Среди легенд - Шопперт Андрей Готлибович. Страница 37

– Да что вы, Аркадий Николаевич. Я, может, и молодой, но не дурак же. И не вор точно. Найдем клад и, как положено, сдадим государству.

– Наивный. Не все так просто. Можно вместо денег и пулю получить. Ну, и сам должен понимать, что я в этом участвовать не могу, – генерал закурил и подошел к форточке, открыл ее. Холодный воздух сразу пополз по голым Вовкиным ногам.

– И что же делать? Хотелось бы немножко денежек, может, домик купить и родителей перевезти.

– Думать. Все обставить так, чтобы ни у одного человека сомнения не возникло, что это именно находка. И понятно, что тебе нужен старший и опытный напар… помощн… товарищ старший нужен. Обязательно коммунист и герой войны. Чтобы кристальная биография.

– Комендант нашего общежития Тимофей Миронович Смагин, – закинул удочку Фомин. Тот ведь говорил, что его туда устроил Аполлонов, значит, знает и доверяет. Не алкаш и не дурак. Инвалид войны, коммунист и даже политрук или комиссар. Идеальный компаньон, если согласится.

– Тимофей Миронович? Тимофей Миронович?! Да, это хорошая кандидатура. Слушай, Володя, давай-ка мы бросим эту тему. Нет, здесь меня никто не прослушивает. Я предпринял меры. Просто мне подумать надо. И сжиться с этой мыслью. Ты листок забери. Не нужно, чтобы там мои отпечатки нашли. Как следует ваткой протри и прогладь утюгом. Дай мне недельку подумать и, если надумаю, план составить. С Миронычем ни полслова. Нет, сдавать не побежит, но лучше, чтобы это я ему сказал.

– А если пытать начнут? Может, ваше участие лучше вообще не афишировать.

– Афишировать? Слова умные знаешь, семиклассник? Может быть. Всё. Закончили. Мне нужно подумать. Слушай, Володя, а почему вокруг тебя все время всякие странности происходят? То молния шибанет, то клад найдешь, то форму изобретешь. Дико все это со стороны смотрится, ты не думал об этом? Ладно. Не отвечай. Пойдем чай пить, да я шофера вызову, не с мокрыми же штанами тебе домой добираться, еще отморозишь себе там чего. Меня потом Наташка убьет. Шучу. Ты Наташке сильно голову не дури. Молодая она еще. Подрастет пусть. Школу окончит. Да и тебе того же желаю, если выживешь после этого приключения. А так, конечно, дружите. Положительно ты на нее влияешь, так, смотришь, и с золотой медалью школу закончит.

Толик Козлов не успокоился. Тот самый, который сын Козлова, который министр по разведению козлов в том числе. Место встречи изменить нельзя. Из двора, где жили Аполлоновы, можно попасть на улицу только через длинную подворотню, ну, тоннель такой посреди дома. В этот день Фомин приобщился к мировой культуре. Он посмотрел его. Великий трофейный фильм. Ну, так считали хроноаборигены. Марика Рёкк была красива и фильм был легкий, цветной, с музыкой и песнями. Заставка в начале фильма гласила: «Этот фильм взят в качестве трофея». Сильно.

Федор Федорович Челенков, проживший в другое время длинную жизнь, понимал, почему от этого фильма без ума люди этого времени. Он показывает другой уровень жизни. Есть красивая одежда, продукты, красивые витрины магазинов, нет идеологической накачки, просто история любви и там нет войны. Там счастливая красивая жизнь. Там то, чего нет у тех миллионов людей, готовых отдать последние деньги, последние медяки, чтобы в пятый или десятый раз окунуться хотя бы на полтора часа в эту другую жизнь.

Вовка ходил на «Девушку моей мечты» не сам по себе. Ходил с девушкой… своей мечты. Почему нет. Красивая, умная, воспитанная, не испорченная сознанием причастности к элите. А еще у нее прекрасные зеленые глаза. Так и получается, ходил на «Девушку моей мечты» с девушкой своей мечты. Пришлось почти два часа простоять на морозе, чтобы купить билеты. В кинотеатр не запускали, продавали через маленькое окошечко в пристрое к кинотеатру. Билетерша с Альцгеймером выдавала билеты в час по чайной ложке, и очередь почти не двигалась, хорошо, что спешить было некуда, Вовка уже провел тренировку с молодежкой и даже поучаствовал в тренировке под руководством Якушина «русских» хоккеистов, чтобы понять, чему и как учит своих подопечных Хитрый Михей. И разочаровался от слова «совсем». Разве это нагрузки для лидера страны. И это опять была не тренировка в понятии Челенкова, это был просто очередной хоккейный матч, который не давал спортсменам ничего, ну, разве поддерживал в той форме, в которой они находились на данный момент.

Пальто красивое с дыркой на кармане мама Тоня очень аккуратно заштопала. Почти и не видно, а уж вечером и подавно. Сеанс был на восемь вечера, и Вовка зашел за Наташей чуть пораньше, хотел прогуляться на свежем воздухе, но нет. Генерал с генеральшей усадили за стол. И оправдания в виде «сытый» и «полный живот» не проканали, тем более что живот был полностью пустой, из-за этой огромной медленно движущейся очереди поесть толком Фомин не успел. Сделал себе бутерброд… Не, бутерброд это хлеб с бутером, то есть с маслом. А Вовка намазал на хлеб мед, а значит, получился – медоброд. Стоп. Как там мед по-немецки? Ага. Хониг. Съел два куска хонигброда и полетел задрав хвост на свидание.

Хорошо, что есть на свете мама Тоня. Ели вареники с творогом. Макали в настоящую густую сметану. Красота.

Погулять уже не получилось. Зашли в кинотеатр, выпили в буфете стакан ситро, почти не сладкого, и уселись на свои места. Наташа фильм не видела. Она с первой минуты наклонилась вперед и прямо отключилась, вся там, в горах Германии. Вовка взял ее холодные пальчики в ладони и не почувствовал неприятия или протеста, девушка обхватила его ладони второй рукой и так и просидела все полтора часа.

Всю дорогу киноманка щебетала о фильме, и, что удивительно, не о нарядах, и не о красивой мирной заграничной жизни, она говорила о сюжете и игре актеров, вспоминала веселые или грустные моменты. А у квартиры позволила чмокнуть себя в щечку и даже чмокнула сама в ответ. Ну, жизнь точно начинает налаживаться.

Почти счастливым Вовка выходил со двора, когда в этой самой подворотне увидел Толика и еще троих парней. И ждали они, без всяких сомнений, именно его. И Толик не был самым здоровым, как в прошлый раз. Рядом стоял парень ростом с Фомина и не менее широкий в плечах, и в руках у этого здоровячка, который, не надо гадать с трех раз, находится здесь, чтобы проучить зарвавшегося плебея, была велосипедная цепь.

Вообще, по идее, нужно бежать назад в подъезд и попросить консьержа-охранника вызвать милицию. Но ведь потом это станет известно Аполлонову, а значит, и маме Тоне, ну и потом Наташе. Что лучше, быть побитым или быть посрамленным? И ведь кастет, как назло, выложил из кармана пальто, собираясь в кино. Забыл совсем, в какое время попал и какие тут нравы.

Драться так драться, может, удастся снова сыграть на слабó этого боксера-недоучки.

– А, Толик-ссыкло. Сам-то боишься, кодлу привел. Чем бы драка ни закончилась, я Наташе скажу, какое ты ссыкло, и она всем в школе расскажет. Как там на тебя смотреть будут?

– Ты доживи до разговора, – оскалился сын главного по козлам.

Глава девятнадцатая