Секрет королевы Маргарет (СИ) - Селезнёва Алиса. Страница 15

– Никто не тронет ни Вас, ни её, – пообещал сэр Филипп. Я улыбнулась. Почему-то я ничуть не сомневалась в его словах.

Когда на улице окончательно стемнело, на одной из церквей зазвонил колокол. Девять часов. Час вечерней молитвы. Повинуясь голосу совести, я ровно на пять секунд прикрыла глаза и, сложив руки в молитвенном жесте, попросила у Господа вернуть нас из этого путешествия целыми и невредимыми. Сэр Филипп, идущий рядом, казалось, молился о том же самом.

Пройдя ещё сотню метров, мы вышли к одноэтажным деревянным домам, ветхим и всё больше покосившимся. Рядом с одним из самых обветшалых на железном ведре сидела девочка, бледная и худая, как стебель сельдерея. Её руки и ноги напоминали длинные лучины. Тело было угловатым. Глаза – серыми и печальными. Увидеть нас она не ожидала, но это явно пошло ей на пользу. Большой рот изогнулся в улыбке, и она так сильно схватилась за мою руку, что я вскрикнула от боли.

– Матушка умирает! Матушка умирает! Миледи, прошу Вас! – причитала девочка и тянула меня за собой в дом.

В единственной комнате, освещённой крохотным огарком свечи, на узкой кровати лежала женщина, похожая на девчушку, что меня привела. Такая же сероглазая и печальная, но заметно более пышная. Не толстая, не полная, а именно пышная. И эта пышность меня смущала. Что-то не так было с её телом. И, хорошенько осмотревшись, я поняла что. То, о чём говорила Абигейл. Женщина распухла от голода.

Пройдя дальше, я выложила на стол пшеничный каравай и три золотых монеты. Дом был запущен. Женщина, вероятно, слегла уже давно. В комнате пахло мочой и немытым телом.

– У тебя ещё есть дети, кроме дочери?

Заметив деньги и хлеб, женщина заплакала.

– Сын. Колин. – И показала в самый дальний от дверей угол.

Там и правда сидел мальчишка лет девяти, похожий на мать и сестру и из всех троих самый жирный. Если, конечно, спичку чуть толще двух других можно назвать жирной. Штаны и рубашка на нём были рваные, а на коленях лежала старая, зачитанная до дыр книга. Взгляд серых глаз, устремлённых в книгу, впечатался мне под кожу намертво. Он поражал. Он завораживал. Я редко видела такие взгляды у себя на работе, но всё же видела. И это было подобно пению ангелов. Ребёнок, тянущийся к знаниям. Голодный и оборванный, но читающий. Читающий в полутьме.

– Как тебя зовут? – обратилась я к девочке.

– Бетси, – ответила та.

– Сходи за лекарем, Бетси. Покорми мать и брата. Только потихоньку. Сначала есть будет больно и тяжело, поэтому ешьте маленькими порциями, иначе хлеб станет для вас отравой.

Женщина протянула ко мне руку, и я подошла к кровати. Молодая совсем, лет тридцати не больше и вконец измученная.

– Бог послал к нам ангела, – прохрипела она. – Бог послал тебя, чтобы спасти моих детей. Я буду молиться за тебя, покуда жива.

Я не стала убирать руку и позволила сжать мои пальцы. Сил у женщины оставалось немного, но она всё равно старалась.

– Пусть Бог подарит тебе и твоему мужу много здоровых детей, – произнесла она, глядя на сэра Филипа.

Тот нахмурился, и я мигом её поправила.

– Это мой брат. И молитесь лучше за короля и королеву. Это они вам передали.

Женщина резко отпустила мои пальцы. Лицо её сделалось жёстким, а взгляд наполнился ненавистью.

– За ведьму Маргарет Мейлор я молиться не стану. Все беды от неё идут. Летом засуха, зимой морозы, у скотины приплод мёртвый. Это она ворожит и на людей болезни насылает. Но Бог всё видит. Оттого и не даёт ей младенца. Так и умрёт сухоцветом.

Я не стала спорить и вышла, надеясь, что от других бедняков услышу что-то помягче, однако во всех домах по соседству случилась похожая история. Все благодарили за помощь меня и сэра Филиппа и на чём свет костерили королеву Маргарет. Она была виновата буквально во всём. Даже в том, что хозяйку дома не любила свекровь.

