Лилипут - Колосов Игорь. Страница 128

Дэнни заметил, что кто-то бросился к телефону. Наверное, звонить в муниципалитет, просить помощи. По виду мистера Лабстрэма и в самом деле нельзя было сказать, что он уже раскаивается в том, что не сдержался. Казалось, с каждым ударом он свирепел все больше и больше. О Маркусе на минуту забыли; все глаза были обращены к паре Лабстрэм — высокий; аптекарь перестал махать руками; на его ладонях не осталось живого места, он глухо стонал.

— Ублюдок! — завизжал мистер Лабстрэм. — Ублюдок, мать твою… — Если и были хоть какие-то положительные черты в характере этого человека, то сейчас они никак себя не проявляли. Лабстрэм был похож скорее на разъяренную гориллу. — Падла! — Слова вылетали изо рта, как пули из пулемета. — УБЬЮ! ТЕБЕ КОНЕЦ! — Он поднялся с пола, помогая себе теперь уже обеими руками.

Высокий спокойно ждал. Дэнни вдруг подумалось, что момент слишком ответствен и важен для всех, чтобы вести себя так благородно по отношению к этому хаму. Высокий не должен был позволять ему подняться на ноги. Тем не менее Брэд был снова на ногах. Выглядел он не самым лучшим образом и, казалось, уже не в силах противостоять высокому, но через мгновение он развеял все сомнения на свой счет. Он так стремительно выбросил вперед руку, причем правую, которая, как оказалось, снова была в полном порядке, что его противник пропустил удар. Лабстрэм задел его по скуле, он сделал два шага назад, схватившись рукой за ушибленное место. Мистер Лабстрэм неожиданно прекратил атаку и бросился к стонавшему мистеру Маркусу. Кто-то испуганно вскрикнул. Брэд схватил с пола крупный осколок стекла треугольной формы, не обращая никакого внимания на аптекаря, находившегося почти без сознания.

— Ну, задница! — радостно завопил мистер Лабстрэм, держа стекло острием вперед. — Что ты скажешь ТЕПЕРЬ? А, падла? — Он улыбался самой мерзкой улыбкой, какую только можно вообразить. С его губ капала кровь. Дэнни передернуло от этой картины. Ни тетя, ни брат не издавали ни звука. Судя по всему, мистер Лабстрэм, падая, прикусил себе язык до крови, но в пылу драки для него это значило не больше, чем укус комара для бегемота. Кровь нарисовала темную струйку на его обезьяньем подбородке. Он выставил перед собой стекло как обломок копья и сделал шаг вперед.

— Беги, Джарвис! — послышался крик какой-то женщины.

— Ну, ублюдок! — орал мистер Лабстрэм. — Ну, ударь меня, падла! Ударь! Чего же ты, а?.. — Он приближался к высокому, которого, как оказалось, звали Джарвис Дорс.

Кусок стекла сверкал в потустороннем сиянии свечей. Дэнни вдруг заметил на его остром конце темное пятно. Кровь! Брэд сжимал стекло так крепко, что оно врезалось ему в ладонь, но он не обращал на это внимания. Что такое порезанная рука, когда есть возможность всадить эту пику в брюхо этому ублюдку? Царапина не стоит того, чтобы о ней вообще думать. Брэд не испытывал боли, как если бы это была не его рука. Он был охвачен звериным восторгом. Целый день он томился в этом свинарнике и вот наконец может вырваться отсюда, причем не просто взять и уйти, а и вправить кое-кому мозги. Один болван уже дрыгает ногами, нюхая задницей свои порошки, он надолго запомнит мистера Лабстрэма, если только не сдохнет! Но во всем виноват конечно же этот ублюдок. Да, именно он во всем ВИНОВАТ, и Брэд научит его, КАК себя нужно вести, это уж как пить дать!

— Ну, сука! Почему ты не хочешь подойти к Брэду и поздороваться с ним? — Мистер Лабстрэм уже не орал — он перешел на зловещий шепот, сопровождая его страшными гримасами.

Джарвис сделал еще один шаг назад и остановился. Руки его были так же расслаблены и опущены. На миг в глазах Брэда мелькнула неуверенность, но тут же исчезла. Он был зверем, идущим по следу, а в этом случае не пристало колебаться.

— Так. Так, это уже лучше, — пробормотал он, увидев, что противник перестал отступать. Лабстрэм чуть замедлил собственное продвижение. — Ты становишься уже не такой вонючей задницей, как раньше.

— Джарвис! — закричала все та же женщина. — Ради Бога! Беги, он убьет тебя!

