Мисс Никто (СИ) - Лаас Татьяна. Страница 17

Ник скинула с кровати грязное белье, спешно заправляя свежим — больше класть Эвана было негде. Дом слишком переменчив, а Ник надо, чтобы защитные знаки продержались как можно больше. Достав кинжал из ножен, она спешно принялась выцарапывать знаки на изголовье кровати и на всех четырех колоннах балдахина.

Лин замер на пороге, странно оглядываясь.

Ник, присев перед изножьем кровати, махнула рукой:

— Заноси. Положи его на кровать.

Лин не сдвинулся с места:

— Ник, подумай, пожалуйста, еще раз.

Она отвлеклась от знаков:

— Прости?

Лин увещевающе повторил:

— Подумай еще раз. Ты говорила, что сама по себе, но… Твоему ирбису не понравится чужой мужской запах в твоей кровати.

Ник посмотрела на Лина снизу вверх:

— Если он не поймет этого, то сам виноват. Заноси!

Лин упрямо продолжил стоять.

Ник выпрямилась:

— Что в этот раз?

— Моего запаха тут тем более не должно быть.

Ник посмотрела на Эвана, прикинула, хватит ли ей сил самой дотащить его, и честно сказала Росси:

— Знаешь, Линдро, друг из тебя так себе.

— Согласен, я проблемный друг. — обижаться он не стал, и Ник в который раз удивилась его выдержке. Иной и человек бы обиделся на её слова. — Предлагаю расторгнуть дружбу. Я не учел столкновения интересов ирбисов и тигров.

— Это не то, что я имела в виду, — задумчиво пробормотала Ник, пытаясь забрать Эвана из рук Росси. Тот лишь бросил на неё недовольный взгляд и все же вошел в спальню, резко опуская Грея на кровать и тут же шагая прочь.

— Засыпь все черным перцем. — сказал Лин в дверном проеме. — Хотя это спальня… Тут будет уместнее ваниль или любой цитрус.

Ник понятливо кивнула:

— Спасибо за совет. Если можешь подождать, то достань из холодильника и разогрей, пожалуйста, хлеб.

Линдро нахмурился. Его идеальные, ровные брови почти встретились над переносицей:

— Мы решили…

Ник его перебила:

— Ты решил.

Росси заметил:

— Твоя правда. Я решил…

— Разогрей хлеб… И, если умеешь, свари кофе.

— Ясно.

Ник, склоняясь над Эваном, улыбнулась — ему всегда все было ясно. Просто идеальный оборотень. Она спросила в спину:

— Ты блинчики умеешь печь?

— Блинчики? — Лин развернулся, с недоумением её рассматривая.

— А, забудь. Блинчики умеет делать Эван. — Она занялась парнем — удобнее положила его на кровати, стащила обувь, оставляя его босиком, кинжалом разрезала футболку на груди и принялась кровью из рассеченного пальца выводить отворяющие магию знаки. Было слышно, как на кухне шумно принюхался Линдро. Ник вздрогнула — неудобно получилось, Маки редко когда успевал добраться до спальни со своим темпераментом. Рогатые орки, надо было соглашаться на расторжение дружбы, чем так доводить вполне хорошего оборотня.

Из спальни она вышла только через час — уставшая, понурая, подозревавшая, что Лин уже давно вернулся на службу. Эван с трудом впитывал в себя магию, на него пришлось истратить почти все амулеты. Оставшиеся для подпитки не подходили, приходилось надеяться, что сил самого Эвана хватит на восстановление.

Лин оказался все еще на кухне — он сидел за столом, задумчиво рассматривая горку блинчиков на тарелке. Пакет с надписью «Домашняя выпечка от миссис Джонс» стоял возле плиты. Одуряюще пахло свежим кофе — Ник, плюхнувшись на стул, обнаружила, что тот еще горячий. От кружки чуть несло магией.

— Лин?

— Аюшки?

И это незамысловатое «аюшки» ножом прошлось по сердцу, заставляя с трудом вдыхать ставший твердым и неподатливым воздух. Кто-то точно так же отзывался в её детстве…

Ник прикрыла глаза, сделала глоток кофе, успокаиваясь, и только потом спросила:

— Ты маг?

— Слабый, в штурм-отряды не магов не берут. Я думал, ты знаешь. — Лин подтолкнул к Ник тарелку с блинчиками, а сам потянулся и взял для себя хлеб, разламывая его пополам. Часть протянул Ник, часть оставил себе, тут же откусывая: — покой этого дома священен для меня.

