Полукрылые. Черные песни забвения - Урбанская Дарья. Страница 38

– Ниче не понял, че ты там мямлишь, – недовольно произнес охранник, – но по-любому нет, нельзя. Проваливай отсюда, пока по жопе не получил.

– Н-ну ладно, т-тогда… – Артем набрал побольше воздуха и изо всех сил понадеялся, что не облажается с Песнью Убеждения. Выпевая мелодию, он обратил внимание, что бугай пристально смотрит ему на губы.

– Так ты тоже из этих, что ли? – выдал мужчина, когда Артем замолчал.

– Этих?

– Ну, чудиков с песнями.

– Н-не уверен, что п-понимаю, о чем вы… – осторожно произнес Титов. Было очевидно, что Песнь Убеждения не сработала, но почему? Не похоже, что амбал был Полукрылым. В чем же дело?

– Все ты понимаешь, не придуривайся. Но случился облом, мелкий ты засранец, – хохотнул амбал, – на меня эти ваши фокусы не действуют. Так что можешь не стараться. А вот с таким умником, как ты, наверняка захочет поближе познакомиться мое начальство…

Он потянулся, снял с пояса рацию, но так и не успел поднести ее к лицу.

Хоть дальнейшее не должно было стать для Артема неожиданностью, но тем не менее он не сумел скрыть свою реакцию на вынырнувшего из-за угла Черниченко. Охранник что-то заподозрил по его метнувшемуся взгляду и расширившимся глазам, и в последний момент успел обернуться. Деревянная доска с треском обрушилась на его лоб.

– Что за?.. – пробормотал мужчина, пошатнувшись.

Но Черниченко решил закрепить результат и врезал еще раз. После чего жертва произвола закатила глаза и рухнула на пол.

– Крепкая, блин, черепушка! Все руки себе отбил, – Никита прислонил орудие преступления к стене и демонстративно встряхнул кистями.

Из-за угла вышла Вихрева с рюкзаком Ника в руках. Она покачала головой, явно не одобряя подобных методов, и поинтересовалась:

– Он хоть живой?

Парни одновременно посмотрели на свою жертву. Грудь мужчины поднималась и опадала в такт дыханию, а на лбу наливалась бордовым огромная шишка. Титов понял, что все это время он не дышал, и шумно выдохнул. Затем присел на корточки рядом с лежавшим и, ничего не говоря, стал обшаривать его карманы.

– Что ты?.. – удивленно начала было Эл, но Артем уже нашел, что искал, и продемонстрировал ей ключ. Одноклассница в ответ только закалила глаза.

– Ну и зачем? Мог бы и сам…

Титов по-прежнему молча поднялся и подошел к палате. Не хотелось вдаваться в объяснения, что за сегодняшний вечер они и так уже нарушили все правила Полукрылых, какие только можно, так что возможность открыть дверь обычным способом, как все нормальные люди, казалось, могла хоть немного умиротворить пошатнувшееся равновесие.

– Н-ну что, идем д-дальше? – Артем вставил ключ в замочную скважину и наконец оглянулся на друзей. Глаза Никиты горели азартом и возбуждением, а Эл, наоборот, выглядела немного отстраненно. Но тем не менее они оба кивнули, и Титов дважды провернул ключ.

Глава, в которой применяют отвлекающие маневры

Замо́к открылся без щелчка, и вслед за ним, так же совершенно бесшумно, распахнулась дверь. В лицо пахнуло стерильным больничным запахом. В палате негромко гудели медицинские приборы, а на дальней кровати сидели двое. Та пожилая женщина, ради которой Артем затеял все это проникновение со взломом, и…

– Мама!

Он подбежал к ней, не глядя по сторонам, но Милена Игоревна даже не встала ему навстречу. За те два дня, что они не виделись, женщина словно перенесла тяжелую болезнь. Лицо ее осунулось, черты заострились, а под глазами залегли глубокие тени. На сухой бледной коже появились заметные морщинки, а обычно блестящие вьющиеся волосы висели тусклой паклей.

– Как ты? Что они с т-тобой сделали? Ты в-выглядишь…

Он осекся и в панике сглотнул. Артем, конечно, уже был в курсе про преждевременное старение Полукрылых из-за большого выброса сил, спасибо Антону Сергеевичу. Но одно дело рассуждать про это на примере лично ему незнакомой Алены Петровны. И совсем другое – видеть, как твоя собственная мама за каких-то жалких два дня постарела словно лет на десять. Титову отчаянно захотелось обнять ее, как в детстве, прижаться, закрыв глаза, погладить по щеке, и чтобы на ощупь – никаких дурацких морщин. Но они были не одни, и поэтому парень лишь сжал кулаки от бессильной злости.

