Кукла и ее хозяин (СИ) - Блум Мэри. Страница 20

— Давай я тебе абонемент в бордель куплю.

Это выйдет гораздо дешевле и практичнее, чем личный клуб.

Девчонки появились одновременно — все три. Со второго этажа спустились Уля и Агата, успевшие, судя по сияющему виду, принять душ и переодеться, а из глубины дома вышла Дарья, которую мы тоже позвали с собой. Поначалу она отказывалась, нацепив невозмутимую маску «я тут на службе», которая дрогнула в улыбке, когда ее позвала Уля, сказав, что ее сюда, оказывается, тоже работать привезли, и томно покосилась на меня, как бы намекая, что хоть сейчас готова отрабатывать. Надо же, какая трудолюбивая девушка.

Но самый весомый аргумент, как ни странно, привела Агата.

— Пойдемте с нами, — сказала ведьмочка, — при вас эти двое будут вести себя приличнее.

— Ха, — только и ответила наша мадам, но тем не менее пошла собираться.

И вот сейчас впервые на моей памяти Дарья предстала перед нами хоть в чем-то, кроме формы Синода — надев на прогулку обычные голубые джинсы и белую блузку. Даже волосы из строго пучка преобразовались в светлый хвост до лопаток — правда, такой же строгий, без единой выбивающейся пряди. Да и одежда снова в бело-голубых тонах — но все равно это уже прогресс.

«Кажется, у меня есть шанс,» — воодушевился Глеб.

«Не обольщайся. По-моему, это сердце уже занято какими-то голубыми глазами.»

«Ну если у нее такой фетиш, — хмыкнул друг, — то я могу и линзы вставить…»

Всей компанией мы свободно погрузились в кадиллак — как разумно было отжать этот вместительный катафалк — и отправились на прогулку. Сначала пообедали, потом покатались на катере по Неве, погуляли вдоль каналов, покормили наших дам мороженым. Следом посетили Летний сад и прошли мимо дворца, чья охрана по ту сторону силового поля нас узнала и проводила подозрительными взглядами, словно опасаясь, что мы опять будем таранить барьер. Чем? Девчонками?

Дарья, не казавшаяся образцом дружелюбия, почти мгновенно перешла с Ульяной на «ты» и, гуляя по дорожке около Адмиралтейства, о чем-то вполголоса доверительно с ней говорила. У Ули был редкий талант: она буквально за полчаса могла поладить с кем угодно и сделать этого человека полезным мне. Для себя так не старалась, как для меня.

Под конец мы нагрянули в одно уютное кафе, у чьей витрины зависла вновь проголодавшаяся Агата. А тут было, над чем зависнуть: за стеклом гордо примостился огромный торт в форме империи, предлагая удовлетворить не только аппетит, но и амбиции — каждый мог отрезать себе кусочек империи и съесть. Приземлившись за столик, мы заказали горячий шоколад для Агаты, травяной чай для Ульяны и кофе для остальных и, пробежавшись по меню, выбрали с десяток разных пирожных на пробу и пару кусочков империи с разных ее концов. А затем начали дегустацию. На удивление наша мадам оказалась не меньшей сладкоежкой, чем ведьмочка — кто бы мог подумать, что скрывается за суровой формой Синода.

— Мессир Павловский… — неожиданно раздалось рядом, едва я сделал глоток.

К столику подошел пожилой прилично одетый мужчина — на вид типичный зажиточный горожанин.

— Простите, что отрываю, Константин Григорьевич, — он вежливо поклонился, — но я по делу.

«О, уже второй,» — прокомментировал Глеб, догадавшись, по какому делу.

Технически пятый — остальные просто решили вопрос с Савелием, о чем он мне и сообщил. Этот же почему-то не смог, предпочтя пообщаться с мессиром лично. Не теряя времени, он принес соболезнования и попросил принять его обратно, а также обильно извинялся, что не пришел сразу, как только я вступил в наследство. Ну а чего здесь-то? Мог бы и домой ко мне прийти. И как только узнал, что я тут? Надеюсь, не ходил за нами по городу, выжидая удобный момент.

Перебив этот почтительный поток, я уточнил его имя и позвонил своему приказчику. Тот подтвердил, что такой подписчик у нас был.

— Хороший человек, — сказал Савелий. — Растерялся после смерти Григория Марковича, долго думал, что делать. А потом у него проблемы начались. Так что без вашего согласия я перезаключать с ним договор не стал…

— Итак, — закончив вызов, я вернулся к просителю, — какого рода у вас проблемы?

