Мисс Никто (СИ) - Лаас Татьяна. Страница 31

Ник зевнула:

— Это называется спортивное белье. Топ и шорты, а не то, что ты подумал. — она обернулась на него, натягивая на себя джинсы, — в «Алой кошке» на мне топ был еще меньше. Ты же там был? Я права?

Осень кивнул:

— Был.

— Следил. — она достала футболку исключительно, чтобы Осень так старательно не отводил взгляд в сторону.

— Наслаждался беспомощностью оборотней перед одной леди Холма.

Ник достала из гардероба свои джинсы и бросила их в Осень:

— Одевайся, тебе должно подойти. Футболку сам выберешь — мой гардероб полностью в твоем распоряжении, только в бельевые ящики не лезь — там твоего размера точно нет. И пойду — пора завтрак готовить.

— Ты не ответила — почему… — Он все же встал, проходя мимо неё и глупо улыбаясь — кажется, он вполне серьезно радовался наличию белья на себе.

— Потому что я не люблю спать в одежде. А еще потому, что кровать у меня в доме одна. Бросать тебя на полу гостиной мне показалось негуманным.

— Зря…

— Учту на будущее — тебя бросать там, где отключился. И все, — она чуть потянулась к Осени, целуя его в заросшую щеку: — с новым днем твоей жизни. У меня нет власти над тобой «Осень» Брендон Микаэль Арн Джонс.

Она спешно вышла из спальни — такие моменты лучше переживать в одиночестве, мало ли какие чувства вырвутся. Она сама, помнится, почти час ревела от счастья, когда свалила из школы ловцов.

На кухне было тихо, пусто и легко — тут можно вытереть непонятные слезы и полезть в холодильник, на одном упрямстве решив приготовить блинчики на завтрак.

Яйца.

Молоко.

Масло.

Осень тактично отодвинул её в сторону, доставая свежие ягоды и брикет мороженого из морозилки:

— Доверь готовку профессионалам.

Он из её шкафа взял только резинку для волос, собрав свои светлые, почти белые волосы в хвостик. Даже джинсы натянул свои. Интересно, он видел, что осталось от его рубашки?

Ник без слов отошла в сторону, садясь за стол — в последнее время её избаловал Эван готовкой. Посмотрим, на что способен Осень.

Он долго, придирчиво выбирал сковороду, подбрасывая её в воздух и ловя за ручку. Все же выбрал, принялся готовить тесто — руками разламывая яйца, насыпая муки на глазок, так же наливая молоко. Ник прикусила губу — так те самые блинчики из детства, которые она искала и не находила, точно не получатся.

Осень включил плиту, сковородка вновь взлетела в воздух, еще и крутясь при этом. Пальцы его левой руки принялись отбивать ритм, босые ноги затанцевали… Ник улыбнулась — эта клыкастая зараза пыталась почти полностью воплотить её мечту…

— Передник, ты забыл передник!

Он обернулся, сумасшедше улыбаясь:

— Тут уж приходится выбирать — передник или джинсы. Последние мне роднее как-то. Ближе к телу.

— Паразит ты…

— Я помню, — он отвернулся, наливая тесто на раскаленную сковороду. Ник знала, что будет дальше — блинчики будут летать в воздухе, будет танец, будет вкусно и… Целоваться им нельзя — Осень не подпустит и не позволит. Жаль, что те поцелуи в спальне, которые ей понравились, он даже не помнит. Зато их помнит она.

Тем временем Осень положил на тарелку первый блин. Тут же на него приземлился шарик мороженого, и уверенные пальцы еще и ягод живописно насыпали. Даже листочек мяты, неведомо как оказавшийся в её холодильнике, приземлился на блинчик.

Ник подошла, любуясь Осенью — его профилем, его сильными и уверенными руками, уже снова подбрасывающими сковороду в воздух, его голой спиной, низко сидящими джинсами…

— Ффффкусно… — только и сказала она, надеясь, что блинчиков будет много — она заморозит их и будет есть только когда не будет сил сдержать слезы, когда одиночество будет касаться её своей холодной, когтистой лапой.

— Я работал поваром, — признался Осень. — добрался до должности су-шефа, копил деньги на собственный ресторан, а потом…

Договаривать он не стал, чтобы не портить позднее зимнее утро. Солнечные лучи пробились через морозные узоры на стекле, плеская волшебства на кухню.

