Легенда о невесте людоеда (СИ) - Минаева Мария Сергеевна. Страница 1

Легенда о невесте людоеда

1

Мать повесила в комнате Терисии подвенечное платье на гвоздик рядом с иконой. Это напоминание о том, к чему ее принудили против воли, чего юной девушке не избежать, если она хоть в грош ставит свою семью. Грош, деньги, богатство: это, кстати, все, что волнует ее семейку. Сестры Тери озабоченны красивыми тряпками и побрякушками, которые отец привозит после продажи товара. Достопочтенный папочка-торговец — зажиточный человек, но ему всегда мало. Будучи верующим, он невероятно жадный и крайне расчетливый. Дочерей наряжает только для того, чтобы привлечь к ним новых ухажеров, побыстрее да повыгоднее продать замуж.

Две сестры уже замужем, уехали в дома мужей, потому девушка и спит одна в комнате. Родители почти превратили помещение в склад, но делить этот склад ни с кем не приходится, ведь другие две сестры дружат против нее и спят вместе. Тери четвертая из пяти сестер по возрасту, и до сегодняшнего дня девушка была уверена, что замужество ее долго не коснется. Хотя бы еще пару лет точно, за которые она придумает как супружеской повинности избежать. Кто же знал, что после очередного заморского путешествия папа привезет не только ворох вещей на продажу, но и будущего зятя! Этот приезжий девушке отвратителен. Чернобородый, плотного телосложения мужчина, не снимающий цветастого тюрбана с головы, почти вдвое старше Терисии, но искал жену среди молодых девушек. Из трех незамужних дочерей хозяина дома выбрал именно ее.

О своем решении объявил прямо за первым ужином, из-за чего потом девушке уже не лез в горло кусок. Сейчас, сидя в запертой снаружи комнате в компании свадебного платья, Тери боролась и с голодом, и с обидой, и с гневом. Ей отвратительно было идти замуж за человека, который изъясняться на ее родном языке даже не может, который по ее меркам старый и некрасивый, да еще увезет неведомо куда. Девушка не раз слышала, что в краях, где мужчины ходят в тюрбанах, жен принято мучать, делать их рабынями и заставлять круглыми сутками работать без минуты отдыха. Такой судьбы Тери совсем не хотела, а потому ждала глубокой ночи, чтобы бежать. И почти дождалась.

Через некоторое время возня в их доме затихла, все свечи погасли, разговоры прекратились. Терисия осторожно выбралась из-под мягкого одеяла. На дворе осень, а печи в доме мать топить не велит — экономит; дрожа от холода, девушка нащупала одежду, спрятанную перед сном, наспех натянула ее, не забыв про дополнительные теплые чулки и вторую толстую льняную рубаху под платье да кожух на овечьем меху. Дрожь в конечностях ушла. Тери напомнила себе то, для чего она собралась бежать из дома, и вновь наполнилась решительностью.

Не издавая громких шорохов, она выгребла из своих схронов абсолютно все драгоценности, коих, конечно, было немного. Матушка с папашей драгоценности в руки не давали просто так, разве что на выход, чтобы похвастать перед соседями или родственниками. Тери любила эти побрякушки терять или же у нее их якобы воровали — теперь всё, числившееся потерянным и украденным, было в мешочке за пазухой. Девушка не могла не бросить последнего взгляда на платье, переливающееся шелками в свете лунного света из окна. Она смотрела на него и будто слышала свадебную музыку, а потом представила, как разозлится папа из-за побега. Ее бросило в жар от ужаса, но Тери одернула себя. Столько ценной заморской ткани на платье потрачено, и наверно, оно стоит немало. Перекрестившись перед иконой и мысленно прочитав кратчайшую молитву, недолго думая девица и наряд засунула в мешок, где уже лежали ее сменные вещи.

Самое сложное было выбраться из дома, ведь Тери приходилось впервые в ее жизни лезть из окна. Хорошо, что падать было невысоко, а от волнения девушка не ощущала боли в расшибленном колене. Она кралась под стенами мимо сарая, где похрюкивали свиньи, до самой конюшни, там в потемках седлала одну из спящих кобыл. Животное как назло упрямилось, просыпаться не желало.