Хотя ответ я уже понял по его расстроенному лицу. Основные проблемы обычно случаются не с аномалиями и прочей нечистью, а с другими колдунами. Всякую дрянь с той стороны придет и почистит Синод. А вот найти причину ее появления и сделать так, чтобы она больше не возникала и не вякала, — это уже задача не Синода. Для этого и нужен покровитель.

Проситель оказался мелким колдуном, который курировал сеть кондитерских по городу, включая и ту, где мы сейчас сидели. Когда он остался без покровителя, к нему заявились борзые ребята и попытались посадить на процент. В итоге у одной кондитерской на днях побили окна, в другой — начали скакать намазанные скверной табуретки. Ребятки пообещали, что дальше будет хуже. Хотя, судя по уровню проказ, тут были не серьезные колдуны, а обычная шпана. Даже удивительно, что не справился сам. Совсем отец своих подписчиков разбаловал. Одного его имени всегда было достаточно, чтобы к ним даже не смели подойти — вот и разленились.

Выслушав, я любезно принял его обратно и отправил к Савелию перезаключать договор.

— А если снова будут проблемы, ссылайтесь на меня. И проблем не будет.

— Спасибо, мессир, — он глубоко поклонился. — Позвольте мне оплатить ваш обед. Это меньшее, что я могу сделать.

Да это меньшее, что ты мог сделать. Примем в качестве извинения за то, что думал так долго. Мой новый подписчик ушел, поклонившись еще разок напоследок.

— Смотрю, дела налаживаются, — заметила Дарья, подхватывая очередное пирожное.

— Ты прям такой важный! — выдала Агата, потягивая свой шоколад.

— А чего ты еще ждала от нашего мессира? — отозвался Глеб. — Он еще всю столицу научит с собой считаться…

Уля же крутила чашку с чаем в руке и загадочно, не говоря ни слова, смотрела на меня. Хотя ее эротичное молчание уже все сказало за нее. Похоже, у вашего мессира сегодня будет насыщенная ночь.

Ep. 09. Молодой босс (II)

— Пройди в эту дверь, — сказал я Харону.

Он же картинно раскинул пальцы и замер, как бы намекая, что в эту дверь пройдет, только если я его заставлю. Знали бы эти темные костяшки, как показывать фигу, уже бы по-любому показали. Это уже напоминало игру: поганцу словно нравилось, когда ему задавали хорошую трепку — вот и нарывался по любому поводу. А ведь так мирно все начиналось.

После прогулки мы заехали в магазин за продуктами, ибо новая хозяйка изъявила желание порадовать всех ужином — а готовила Уля просто отменно. После чего, когда вернулись домой, обнаружили в гостиной широкую плоскую коробку с красным подарочным бантом сверху и запиской «для мессира Павловского К. Г.» Грабля расхаживала около нее кругами, то и дело протягивая костлявые пальчики к банту, но так и не решившись его сорвать. Внутри коробки, когда мы ее открыли, оказалась огромная, на полстены, плазменная панель. Привезти такую красоту в наше отсутствие мог только Савелий — его я и набрал для разъяснений.

— Это один из бывших подписчиков вашего отца вам передал, — охотно пояснил приказчик. — Хочет вернуться.

— И что, это плата за то, что он хочет вернуться?

— Нет, это благодарность за то, что вы над этим подумаете…

«Ну вообще, — заметил Глеб, уже примериваясь, на какую стену повесить находку, — от благодарности обычно не принято отказываться…»

Ладно, сначала оценим благодарность, а потом решим, стоит ли над этим думать.

Пока мы возились с плазмой, Уля гремела кастрюлями, а ведьмочка, как маскот, вертелась с ней рядом — Харон хищной тенью метнулся на улицу. Следом оттуда донесся испуганный писк, что означало нового гостя. Их вопли служили здесь чем-то вроде дверного звонка.

— Фу! — прикрикнул я на поганца, как на пса, узнав внезапного визитера.

Парнишка, работавший в лавке в Лукавых рядах, привез мой заказ — коробку с россыпью серебряных побрякушек для усиления кабинета. Дарья, успевшая натянуть форму Синода, съязвила на тему того, что кто-то вдруг оценил силу оберегов — после чего как главный специалист по их развешиванию получила в руки коробку и была отправлена в мой кабинет. Затем к боевому отряду была присоединена и Агата, отосланная из кухни по причине ее полной профнепригодности и имевшая несчастье попасться мне на глаза.