Право на эшафот - Вонсович Бронислава Антоновна. Страница 19

– Не помнишь меня? Но это невозможно!

– Увы, дон. К сожалению, это так. – Улыбнулась, попытавшись показать, как расстроена этим фактом. – Я не обсуждала с вами такой возможности? Есть вероятность, что я доверила вам кодовую фразу, которая вернет мне память.

– Мне очень жаль, Эстефания, но нет. – Он почти искренне вздохнул. – Неужели ты совсем меня не помнишь?

– Совсем.

– У нас есть замечательный шанс начать все сначала, – воодушевился он. – Прекрасная донья, взгляд ваших колдовских глаз поразил меня в самое сердце, и с тех пор я не могу ни есть, ни пить. Думаю только о вас. Предлагаю сбежать от жестокосердных родственников, выступающих против нашего союза.

Конечно, он был красив, но, поскольку все равно уступал Теодоро, а в моих планах не было романов с кем попало, я решила, что на этом свидание можно закончить.

– Быть может, дон, вы тогда вернете мои письма? – предложила, собираясь извлечь из них хоть какую-то информацию. – Если уж начинать все сначала.

И оказалась совершенно не готовой к тому, что случилось далее. Барон схватил меня так, что я прочувствовала каждый его палец на своих предплечьях. Железные пальцы впивались так, что через пару часов на нежной коже расплывутся огромные синяки.

– Не думай, Эстефания, что тебе удастся так легко меня отбросить, – прошипел он мне в лицо. – Обязательство было дано, и я от него не откажусь, как бы ты сейчас ни вертелась.

От дамского угодника ничего не осталось, глаза его оставались столь же прекрасными, но теперь это были холодные глаза финансиста, который сделал вложения и собирался вытрясти вклад с процентами. Наверное, у этого дона была книжечка, куда он тщательно вписывал все, что потратил на ухаживание, и рисовал графики возможной прибыли. Красивые графики, с пиками, как у горы Эверест.

– Вы забываетесь, дон, – заметила холодно. – Я действительно вас не помню. Но если минуту назад я из-за этого испытывала огорчение, то сейчас этому рада. Я не знаю, что у меня за обязательства перед вами, но мне на них наплевать.

Он изумился настолько, что мне удалось вывернуться и даже дойти до Эсперансы, которая стояла, вытаращив на нас глаза.

– Детка, не наглей. Для тебя это плохо закончится, – донеслось мне вслед.

Но я не обернулась, всем своим видом показывая презрение к наглому хаму. Герцогиня я или где? Надо соответствовать.

Глава 11

О проблеме с некстати проявившимся бароном я решила рассказать тете. Все равно не знаю, чем он может угрожать мне, а у нее могут быть идеи и чем, и как эту угрозу нивелировать. Надеюсь, Эстефания не была такой дурой, чтобы подарить любимому прядь волос, и дело ограничилось только страстными письмами, которые можно выкупить или… выкрасть. Второе даже предпочтительнее и наверняка дешевле.

Но поговорить сразу не удалось, потому что тетя нашлась в столовой, где с нетерпением ожидала меня, чтобы приступить к запоздалому ужину.

– Фани, ты слишком долго собираешься, – нежно укорила она, словно не сама сбежала из гостиной в неизвестном направлении.

– Мне нужен ваш совет, тетя, – сразу начала с главного. – Довольно деликатного толка.

– Разговор подождет до конца ужина. – Она предупреждающе посмотрела.

Действительно, я вспомнила, что при прислуге о серьезных вещах не говорили, а ставить защиту от прослушивания в столовой было не принято. Возможно, потому, что неудобно: мы сидели на разных концах длиннющего стола, защита представляла собой этакий полусферический купол, под который непременно попадал кто-то ненужный.

Но не успели мы приступить к трапезе, как в столовую вошел дворецкий и важно объявил:

– Граф Нагейт с визитом.

Граф Нагейт? Навязанный жених? Этому-то чего нужно? Добровольно я за него замуж не пойду, да и тетя не согласится. Но она лишь тихо вздохнула и скомандовала:

– Пригласите его с нами отужинать и распорядитесь поставить еще один прибор.

