Обещание любви - Рэнни Карен. Страница 47

– Похоже, эта милая девочка все же решила остаться с нами, – удовлетворенно сказала Лорена.

Сейчас Джудит пришла, потому что Мегги сама позвала ее. Джудит поплотнее закрыла за собой дверь и молча ждала, когда подруга заговорит. Мегги стояла у окна спиной к Джудит, взгляд ее был прикован к бескрайнему морскому простору. Точно так же и Джудит часто подолгу не отрывала глаз от моря, будто оно могло дать ответы на множество вопросов. Почему такое случилось со мной?

Как легко их задать и как трудно получить на них ответы…

На Мегги было то же самое простое платье, что и в день, когда на них напали, только выстиранное и починенное. Справить обнову в Шотландии было делом нелегким.

Мегги обернулась и увидела в руках Джудит кувшин с элем. Ее серьезное лицо расплылось в улыбке.

– А ты, я вижу, стала настоящей шотландкой, верно?

Джудит улыбнулась ей в ответ, хотя губы у нее дрожали.

– Это тебе прислала Софи, но прошу, не злоупотребляй. Я на собственном опыте убедилась в его коварности.

– Как же, хорошо помню!

Джудит обрадовалась, что Мегги вспомнила что-то веселое и теперь улыбается. «Интересно, в деревне все помнят, как я тогда по незнанию выпила больше, чем нужно, и что со мной было потом?» – подумала Джудит. В деревне трудно сохранить что-либо в тайне, поэтому в ближайшие месяцы Мегги придется нелегко.

– Иди сюда, давай немного попробуем, – предложила Мегги.

– Только один стаканчик, Мегги, – предостерегла Джудит. – Не хочу еще раз потерять голову или мучиться завтра.

– Вот и мой Робби говорил то же самое, – печально проговорила Мегги.

– Твой муж?

Мегги молча кивнула и опять отвернулась к окну, будто вода притягивала ее. Так оно и было. Небо и земля. Суша и море. Чувствует ли Мегги то же, что чувствовала Джудит, стоя у этого открытого окна? Собственные беды казались ничтожными по сравнению с огромным миром снаружи, она казалась себе песчинкой по сравнению с величием волнующегося моря.

– Странная штука жизнь, правда? Никогда бы не подумала, что моя жизнь будет совсем другая, не такая, как мамина или бабушкина, что я буду чем-то отличаться от остальных женщин в деревне. Я всем сердцем любила Робби, ненавидела англичан за то, что они убили его, отца и братьев. А потом появилась ты, Джудит, и я подумала, что, возможно, англичане и не так уж плохи. Просто была война. Ты старалась спасти меня, и я понимаю, ты делала это не потому, что ты – англичанка, а потому, что ты – Джудит.

Мегги обернулась, посмотрела на Джудит и протянула ей руку. Джудит поставила кувшин с элем на пол, взяла ладонь Мегги в свою и встала рядом с ней у окна. Мегги грустно улыбнулась.

– Ты не должна винить себя, – проговорила Мегги, заметив в глазах Джудит слезы.

– Мне очень жаль, Мегги. – «Жаль» – какое беспомощное слово. Безнадежное.

– И мне тоже, – сказала Мегги, имея в виду вовсе не то, что ее изнасиловали.

Джудит опустила голову, ее взгляд скользнул по подоконнику и замер на стиснутых руках. Значит, она все-таки слышала.

Одно дело рассказывать в пустоту, сидя рядом со спящей Мегги, и совсем другое – увидеть сейчас выражение ее лица. Ужас, смешанный с состраданием. Наверное, такой же вид был бы у Джудит, если бы подобную историю ей рассказала Мегги.

– Я лежала с закрытыми глазами, думала, как жить дальше, умирала от стыда. Мне казалось, сам дьявол поселился во мне. Но твои слова дошли до моего сердца, Джудит. Я никому не скажу, не бойся.

– Я знаю, Мегги, – отозвалась Джудит, по-прежнему не сводя глаз со своих рук. Как объяснить Мегги, что рассказать обо всем нетрудно, трудно жить с этим? Что иногда она чувствует себя древнее, чем океан, что кажется, еще один шаг – и конец, а следующий вдох – последний?

– Ну вот, сейчас мы с тобой расплачемся как дети, – улыбаясь сказала Мегги. – А это глупо, потому что вересковый эль очень хорош. – Она обняла Джудит.

– Что ты будешь делать, Мегги?

– Делать? А что я должна делать? Я все та же, Джудит, ничуть не изменилась.

– Так ты останешься здесь?

Мегги улыбнулась:

– От себя не убежишь. Легче не станет. Все мои воспоминания здесь – Робби и Джанет. Как я допущу, чтобы англичане выжили меня из моего собственного дома? Я думала об этом, пока лежала на этой кровати. Рано или поздно, но проснуться придется.

– Ты гораздо мудрее меня, Мегги, – произнесла Джудит.

– Да нет, – отозвалась та, крепко сжимая руку Джудит и улыбаясь. – Я уже и так много потеряла, не могу позволить потерять еще и себя, Джудит. Я сама – это все, что у меня осталось.

Джудит поняла, что с Мегги все будет в порядке, она поправится, потому что окружена любящими людьми, потому что здесь – ее дом и корни. Ей не придется прятаться и притворяться, она не будет знать отчаяния и страха.

И всю жизнь скрывать ужасную тайну.

Глава 30

Выдался изумительный осенний день. И даже несмотря на то что горизонт, как обычно, омрачали черные тучи, небо над Тайнаном было ясное и голубое. Несильный, но очень холодный ветер с океана продувал до самых костей. Однако Джудит никогда бы не смогла вспомнить, какой в тот день была погода и затягивали ли небо облака. Для нее этот день навсегда остался в памяти волшебным временем, когда ее ничуть не тревожило прошлое.

Если бы ее спросили, что в тот день доставило ей больше всего радости, она бы не задумываясь ответила: быть с Алисдером. С Алисдером, который смеялся и радовался как мальчишка, но в то же время оставался мужчиной. С Алисдером, который восхищался ее ногами, целовал ей руки и говорил, что она прелестна. С Алисдером, который повалил ее в высохший вереск и поздние цветы и щекотал, и целовал ее так, что смех ее был слышен далеко-далеко.

Тот день начался с нежного поцелуя мужа, разбудившего ее.

– Что бы ты сказала, жена, если бы сегодня мы сбежали от всех дел?

– А чем бы мы занялись?

– Ну, всем, но этим – обязательно, – ответил он, хитро сощурив глаза. – Мне кажется, сегодня будет солнце час или два. Побездельничаем, как богачи, представим, что у нас сундуки набиты золотом?

Джудит уже знала, что Алисдер бывает неотразимо обворожителен, но что он может быть таким весь день – это было для нее неожиданностью. Они будто вернулись в детство, смеялись и резвились как дети, наслаждаясь обществом друг друга.

Джудит открылся свободный человек, чей смех вызывал ответную улыбку на ее лице, человек, который рассказывал ей сказки о карликах и гномах, живущих в горах, и даже попытался обучить ее гэльскому языку, древнему языку его народа.

Начал он с тоста, который на этом древнем языке звучал совершенно нечленораздельно.

– Нет-нет, – рассмеялся Алисдер и, протянув руку, попробовал придать ее губам нужное положение.

– Напрасный труд, Алисдер, я никогда не выговорю этого!

Они сидели на краю обрыва, за спиной у них тянулись ввысь огромные деревья. Алисдер и Джудит вытянули ноги. Джудит шевелила замерзшими пальцами ног, наслаждаясь, что, несмотря на холод, можно сбросить обувь. Алисдер время от времени окидывал взглядом окрестности, убеждаясь, что поблизости нет английских солдат и их рай никто не нарушает.

– Я даже не знаю, что это значит, – сказала она.

– Пусть будут, – перевел Алисдер, перемежая свои слова поцелуями, – все твои дни светлыми, друг мой! Ну ладно, – добавил он, признав наконец, что гэльский явно не дается Джудит. – Буду учить тебя говорить по-шотландски.

– Но ты сам не говоришь по-шотландски, Маклеод. – Джудит с трудом сдерживала улыбку.

Алисдер рассмеялся и произнес длинную фразу, отлично копируя Малкольма:

– Непослушная нога, идущая сама по себе, обязательно или колючку подцепит, или палец сломает.

– Ах вот как! Постараюсь не забыть, когда ты в следующий раз разозлишься из-за чего-нибудь.

– Лучше уж запомни вот это: «Только лентяй не работает в Шотландии».

– Верные слова, Маклеод!

– А как тебе нравится: «Мышка радуется глупости кошки», или вот это: «Тот, кто сует свой длинный нос…»