Право на эшафот - Вонсович Бронислава Антоновна. Страница 47

– Спасибо, я попробую сама.

Ботинок я отобрала и тут же надела, потому что слова словами, а бегать мне в этаких раздолбанных штиблетах не улыбалось. Но ботинок, на удивление, мигом ужался до моего размера, охватывая ногу плотно, но мягко и комфортно. То же самое произошло со вторым. Выглядели они теперь даже красиво. Я пару раз покачнулась с носка на пятку – а неплохо, пожалуй, бегать в таких будет одно удовольствие.

– У вас очень красивые ноги, Катарина, – выдал Альварес, отчего комендантшу зримо перекосило.

Настолько, что я решила бы, что у нее с этим типом был роман, но, увы, их разделяло лет двадцать и столько же, если не больше, килограммов. Впрочем, у сеньоры могла быть дочь, положившая глаз на молодого мага. В любом случае с ней отношения не стоило портить: за два года, пока я доберусь до третьего курса, Альварес может уволиться, а сеньора Дуарте в ближайшее время никуда не денется.

– Благодарю вас за помощь, но вы ведь очень занятой сеньор. В приемной комиссии наверняка требуется ваше присутствие.

Даже улыбаться не стала, чем, кажется, заслужила симпатию комендантши.

– Вот именно, Альварес, не пора ли вам делом заняться? Девушка уже дошла до меня и получила все, что нужно.

– А комната? Ей непременно нужна комфортная комната на первом этаже.

Понятно, левитацией сеньор не владеет, а забираться по скинутой веревке считает ниже своего достоинства. Или тоже не умеет? У мага вся сила в мане, а не в мышцах. Правда, мой спутник хилым не выглядел, но мурицийскому королю однозначно проигрывал. Хотя бы потому, что для Теодоро не было разницы, на каком этаже находилась заинтересовавшая его дама.

– Комната тридцать восемь.

Комендантша ехидно прищурилась, глядя на Альвареса, но по ее тону ясно, что неприятности будут ожидать и меня.

– Тридцать восемь? Она же полная, – проявил маг недюжинные познания в общежитской жизни, – а лишнюю кровать там не поставишь.

– Что вы, сеньор Альварес, – совсем уж медово пропела сеньора Дуарте, – там как раз освободилось третье место. Полчаса назад. А комната прекрасная. Вид на теплицы, собственная уборная с душем, – выдала она с интонациями третьесортного риелтора. – Сеньорите Кинтеро необычайно повезло. В большинстве комнат ютятся по четверо и моются по очереди в общей помывочной на этаже, а тут прямо королевские условия. И все благодаря вам, сеньор Альварес. Если бы вы не просили за сеньориту, я бы придержала место для другой барышни.

– Вот и придержите, а сеньорите Кинтеро предложите место в комнате пониже.

– Увы, увы, мест нет. Того и гляди придется в мужскую часть общежития заселять. Она и больше, и выбор свободных мест куда шире. – Дама задумчиво погрызла карандаш и неожиданно предложила: – Может, тогда и начнем заселение с сеньориты Кинтеро?

– Спасибо, меня устраивает комната тридцать восемь в женской части общежития, – решительно вмешалась в милую беседу.

Не знаю, что за кошка пробежала между этими двумя, но становиться жертвой их взаимной неприязни не хотелось, значит, следовало как можно скорее уйти из-под перекрестного огня.

– Вот и славненько, – расплылась в улыбке комендантша, вытащила из ящика стола ключ с биркой, поколдовала над ним и протянула мне. – Тогда можете заселяться, сеньорита Кинтеро. Как я понимаю, сеньор Альварес провожать вас не пойдет? Он очень, очень занятой человек.

Сеньор Альварес подтвердил ее слова кислой улыбкой и уверениями, что будет рад меня видеть в любое время, если вдруг у меня появятся какие-то вопросы. Я поблагодарила, сложила форму в мешок и отправилась искать комнату тридцать восемь, распрощавшись с поклонником на пороге владений коменданта и забрав у него свой скавояж.