Ник тоже откусила хлеба, не стала жульничать, как было с Маки.

— Будь гостем, Линдро Росси — тут тебе всегда рады. — Она бледно улыбнулась, — а когда не рады, значит, встали не с той ноги. Что тоже бывает.

— Можно вопрос? — Лин внимательно рассматривал Ник, продолжая длинными, не совсем изящными, зато чертовски сильными пальцами отмалывать кусочки от хлеба и крошить их себе в тарелку.

— Давай, — уклончиво сказала она, принимаясь за первый блинчик и вздыхая — вкусно, но не то. Не принц. И хорошо! Меньше проблем с Маки.

— Что у тебя случилось с Греем? У тебя неприятности? Во что ты ввязалась?

— Это не тянет на дружеский интерес, если честно. — призналась Ник. — Про равные отношения вообще молчу.

Она облизнула палец от масла. В приюте не обращали внимания на прививание этикета.

Лин возразил, собирая крошки хлеба в ладонь:

— Это как раз равные отношения. Я имею право знать, что у моего друга случилось. — Он закинул крошки в рот, наверное, с войны и последующего голода осталась привычка. А тот же Маки, видимо, не знал плохих времен — ему ничего не стоило бросить в мойку недопитый стакан с молоком или выбросить что-то недоеденное.

— Не надо на меня давить! Я не ребенок. Я ловец.

— А я страж. — парировал Лин. — И могу помочь. Не был бы другом — прошел мимо. Не относился бы как к равной — прочитал бы папку со сведениями на Грея и сам бы все решил.

— А ты не читал?

— Не имею привычки лезть в не свое. Сведения для меня собирал мой знакомый — страж-следователь. Мы вместе служили на войне. А что?

Ник фыркнула — приехали, Лина рано вычеркивать из подозреваемых в осквернении её списка:

— То есть там не твой почерк?

— При чем тут почерк?

— Ни при чем.

— Ясно. Почерк не мой — все писал мой знакомый. В папку я не лез. Про Грея ничего не знаю. И, кажется, не узнаю. Ник, ты уверена, что тебе нужен друг?

— Это подлый удар.

— Прости. Я… Иногда меня заносит — признаю свою вину. Так… Я могу тебе чем-нибудь помочь?

— Не знаю…

— Ник…

— Дай собраться с мыслями. Мало кто любит признаваться, что идиот.

— Я бываю идиотом. Это нестрашно. Страшно упираться до конца, что идеален, творя опасные глупости.

Ник забросила в рот очередной блинчик — она тоже не любила, когда еда пропадает, к этому её приучила жизнь в приюте, откинулась на спинку стула и честно рассказала всю историю Грея, лишь опустив подробности с кофе, футболкой и неполученными блинчиками. Это Линдро точно знать ни к чему.

Лин задумчиво всю историю прихлебывал кофе.

— Ясно…

— И что ясно?

— Что оставлять тебя наедине с Эваном нельзя. Придется попроситься к тебе на постой.

Ник прищурилась — это было обидно. Она же ни слова ни сказала, что Эван её заинтересовал не только как пострадавший от лап душеедки. То же мне, блюститель нравов!

— Неожиданный вывод.

— Ты не сможешь постоянно следить за Эваном — тебе иногда нужно спать. А без присмотра он повторит свой самоубийственный трюк.

— Ты думаешь… — Ник даже поперхнулась словами — в её голове не укладывалось возможное повторение самоубийства, если у Эвана именно оно и было. После войны, как бы тяжело не было, хотелось одного — жить. До одури жить.

— Он за три года не смирился с потерей. Быть может, сам вызвал душеедку — поверь, у нас спокойный округ, душеедок на улицах не подхватишь. Это же не простуда. Он или нашел ее где-то, или сам вызвал. И кто его знает, что еще за идеи у него в голове бродят. Он может оказаться совсем дурным. — почему-то смотрел Лин при этом куда-то вдаль, мимо Ник.

— Как же все не вовремя… Я хотела разведать территорию больницы за Границей как раз…

— Я не дурной… — хрипло раздалось за спиной Ник, заставляя её разворачиваться.

Эван, крайне бледный, кутающийся в остатки футболки и периодически ловящий стремящиеся свалиться джинсы, тем не менее уверенно стоял в проходе между столовой и кухней.

— Однако, ты живчик, Эван. — пробормотала Ник, не удержавшись — она думала, что раньше вечера он не поднимется с кровати.