— Да чтобы ты сдохла, скотина, вставай! — нетерпеливо прикрикнула наконец Тери.

Лошадь тут же поднялась, узнав знакомый голос той, кто ее всегда кормила, но вместе с этим загавкали сторожевые собаки. Хозяйство большое, потому семья Терисии держала их восемь. И все восемь до ужаса громкие, девушка понимала это, а потому как можно быстрее примостила на лошадь седло, на скорую руку затянула ремни. А в хозяйском доме уже загорелся свет. Родители проснулись!

Тери села верхом, пустила кобылу галопом прямо через огород, он в это время года был давно вспаханным и пустым. Ветер от быстрой езды дул в лицо, начали слезиться глаза, а девушка с трудом старалась удержать поводья да не выпустить мешок со своими пожитками и платьем. Страха девушка не чувствовала, побег давался на одном дыхании, на едином чувстве обиды и негодования. Впрочем, Тери даже толком не понимала куда бежит, как следует распланировать свое будущее тоже она не успела, да и не считала это таким уж важным. Главное добраться до большого города, а там видно будет.

Лошадь быстро пересекла поле и вскоре уже вышла на дорогу. От родного села Тери отъехала довольно далеко, но не переставала оглядываться, опасаясь погони. Тем временем быстро скакать лошадь устала и постепенно перешла на размеренную ходьбу, дорога же достигла того участка, где огибает лес. Девушка теперь не только оглядывалась, страшась погони, но и постоянно всматривалась в черную чащу: где-то ветки странно зашевелятся, то звук какой-то подозрительный резанет слух. Никогда еще Терисия так далеко не отходила от дома. Отец не вывозил дочерей за пределы села, а мать запрещала даже ходить поблизости леса, не то что заходить под сень его деревьев.

Беглянка вспомнила страшные истории, которыми их с сестрами пугали в детстве, и по коже пробежали мурашки. «Нет, это выдумки!» — Тери впервые за эту ночь стала так сильно бояться, что готова была при новом шорохе со стороны леса повернуть кобылу назад, вернуться домой. Но прежде, чем какой-либо звук успел ее испугать, она вновь обернулась, и сердце ушло в пятки. Со стороны села ехала дюжина всадников, поднимая за собой клубы пыли. Гонятся за ней!

Паника. Девушка моментально вообразила свое наказание, когда ее догонят — выпорют так, что места живого не останется. Фантомная боль от розог, ремней, палок, камней; Тери посмотрела на длинную дорогу впереди, понимая, что, сколько бы она не гнала свою хилую лошадь, ей никогда не скрыться от преследователей. Но был и еще один выход — свернуть в лес и будь что будет. Она развернула кобылу, ударила ее по крупу, и уставшее животное опять поскакало в заданном направлении.

Казалось, вот-вот они вместе с кобылой врежутся в очередное дерево, что в кромешной тьме было сделать проще простого. Но не врезались. Несколько раз лошадь пыталась замедлить шаг, а Терисия все погоняла ее, даже не прислушиваясь к тому, гонится ли за ней кто-то или уже нет. В конце концов, животное утомилось окончательно, бежать не хотело, сколько бы девушка не била. В полутьме брела кобыла с наездницей еще очень долго, а когда через густую листву леса стали пробиваться рассветные лучи, лошадь вдруг пала ниц и начала валиться на бок на сухую листву.

Животное тяжело дышало. Тери не понимала, что происходит, и ничего поделать не могла. Стоя посреди одинаковых деревьев, она понятия не имела куда идти, что делать, но сидеть рядом с полудохлой кобылой тоже не хотелось — утром было довольно холодно, для своего же обогрева ей нужно либо двигаться, либо развести костер. С собой беглянка не удосужилась взять никакого огнива, а голыми руками добывать огонь не умела. Оставалось только идти, куда глаза глядят с надеждой в сердце, что сможет выбраться из леса или хотя бы встретит на пути доброго человека, который выведет ее к ближайшему селу.