Ник пошла к стене, где стоял мешок с кофе. Прикрепила новый лист. Погрызла чуть кончик карандаша, а потом написала:

Спутник должен

Всегда возвращаться домой.

Уметь готовить

Тут она замерла:

— Осень?

— А?

— Умеешь готовить паэлью?

— Конечно, — он продолжал жарить блинчики. Горка получалась внушающая.

— М… Возьмем севернее. Равиоли?

— Умею.

— Ммм… Турдакен?

— И гудакен. Только это южнее.

— Тогда восточнее. Эм…

Он сам подсказал:

— Винеры? Умею. Борщ — умею.

— Еще восточнее — пельмени?

— Умею. Ник, я же профессиональный повар, и профессию я свою любил.

— Черную лапшу?

— Достать чернила каракатицы сейчас трудно, но попытаться можно.

— Я имела в виду соус из бобов чачжан.

Он даже развернулся:

— О… Не умею. Связь с восточными округами нестабильна — слишком много бурь.

Ник уверенно кивнула самой себе и подписала:

— Чачжанмен. Вот оно. — У Осени будет куча времени, чтобы обрести свободу.

Осень обошел её, всматриваясь в новый список требований.

— Ник… Тебе прошлого волшебства не хватило? Зачем плетешь новое?

— Хочу и плету. — Она оперлась подбородком в голое плечо Осени и руками приобняла его со спины — вот оно, главное преимущество парня своего же роста. Можно просто обнять, потираясь носом о его ухо. Можно даже посопеть в ухо недовольно — не отмахнется и не вырвется.

— Твое прошлое волшебство привело к тебе Эвана, любителя блинчиков, Маки, просто принца, Линдро, просто надежного парня, второго среди львов, лорда Холма… Тебе не хватило приключений?

Одного из приведённых он не стал упоминать — кажется, Ник его еще не обнаружила в своем доме. Или забыла — с неё станется.

Ник прошептала ему в ухо:

— А мне нужен всего один — тот, кто всегда возвращается.

— Ставлю на Линдро.

— Укушу. — честно призналась она. Где-то в гостиной раздался треск — дом впервые за шесть лет пристраивал новую комнату, сводник рогатый…

Осень развернулся в кольце её рук:

— Ники… Ник…

Его глаза были так близко… Дыхание обжигало кожу и… Ник потянулась за его губами.

Осень неуловимо отодвинулся:

— Я не свободен. Я не могу тебя подставлять. Даже если мы сейчас бесшабашно рванем куда-нибудь, забывая обо всем, первая же поверка на дороге выявит, что я чужая собственность… Ник…

Она выпустила его прочь, лишь сказала в обиженную спину, направлявшуюся к плите:

— Не жалеешь, что не поцеловал?

Осень обернулся:

— Жалею, и всегда буду жалеть — ты же знаешь. Ты чудо, которого не должно было быть — леди Холмов никогда не выбирают в спутники нефейри. Но ты есть, и ты заслуживаешь лучшего.

Он вернулся к плите и достал кофемолку. Ник прикусила губу — интересно, а можно ли заморозить кофе и потом, ночами, под плач навзрыд его разогревать и пить?

После, помыв посуду, он ушел прочь.

Автодом, чуть покачиваясь, принялся набирать ход. Ник, заморозив блинчики, с чашкой кофе направилась в кабину. Осень знал, что она придет — обогреватель был включен на полную. И даже плед лежал на сиденье, просто на всякий случай.

— Осень…

— М…? — он не говорил «аюшки», но ведь это и неважно.

— Нам все равно придется работать вместе.

— Ник…

— Я хочу верить, что ты уникальная снежинка, но понимаю, что это далеко не так.

— Однако…

Ник уверенно продолжила:

— Пять лет никто не соблюдает Пакт. Пять лет как вампиры якобы из лучших побуждений проводят инициации. Никто не контролирует — кого и насколько добровольно вампиры обратили. Все привыкли, что ветераны валом валят в вампирские кланы. А под клятвой на крови не пожалуешься и даже не возразишь. Сколько на самом деле пошли на вампиризацию добровольно, а сколько, как ты, нет? Сейчас же как? Стал вампиром — ааа, точно-точно, продался за регенерацию… Только нужна ли она была?..

Джонс почти безнадежно сказал — видимо понимал, что отговорить не удастся: