Лея Леса (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна. Страница 27
— У нас такое тоже умеют. Но единицы, — вздохнула бабушка Мила. — И тех еще найди…
— Мне все же кажется, что были, были у вас даэрте. Может, жили, может, навещали, — развела руками Салея. — Жаль, теперь не узнаешь. Ваша память короткая, а нашу… нашу сожгли.
— Зачем?
— Если народ не имеет памяти — это не народ. Ему что хочешь рассказать можно, — пожала плечами Салея.
И разговор углубился в дебри истории.
Тишина.
Пока — тишина.
Командор понимал, что пока еще слишком рано, ну что там времени прошло? Считай, ничего.
Что там может быть с девчонкой? Тоже неизвестно.
Но активность даэрте увеличилась.
Приборы, зависшие над планетой, регистрировали то вспышки, то возмущения, а по-простому, сбоили в три раза чаще обычного. Даэрте… с ними даже работать ничего нормально не может!
Дикари, как есть, дикари!
Из штаба вестей не было. Но это тоже понятно. Как всегда, интриги и интриганы. Которым хочется плавать, кушать и расти. А он ведь тоже туда стремится… пока на правах рыбы-прилипалы при акуле, а потом, может, и до игрока дорастет?
Впрочем, спроси у Командора, зачем ему это надо, он бы задумался над ответом.
А почему нет?
Цель такая, дальше и выше, вперед и не сдаваться, не отступать и не задумываться.
Потому как если подумать…
Велика ли радость — всю жизнь плавать да оглядываться? Стихия рыбы — море, а не змеиный яд. Но думать об этом Командор не любил. Да и к чему?
Власть же!
Все объясняет одно это слово.
Власть!
Над людьми, событиями, планетами…. Для многих он будет на уровне Бога. Это такое наслаждение, с этим ни вино, ни женщины не сравнятся… ничего. Никогда.
И ради этого он не то, что какую-то девку на лабораторный стол отправит, он всю эту планету выжжет!
И Командор распорядился следить.
И еще раз сделать.
Никуда от него Дараэ не денется.
Глава 6
Кто бы сомневался, что Салея произведет фурор?
Вот просто — кто?
Зеленые волосы, зеленые глаза, экзотическая внешность… первым разлетелся Попов. По праву альфа-самца.
— Какая прелесть в нашей местности. Сударыня, вы позволите?
Сударыня с ног до головы оглядела Сергея Попова. Подумала пару минут.
А потом покачала головой.
— Не позволю.
— А почему?
— Вы мне не нравитесь.
К такому отказу первый парень в группе попросту не привык. Глаза блеснули возмущением.
— Так может, потом понравлюсь? Я всем нравлюсь, правда-правда…
Салея покачала головой еще раз.
— Нет. — И переключила внимание на Таню. — Мы вместе сидеть будем?
— Да.
— А мест нет, — ухмыльнулся Попов. — И с Таней вот… уже Ваня сидит.
Ваня, на которого бросили выразительный взгляд, скривился, но закивал.
— Да. Я… это… сижу.
Таня точно бы треснула однокурсника, но тут открылась дверь в кабинет.
— Заходите.
Фармакология.
Ох, вот где страшная-то дисциплина!
Холиномиметики и адреноблокаторы, спазмолитики и сердечные гликозиды, активные вещества и форма выпуска…
Да тут от одного названия судороги приключаются.
Поди, выговори без запинки словосочетание: «ингибиторы карбоангидразы»!
Впрочем, студенты с этим справлялись спокойно. Привыкли уже, научились. Салея сидела молча, листала учебник фармакологии. Сидела, кстати, рядом с Таней. Ваня хоть и попробовал сделать шаг к девушкам, но Таня так зашипела, что он решил не рисковать. И отступился под негодующим взглядом Попова.
Ага, умный такой! Тебе надо — ты и огребай.
Галина Борисовна, преподаватель фармакологии, отличающаяся повышенной ядовитостью дама средних лет, на иностранку косилась, но помалкивала.
А что? Сидит человек, читает, молчит. Может, чего умного скажет… когда-нибудь. Только группа на нее отвлекается, но девчонка тут ни при чем.
Вот, очередная записочка не долетела.
Ох… и голова болит. На погоду, конечно. После какого-то рубежа она частенько болеть начинает. У Галины Борисовны — после вторых родов…
Ладно, работать все равно нужно. Галина Борисовна еще раз потерла пальцем лоб над левой бровью, именно там как будто штопор ввинчивался, и продолжила опрос.
Перемена.
Коротенькая, между двумя уроками. Не двумя парами, а пятиминутка — между двумя уроками из пары.
— Выйдите хоть на пять минут, — попросила Галина Борисовна.
Обычно так не делают, но уж очень голова ныла. Хоть пять минут тишины.
Все потянулись к выходу. Только иностранка задержалась, удержала Татьяну за руку, потом подошла вплотную к учительскому столу.
— Простите, — говорила она действительно с каким-то странным акцентом. — Сильно голова болит?
Галина Борисовна едва не рявкнула. Но устыдилась. Действительно, а в чем виновата девочка? Что заметила? Так это ей в плюс, наблюдательная… только голова болит. И тошнит. Оххх…
— Сильно.
— Попросите всех выйти. Мы с Таней останемся.
— Зачем?
— Попросите, — мягко повторила Салея Сантос. И что-то такое звучало в ее голосе… нет, не хотелось с ней спорить. Совсем не хотелось.
— Так, все вышли, двери закрыли, — чуть повысила голос Галина Борисовна.
Студенты вымелись мгновенно, хотя и поглядывали назад с явным любопытством.
Салея подошла поближе.
— Таня, смотри, — у нее это прозвучало, как Та-ния… — Вот видишь — тут очаг боли, — и легкие холодные пальцы уверенно выбрали самую болезненную точку. Но дотрагиваться не стали, остановились напротив.
— Вижу, — кивнула Таня. — А дальше что?
— А вот что… — Салея протянула руку и сорвала лист с фикуса, который стоял в углу кабинета, в горшке. — Смотри…
То есть так показалось Галине Борисовне. Таня-то видела, стоило Лее протянуть руку, требовательным жестом, и фикус сам отдал ей один из листков.
Салея медленным движением провела листком перед лицом Галины Борисовны. И еще раз. И еще…
Преподавательница рявкнула бы. Но… если кто с этим не сталкивался, то и не надо. А кто знает… какие тут окрики! Иногда просто бы закрыть глаза, лечь и поплакать от боли и бессилия.
Только вот… боль проходила.
Словно и не было ее?
Галина Борисовна подняла на девушку удивленные глаза.
— Таня, смотри. Еще осталось?
— Мне кажется, да…
— Правильно. Сейчас поправим…
В дело пошел второй лист фикуса. И Галина Борисовна поняла, что у нее… ничего не болит?
Как так? Вообще не болит⁈
— Углова? Сантос?
Салея отряхнула руки. Оба листа превратились в зеленоватый пепел, который она и смахнула с пальцев.
— Болеть не будет. Наверное, месяца два. Но я бы вам посоветовала хотя бы раз в неделю уезжать в лес. Часа на три-четыре. Ложиться на землю и отдыхать. Иначе все вернется.
Вернется?
А если…
— А если я так буду делать?
— Тогда мое воздействие продержится дольше. Год, может, два. У вас кровяные жилы…
— Сосуды, — подсказала Таня.
— Да. Сосуды плохие. Узкие.
— Знаю. Спазм — и пошло, на три-четыре дня растягивается, — кивнула Галина Борисовна. Голова не болела. Вообще…
Чудо?
Хилерство? Шарлатанство? Да женщина бы сейчас на все согласилась! Голова-то не болела! А это главное!
Таня посмотрела на Салею.
— А травами это не лечится?
— Если жевать… но я не знаю ваших названий…
— Галина Борисовна, а вы нам справочник по лекарственным растениям не дадите? Лея пока посидит, может, что-то узнает. Все вам легче будет…
— Дам, конечно.
Еще бы не дать! За такое? Не жалко!
Она бы и справочники отдала, и половину своих студентов на опыты. Все равно болваны безмозглые, ходят, смотрят пустыми глазами… какое же счастье не чувствовать боли! Какое чудо!
Дззззз!
Звонок не вызвал нового приступа головной боли. И это безумно радовало. Даже студенты не бесили. Галина Борисовна вручила Салее толстый справочник, и покосилась на фикус.
М-да… и как это они так? Ладно, она на перемене спросит. А пока — записываем!