружки запрещено при себе иметь настоящие документы при проведении операции.

Семенов его перебил:

— Да, я в курсе вашей нелегкой профессии, вы же работаете под прикрытием. В ваших карманах, каких только нет документов, от космонавта до слесаря.

— Закончилось тем, что коллеги меня вовремя спасли, — продолжил Сергей. — На мою голову уже успели надеть мешок, чуть они опоздай, так бы задохнулся. Жуликам надавали по почкам, сдали их бандитскому отделу. Все бы ничего, накладки в нашей конторе бывают, но один из жуликов оказался сыночком высокопоставленного чиновника. Подключил адвокатов, они через прокурора надавили на следователя, чтобы он выдал мои настоящие данные, я шел по уголовному делу как негласный свидетель. Руководству ничего не оставалось делать, как меня перевести на «землю», в уголовный розыск, так сказать, открыли мое истинное лицо. В нашей конторе, если человек засветился, списывают с «подводной лодки». Я же офицер, стаж службы еще не выработал, мог бы, и дослужить, так сказать, в райотделе. Но, придя на новое место службы, чувствовал себя не в своей тарелке. Одноклассник, он руководитель вот этого заведения, — постучал по столу рукой, — предложил должность начальника службы безопасности. Не раздумывая согласился и в деньгах не потерял, даже выиграл. На гражданке не работа, а отдых! Никто тебя не поставит на нож, по подъездам и чердакам не лазишь. Сплю, как убитый, зная, что руководство не поднимет в ночь-полночь. Что вам говорить, вы все это прошли, — пододвинул Семенову кружку с кофе.

— Опера мне рассказывали эту историю, но не думал, что судьба сведет с героем. Будь я на месте министра, орден бы вам вручил, но, как всегда бывает, он достается ординарцу, — Семенов взял кружку, немного отпил кофе.

Ожидая, что скажет новый знакомый по его трудоустройству. Не думал, что он так увлечётся своей биографией и выдаст государственную тайну человеку, поверившему ему на слово, хотя и бывшему его коллеге. Наверно, топтуна все еще не отпускает старая работа, на гражданке люди по менталитету отличаются от оперов, нет у них как бы куража, если обобщить — прожигают свои года. А в уголовном розыске человек всегда на острие ножа, адреналин так и прёт, хотя у оперов поскулить в крови.

— Что вы мне скажите по моей кандидатуре? — решил его поторопить с ответом.

— Не знаю, кто вам сказал, что у меня имеются свободные места. Очередь из нашего брата милиционера на несколько лет расписана, и все с протянутой рукой. На пенсию защитника отчества не проживешь, зубы на полку положишь!

— Правильные слова говорите! — Семенов подыграл ему, а сам маленькими глотками пил из кружки кофе. Думая, как назвать истинную причину своего прихода. Топтун может и доложить куда надо, уголовная статья предусмотрена как ему, так и мне. — Разговариваем, а не познакомились. Александр, — радостным голосом назвал лишь свое имя.