В аптеке, кроме Маркуса и Дорса, было еще трое взрослых мужчин, но все они находились в поле зрения Лабстрэма; в его тылу остались только братья Шилдс со своей побелевшей тетей. Любой из мужчин, попробуй он приблизиться к Лабстрэму, подставил бы себя под его удар, поэтому ни один не рискнул сдвинуться с места. Дэнни непроизвольно встал (он и сам не знал зачем — у него не было никакого плана, тем более что все происходило очень быстро), но тетя Берта схватила его за штанину, как кошка — своего котенка, пожелавшего из любопытства приблизиться к рвущемуся с цепи громадному псу. Женщина не издала ни звука, но держала его очень крепко. Мистер Лабстрэм на секунду остановился, и ни у кого не было сомнения, что сейчас последует выпад. Этого ждал и Джарвис, но все-таки, когда мистер Лабстрэм резко выбросил вперед левую руку с осколком, он не успел увернуться. Стекло распороло свитер, а вместе с ним и кожу на левой руке Джарвиса. Женщина, окликавшая до этого мистера Дорса, возможно его жена, в ужасе вскрикнула. Джарвис отпрянул; вместе с ним попятились все стоявшие неподалеку. Девушка лет семнадцати споткнулась о матрас и упала. На нее никто не обратил внимания.

— Ну, как? — процедил мистер Лабстрэм. — Тебе понравилось?

Дорс поморщился, дотронувшись до разреза, и убрал руку. Рана была неглубокой, но кровотечение было довольно сильным. Лабстрэм снова пошел в атаку. На этот раз Дорс увернулся от удара, но его положение не улучшилось. Лабстрэм подался чуть вправо, чтобы сократить противнику место для маневрирования, прижимая его к прилавку и шкафам. Джарвис мог, конечно, перемахнуть через прилавок, но это было опасно — Брэд вполне мог в прыжке достать его и всадить ему осколок стекла между лопаток.

— Тебе конец, ублюдок! — радостно воскликнул мистер Лабстрэм. — Я уже вижу, как тебя хоро… — Лабстрэм умолк на полуслове, почувствовав, как ботинок Дорса с силой ударил его в пах.

Джарвис улучил момент, когда Брэд немного отклонил руку, в которой держал стекло, и, выгнувшись так, что его тело приняло почти горизонтальное положение, нанес удар вытянутой прямой ногой. Лабстрэм взмахнул стеклом, но по Джарвису не попал — тот отклонился назад. Издав неясное восклицание, Брэд схватился правой рукой за низ живота. Любой другой на его месте согнулся бы пополам, уронив стекло и забыв обо всем на свете, но этот человек, казалось, вообще в эти минуты не чувствовал боли. Отруби ему ногу, он все равно ринется на противника. Конечно, Брэд ощущал тяжесть в нижней части живота, словно ему туда положили гирю весом фунтов сто, но это была мелочь. Вид крови Дорса был для него лучшим лекарством, он возбуждал его еще сильнее. Чтобы прийти в себя, ему понадобилась всего секунда. Мистер Лабстрэм зарычал и кинулся на Джарвиса. Джарвис едва успел вернуться в вертикальное положение, и у него не оставалось ни времени, ни места для отступления — он был прижат к шкафу. Стоило ему повернуться — Лабстрэм успел бы ему нанести удар в спину. Поэтому Джарвис принял единственно правильное в этой ситуации решение. Он остался стоять на месте, выставив перед собой левую ладонь, словно щит. Лабстрэм, наваливаясь всем телом на Джарвиса, пытался ткнуть осколком ему в грудь. Джарвис стоял, сощурившись, на его щеках играли желваки. Он немного развернул ладонь к себе и СХВАТИЛ осколок стекла рукой, преграждая ему путь к своему сердцу. Лучше было бы, конечно, попытаться схватить Лабстрэма за запястье, но Джарвис, очевидно, решил не рисковать. Ведь если бы попытка не удалась, осколок распорол бы ему грудь. Джарвис сознательно подставил левую ладонь под оружие обезумевшего Лабстрэма. Брызнула кровь, несколько капель попало на шею Джарвису. Джарвис не издал ни звука; наверное, боль придала ему решимости, чтобы перейти от обороны к нападению. Противники держались за треугольный осколок с двух сторон, из ладони Джарвиса сочилась кровь, падая частыми каплями на пол. Но уже в следующее мгновение правый кулак Джарвиса погрузился в солнечное сплетение Брэда, после чего тот отлетел на несколько футов, а стекло со звоном упало на пол, где уже собралась лужица крови. Джарвис носком ботинка отбросил осколок в сторону, подальше от Лабстрэма. По всему было видно, что Джарвису уже не до Лабстрэма. На его глазах выступили слезы, он глухо застонал, сжимая правой рукой распоротую ладонь. Порез был таким глубоким и длинным, что ладонь как будто развалилась на две части, скрепленные узким перешейком у большого пальца. Миссис Дорс отчаянно завизжала. Дэнни, находившийся рядом, при взгляде на рану, из которой ручьем текла кровь, почувствовал, что его вот-вот вырвет. Казалось, даже свечи загорелись ярче, чтобы все присутствующие могли увидеть результаты побоища. Мистер Лабстрэм, пусть и на короткое время, был выведен из строя. Он стоял на подрагивающих ногах, согнувшись и прижимая обе руки к солнечному сплетению. Его выпученные, как у жабы, глаза неотрывно смотрели на Джарвиса бессмысленным взглядом, рот его открывался в тщетных попытках вдохнуть воздуха, лицо налилось кровью, словно у погибающего от удушья. Он сдавленно мычал, пытаясь что-то сказать.