Дресс-код для жены банкира - Сиверс Лиза. Страница 29

— И пришлось ее убрать.

— Никто ее не убирал. Мужик ейный скорее всего это сделал. — Кит посмотрел на меня. — Я так думаю. Мне-то вообще жалко ее, хорошая была тетка. Правда, болтала много.

— Что болтала?

— Ей все казалось, что найдется кто-то, кому пригодится эта история о том, что Леха — не Леха, а по пьяни особенно. Вот и приходилось все время быть при ней.

— А тебе даже понравилось.

— Понравилось, — спокойно сказал Кит. — Я даже пытался ее уговорить забыть эту фигню насчет компро, компро…

— Компромата?

— Ну, типа того. Но она ни в какую. А перед тем как все случилось, познакомилась в баре с какими-то непонятными людьми, нажралась с ними, ну и потом ее нашли в номере…

— А ты куда смотрел?

— Не туда, — мрачно ответствовал Кит.

— Но почему обвинили Лекса, а ты оказался вообще ни при чем?

— Не знаю, вообще ничего не понимаю. Тогда в гостинице какой-то мент сказал, мол, проживаете в санатории, так и отправляйтесь туда. Я подумал, что это неспроста, и поехал к вам. Ну, остальное ты знаешь. Ну, вот еще когда приехали в Питер, пришел какой-то чел и сказал, что, если хочу, чтобы мои деньги оставались моими, надо молчать и не рыпаться. Я и не рыпаюсь. Если наши узнают — разорвут на кусочки.

— Но они же в курсе, что твой лжебрат в данное время находится в следственном изоляторе.

— Знают они. Но только то, что он якобы прирезал бабу.

— А это у вас считается вполне нормальным делом.

— Ну, типа того. То есть все это некстати, но с другой стороны — должностей он не занимал. А дело-то налажено, твой законный муженек Юра чист как стеклышко и все что надо подписывает, я как будто бы приглядываю.

— Как будто бы?

— Ну да. Толком-то я ничего не понимаю. Особенно насчет того, куда и как левые бабки уходили.

— А зачем ты мне все это рассказываешь?

— Ну, — протянул Кит, — у вас же любовь была, может, ты че знаешь… Могли бы что-нибудь замутить. Наш-то все равно крепко влип.

— Не проще ли все у меня разузнать и прикончить? — выпалила я и сама испугалась своих слов.

— Не проще, — мрачно ответствовал Никита.

Вместо того чтобы обрадоваться по поводу того, что имеются хоть какие-то гарантии сохранности моей персоны, я спросила:

— Но почему? Вроде бы я — довольно неудобный и непонятливый свидетель…

— А не знаю я, — зло отозвался Кит, — и вообще, почему ты считаешь, что мне обязательно всех нужно убивать? Я вроде бы тебе ничего не сделал.

— Ну, не обижайся, пожалуйста, — промурлыкала я как можно мягче. Ссориться с единственным на данный момент союзником было нельзя.

— Ладно, пошли спать. — Кит тяжело поднялся.

— Я еще посижу, может, чаю выпью, — промямлила я на всякий случай.

— В свои комнаты пойдем спать, — проницательно уточнил Кит, — так что можешь чаем не давиться.

— Ну, извини, — сконфузилась я, — но сразу уверовать в то, что ты внутри белый и пушистый, у меня не получается.

— Как знаешь.

И он с достоинством покинул кухню.

Меня раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, полученная информация не прибавила спокойствия. С другой — я ликовала по поводу того, что не ошиблась в любимом человеке. Самооценка подскочила на сто пунктов вверх. Он оказался даже лучше, чем я себе придумала. Смелый, блистательный, талантливый авантюрист, можно сказать, почти Робин Гуд. Обвел вокруг пальца каких-то дремучих бандитов, которые решили, что весь мир принадлежит им. А сколько сделал добра! Осчастливил Юру, его безумную мать и ее сумасшедших филологов, баловал меня… Надо срочно написать ему, может быть, добиться свидания.

Я помчалась в свою комнату и стала сочинять письмо. На всякий случай нужно были прикинуться дурочкой, ведь мое послание наверняка прочитают. В результате получилось вот что.

Любимый!