– Тема? Это правда ты? Тема! – она потянулась к его руке, разжала кулак и привычным жестом погладила середину ладони большим пальцем. – Я уж думала, у меня начались галлюцинации от усталости. Как я рада, что ты в порядке.

– Конечно, в п-порядке, что со м-мной м-могло случиться, – проворчал Титов, внезапно смутившись. – А вот н-насчет тебя я сразу п-понял: что-то стряслось, если ты н-не звонишь сама по сто раз.

– А как ты здесь… – Милена Игоревна обвела взглядом всех птенцов и нахмурилась. До нее постепенно начало доходить. – Как вы все здесь оказались? В такое время… да и вообще…

Алена Петровна, до этого сохранявшая молчание, неожиданно всплеснула руками.

– Так это ты сегодня утром в палату прорвался! Только теперь поняла… У меня плохая память на лица, – она покачала головой. – Кто бы мне тогда сказал, что ты сын Милены…

Мама Артема с непониманием переводила взгляд с одного на другую.

– А Миленочку только сегодня привезли, как раз вскоре после твоего незапланированного визита, – продолжила говорить Алена Петровна, но затем осеклась. – А где же?.. Снаружи у двери должен быть охранник. Где он? Неужели куда-то отошел?

Артем предпочел проигнорировать вопрос и скосил глаза на Черниченко, который все то время, пока Титов общался с нашедшейся мамой и ее подругой, неловко топтался у двери. Никита периодически поглядывал в проем на охранника, аккуратно уложенного ими у стены, чтобы не мешался, но здороваться с Миленой Игоревной не спешил. А вот Вихрева, наоборот, не стесняясь, прошла внутрь и теперь с непроницаемым лицом разглядывала третьего обитателя палаты – болезненно бледную женщину, неподвижно лежащую в окружении медицинской аппаратуры.

Артем не приглядывался, но, скользнув по ним взглядом, заметил, как Эл заботливо поправила покрывало на незнакомке. Он кивнул в сторону больной и спросил у мамы и Беловой:

– А это кто? Это из-за н-нее вы?.. – он запнулся, не зная, как вежливо сформулировать «выглядите так ужасно», и вместо этого неопределенно помахал рукой у своего лица. Хотя ладно, обсудить все можно и позже, в более безопасном месте. – Н-неважно. Мам, Алена П-петровна, вставайте, н-надо уходить. У нас м-мало вре…

Внезапно в комнате раздался еще один голос, и Артем дернулся от страха и неожиданности. Он повернулся на звук, но в палате никого, кроме них, не было.

– Всем добрый вечер! – Человек-невидимка вальяжно растягивал звуки. – Я вижу, у нас сегодня гости. Очень приятно, молодые люди, что заглянули на огонек.

Никто не обратил внимание, когда на стене включился экран, и на нем открылось окно видеосвязи. Звонивший не транслировал изображение своего лица, но, судя по всему, прекрасно видел, что происходит в палате.

– Ну что же вы все замолчали? – ехидно произнес голос. – Не стоило мне вмешиваться, да? Такая оживленная беседа была.

– А это еще кто т-такой? Тот урод, к-который вас п-похитил? – Артем, ощетинившись, снова обернулся к маме, но та ничего не ответила, лишь крепче вцепилась в его руку, как будто неведомая сила вот-вот разлучит их.

– Ну наконец-то! Хоть один любознательный человек, жаль, что не очень вежливый! – Было слышно, как незнакомец усмехнулся. – Имени вам моего я сказать не могу, да и зачем? Может лучше спросите, Артем, для чего нам здесь так понадобились ваша мама и Алена Петровна, что пришлось их немного задержать?

Титов зябко передернул плечами от осознания того, что неизвестный мужчина прекрасно знал, кто он такой, но постарался ответить невозмутимо, хотя его прямо-таки распирало от ярости:

– Это и т-так п-понятно, – и он махнул рукой в сторону пациентки, лежащей без сознания. – Что, вы н-нас совсем за идиотов д-держите?

– Ну что вы, молодой человек, что вы, совсем наоборот. Сразу видно, что вы все очень сообразительные и находчивые ребятишки, как иначе вы бы смогли обо всем догадаться и пробраться в больницу в такое время. А кстати, как?