Возможно, рассчитывала, что гость поймет несвоевременность прихода и удалится, но граф либо был слишком толстокожим, либо горел желанием жениться, потому что вскоре показался в дверях.

– Счастлив лицезреть вас, доньи. – Он церемонно поклонился.

Дряхлым его не назвала бы самая придирчивая девица. Но Сиятельные вообще хорошо сохраняются, по тете видно. Нагейт сиял здоровьем, молодостью и красотой. Серые глаза были опушены такими ресницами, что им позавидовала бы иная девица. Но не я. Мои ресницы были ничуть не хуже.

– Что привело вас в столь неурочный час, ваше сиятельство? – медово пропела тетя. – Садитесь же. Разделите с нами нашу скромную трапезу и рассказывайте.

По меркам этого мира трапеза действительно была скромной, но гостей мы не звали, а две одинокие дамы должны больше заботиться о собственной внешности, чем о том, чтобы обжираться на ночь. Для этих целей жидкий суп подходил как нельзя кстати.

Нагейт ломаться не стал, прошел и сел ровно посередине стола, куда поставили его прибор. Подскочивший лакей принялся выставлять тарелки с закусками, наскоро собранными на кухне. По сравнению с мутноватым супом мне они казались желанной добычей. Гость к еде пока не прикоснулся. Надеюсь, не потому, что боялся отравления, а потому, что уже успел поесть.

– Хотел засвидетельствовать свое почтение драгоценной невесте и ее не менее драгоценной родственнице.

– В таком случае, ваше сиятельство, – не удержалась я, – почему вы не у невесты, а тратите свое драгоценное время на посторонних дам? – В вопрос добавила достаточно беспокойства, чтобы гость не усомнился: я на стороне его невесты.

– Дорогая Эстефания, – он улыбнулся так, что на щеках заиграли ямочки, но лицо от этого не показалось менее мужественным, хотя стало выглядеть мягче, – если вы забыли, его величество выразил желание поженить нас с вами.

Тетя кашлянула, привлекая к себе внимание.

– Его величество был сегодня у нас с визитом и ни словом не обмолвился о свадьбе, – ласково проворковала она. – Вы уверены, что ничего не перепутали, дон? Эстефания находится под моей опекой, а не короны.

– Не переживайте, дон, – разрешила я великодушно, – в вашем возрасте проблемы с памятью уже простительны.

Он ответил мне насмешливой улыбкой, ничуть не обманувшись моим намеком на его дряхлость. Впрочем, я бы на его месте тоже себе не поверила. Возможно, он и не смотрится постоянно в зеркала, но даже беглого взгляда раз в неделю достаточно, чтобы понять: мои слова очень далеки от истины.

– Его величество однозначно выразил желание, донья, видеть вас замужем за мной. Более того, буквально час назад он выражал недоумение, почему я до сих пор не предпринял никаких шагов в отношении выполнения его воли.

Неожиданно я почувствовала себя обманутой. Конечно, Теодоро не говорил, что передумал выдавать меня замуж за кого попало, но он вообще о замужестве не говорил. Мог бы передумать и не присылать своих ставленников, которым придется отказать.

– Извините, ваше сиятельство, но я уже сказала его величеству, что никак не могу выйти замуж за человека, чьи жены валятся с лестниц, как кегли.

– Как что? – удивленно переспросил он, напрочь игнорируя очередной намек. Да этому типу прямо скажи – все равно притворится, что ничего не происходит.

– Как детские игрушки, – вывернулась я. – Видите, ваше сиятельство, сколь далеко мы с вами разнесены по временной шкале. Вы этого уже не помните, я это еще не забыла. – И даже потупилась, как положено скромной девочке из хорошей семьи.

Впрочем, для скромной девочки у меня было слишком много нескромных достоинств. И я сейчас не только о приданом: жених смотрел на меня с явно выраженным мужским интересом.

– Ваше сиятельство, я не даю согласия на брак моей племянницы, – отрезала тетя, не переставая сладко улыбаться.

– Вам бы не стоило упрямиться, ваше сиятельство, а то его величество решит, что вы участвуете в заговоре против короны.

– Заговоре? – высокомерно переспросила тетя.