Невыносимо думать, что ты сейчас в мерзкой тюремной камере. Верю, что ты ни в чем не виноват. Но даже если это произошло и ты как-то связан со смертью бедной Ирочки (уверена, что не по твоей воле), знай, нет ничего такого, чего бы я не знала и чего не могла бы простить. Не могу забыть твои поцелуи.

Навеки твоя

Леля

Мое дурацкое имя было в этом случае как нельзя кстати, Леля — классическая бандитская подружка. Оставалось надеяться, что за сложносочиненными оборотами Лекс заметит: я намекаю на то, что кое-что знаю, и при этом всецело его поддерживаю.

На следующее утро я заявила Киту, что собираюсь отнести передачу в тюрьму. Он ответствовал, что я могу делать все, что вздумается. Я отправилась в хороший суши-бар и заказала порцию суши навынос С упакованным в элегантную деревянную коробочку самым большим набором, а также с бумажным мешочком, где лежали палочки, бутылочка с соевым соусом и мое послание, я явилась к окошку, где принимали передачи. Несмотря на то что время приема уже прошло, посылку у меня взяли и даже вполне вежливо заверили, что мой ненаглядный получит все сегодня же. Это не показалось подозрительным. Наверняка дружки Кита не бросили его лжебрата на произвол тюремной администрации и всем кому надо заплатили, по крайней мере, насколько мне известно, так предписывают классические правила.

Кстати, это повествование ведется не для того, чтобы рассказать о том, как делаются большие капиталы, о тайных слияниях и недружественных поглощениях. Такие вещи всегда будут оставаться в секрете, иначе все кто попало бесконечно сливались бы и что-нибудь поглощали. Что бы тогда было с нашим миром? Но, в конце концов, еще со времен графа Монте-Кристо традиция предписывает представлять этот процесс весьма романтичным. Традиция также предписывает наличие некоторого количества чудесных случайностей (говорят, что такое иногда происходит и в реальности), необъяснимых совпадений и других непросчитываемых вещей, ну и обязательно — невероятного главного героя. Главный герой между делом чуть не потерялся, но, к счастью, все-таки остается главным героем.

Совершив акт гуманизма по отношению к Лексу, я недолго раздумывала, на кого, собственно, делать ставку. Мастер недружественных поглощений, то есть загадочный Павел Викторович с Севера, который, возможно, был и не с Севера, как только прекратились личные контакты, перестал вызывать доверие. Авантюрист должен быть рядом с таким же авантюристом, рассудила я с присущим мне здравым смыслом. Но чтобы мы могли быть рядом друг с другом, нужно сделать так, чтобы мой ненаглядный вышел на свободу. Помочь в этом может только тот, кто заварил эту историю, а именно все тот же господин Жаров, не к бандитам же Никитиным обращаться. Возможно, стоило рассказать все как есть. И тогда весьма вероятно, что, восхитившись талантом моего возлюбленного, этот элодей оставит его в покое или даже возьмет в команду, чем черт не шутит.

Обдумать как следует план действий мне не удалось, потому что зазвонил телефон. Оказалось, что моя свекровь Ольга Арсеньевна срочно желала меня видеть. Требование явиться незамедлительно было произнесено таким категоричным тоном, что я, растерявшись, тут же согласилась приехать, хотя, повесив трубку, почувствовала досаду. Надо же было быть такой рохлей и показать себя совершенно в духе Юры. Впрочем, ему приходилось тяжелее, зря я с ним так, скажем, неэлегантно поступила. Накрутив себя таким образом, я набрала номер зловещей дамы и сообщила, что непредвиденные обстоятельства вкупе с неотложными делами мешают мне нанести обещанный визит.

— Непредвиденные обстоятельства и неотложные дела ждут тебя здесь, и ты очень пожалеешь, если не явишься как можно скорее, — отрезала Ольга Арсеньевна. — Так ты приедешь?

— Ну, если это так важно, то я что-нибудь придумаю, что-то отменю и перенесу, если, конечно, получится, потому что у меня были договоренности… — мямлила я, пытаясь сохранить остатки самоуважения.

Впрочем, Ольга Арсеньевна, которая не любила вялых сложносочиненных периодов, уже повесила трубку.