Из последнего дома я вышла мрачнее тучи, изо всех сил стараясь не сердиться на то, что услышала. Необразованные голодные люди боятся всего на свете. И верят тоже всему. Один сказал, что Маргарет – ведьма, и все это тут же подхватили. В одном Леонард прав: ненависть к одному врагу действительно здорово объединяет. Да и другого в своих бедах винить всегда проще, чем себя.

– Это им не поможет, – произнёс сэр Филипп, когда мы уже подходили к замку, оставив свояка Розы за воротами. – Несколько монет и краюшка хлеба не спасёт ситуацию.

Я промолчала, потому что он, безусловно, был прав. Чтобы накормить всех нуждающихся Аелории, мне бы потребовалось продать все драгоценности. Но на них у меня уже имелись другие планы. Я мечтала создать что-то вроде организации помощи нуждающимся. С доктором и столовой. Чтобы это было не разово, а работало постоянно. А ещё я хотела построить больницу и школу для детей бедняков. Потому как образованный человек не будет повторять за другими всякую глупость. Образованными сложнее управлять… Их одной на всех ведьмой не запугаешь.

– Зато краюшка хлеба и несколько монет могут дать надежду, – спустя некоторое время сказала я. – Спасти в минуту отчаяния. Нужно делать хоть что-то. Лучше начинать с малого, чем не делать ничего. Король хочет развязать войну. Собирается не защищаться, а нападать. Если наступит война, им станет ещё хуже.

Сэр Филипп чуть замедлил шаг.

– Мы часто говорим ему об этом.

– Мы?

– Я и герцог Эмберс.

На этот раз уже остановилась я. Главный телохранитель и советник короля критикуют систему. Любопытно…

– Рыцарь, который не любит войну – это звучит странно. Я, признаться, думала, Вы начнёте убеждать меня в необходимости войны ради новых земель и богатства.

– У меня есть имение. Мне легче, чем остальным – можно надеяться не только на турниры и войны. А ещё на войне погиб мой отец. Мне было одиннадцать, и я был самым старшим в семье. Поэтому Вы правы: войны я не люблю.

Я снова кивнула и, оглянувшись, чуть подогнала Розу. На небе показался тонкий полумесяц, отчего я только сейчас заметила, что город не так уж погряз в нечистотах, как об этом обычно писали в книгах о Средневековой Европе. Урны, конечно, попадались нечасто, но горы мусора на тротуарах тоже не валялись. Особого зловония не чувствовалось. Иногда бежали грязные ручьи, и кое-где действительно приходилось поднимать юбки, но в остальном было вполне терпимо. Всё же горшок с экскрементами мне на голову не опорожнили ни разу.

– Если та женщина не поправится, то Бетси нужно куда-то пристроить. В служанки или в няньки, а Колина я бы хотела забрать во дворец, – озвучила новую мысль я. – Помощником повара или садовника. Хоть кем. Без разницы. Вы посодействуете мне в этом вопросе?

Сэр Филипп открыл передо мной дверь, ведущую в замок, и чуть склонил голову.

– Если это будет в моих силах.

Сдержать улыбкуне получилось. Этот рыцарь нравился мне всё больше и больше.

___________________________________________________

*Дублет – первый образец мужской одежды, который плотно сидел на теле.

Глава 11

О нашей вечерней вылазке сэр Филипп и словом не обмолвился с королём. Я тоже предпочитала молчать до поры до времени, но пару раз слышала, как он пытается донести до Леонарда правду, которую увидел на окраине города. Леонард отмахивался. Он постоянно думал о чём-то другом и визиты ко мне снизил до минимума. Я от такого невнимания была готова прыгать до потолка и каждое воскресенье посылала Розу к беднякам с гуманитарной помощью. Сама я туда пока не совалась, опасаясь короля и враждебно настроенной толпы.

Мать Колина умерла. Оказывается, она уже не первый год мучилась сахарной болезнью*, и лекарь, несмотря на оставленные мной деньги, пришёл в их дом слишком поздно. Её муж спустя несколько дней устроил в кабаке пьяную драку и очутился в тюрьме. Бетси нанялась служанкой в пекарскую лавку, и Колин едва не оказался на улице. Дом ушёл за долги, потому что отец кроме драк, как выяснилось позже, ещё и любил поигрывать в карты.