Комнату с нужным номером нашла без труда. Перед дверью задержалась и постучала. Ответа не было. На всякий случай толкнула створку, и она открылась. Внутри обнаружились две девушки: одна забралась с ногами на кровать и прижалась к ее спинке, вторая стояла посреди комнаты, уперев руки в бока. Привлекала к себе внимание только вторая – и яркой внешностью, и высокомерным поведением, и дорогой одеждой. Она не ограничивалась демонстрацией нарядов на себе – вещи были разбросаны по ее кровати и по будущей моей. Даже на той, где сидела девушка, тоже что-то валялось. Создавалось впечатление, что сеньорита собралась открывать модную лавку прямо в общежитии, не хватало только вешалок и манекена. Впрочем, за манекен вполне сошла бы сама владелица вещей, у нее было такое же кукольное бессмысленно-высокомерное лицо.

– Чего надо? – грубо спросила она.

– Меня заселили в эту комнату.

– Как заселили, так и отселят, – нехорошо улыбнулась девица, – я собираюсь жить одна.

Стала понятна причина, по которой освободилось место именно в этой комнате. Наверняка предыдущая вселившаяся не выдержала давления и сбежала. Возможно, даже заплатила за смену комнаты. Маленький приятный комендантский приработок. Не зря она так радостно убеждала нас, что мест нет.

– Мало ли чего ты собираешься. – Я перешагнула порог и прикрыла за собой дверь. – А ну, быстро освободила мою кровать.

– А то что?

– А то твои вещи окажутся на полу.

– Ты-то вообще без вещей остаться можешь, – усмехнулась она прямо-таки по-змеиному, – смотрю, у тебя их всего ничего.

– Не переживай, новые появятся. Я с собой кучу старья не таскаю, – фыркнула в ответ. Строить из себя зашуганную мышь я не собиралась. – Но если мои вещи будут испорчены тобой, ты их и оплатишь.

Спрашивать, какая кровать моя, не понадобилось – только на одной из заваленных было казенное покрывало, на второй и покрывало было нежно-бежевого цвета, и две пышных подушки лежали одна на другой, в то время как казенная напоминала тонкий блинчик. Я сгрузила свои вещи на кровать, сдвинув в изножье чужие, и посмотрела на их хозяйку, чуть приподняв бровь. Мол, чего стоим, кого ждем?

– А ты наглая, – недовольно протянула она. – Знаешь, кто мой отец?

– Недостаточно богатый сеньор, чтобы снять тебе квартиру в городе, и недостаточно влиятельный, чтобы выбить личную комнату? – уточнила я ехидно. – Все самой, все самой, да? Все вот этими нежными белыми ручками…

Она грозно оскалилась, тогда как девица на кровати даже рот руками прикрыла, чтобы не расхохотаться, и испуганно посмотрела на наглую захватчицу: не заметила ли та, что над ней потешаются. Но моей противнице было не до того. Она не сводила с меня злых глаз, ноздри раздувались в бешенстве, а в голове наверняка лихорадочно вертелись шестеренки в попытке подобрать достойный ответ, но вызывая лишь перегрев головного мозга.

Затянуться могло надолго, пришлось самой сгрести шмотье и свалить на ее кровать.

– Она так и спит под кучей одежды? – спросила я молчаливую девушку, которая сначала кивнула, потом замотала головой, а следом пожала плечами. Все это она проделывала, глядя то на меня, то на мою противницу. – Странно, в тряпье обычно зарываются бедняки…

– Тебе лучше знать, как спят бедняки! – очнулась наконец агрессивная девица. – Убирайся из моей комнаты! Немедленно!

Я демонстративно повернулась к ней спиной и принялась выкладывать вещи из саквояжа. Больше всего беспокоило, как там мои бутылочки с зельем. Судя по тому, что запаха корицы не ощущала, в этот раз они хорошо перенесли транспортировку и при отсутствии охраняющего кокона. Впрочем, у сеньоры Лусеро, чьими флаконами воспользовалась, простых расходников я не видела, стекло было усиленным – не совсем небьющимся, но близко к этому.

Зря я повернулась спиной к противнице – была уверена, что она не способна на что-то более серьезное, чем поорать и потопать ногами. Пинок оказался полнейшей неожиданностью, и я полетела на кровать, лишь в последний момент успев выставить перед собой руки, чтобы не придавить саквояж. Было бы ужасно в самый ответственный момент остаться без зелья.

Повернулась я к злобно ухмыляющейся девице, горя праведной яростью. Через секунду она уже валялась на своей кровати с завернутой за спину рукой, тычась носом в собственные тряпки. Она визжала, брыкалась и ругалась, как матрос в загуле после принятой на грудь изрядной дозы рома. Пришлось завести ее руку выше, отчего девица взвыла и забилась в истерике, теперь требуя только отпустить ее.