Казнь Мира. Книга первая (СИ) - Трефилова Майя. Страница 43

Уже на лестнице Фео окликнули. Принцесса Эдельвейс бежала, запинаясь о подол длинного воздушного платья. Кружевное покрывало сбилось и наползло на глаза. При этом принцесса широко улыбалась, ничуть не смущаясь. Лишь остановившись возле Фео, она начала приводить себя в порядок.

— Простите, господин Квенъяр. Всё, что случилось с нами, оказалось так волнительно, потому я немного закрутилась. Надеюсь, вы не в обиде.

Фео не был в обиде, а в шоке. «Что-то здесь не так», — думал он, но пока не понимал, как разобраться. Странная тайна веяла над этой девушкой, широко шагавшей рядом с ним. Император Сондэ и всё, что связано с Эдельвейс, сочеталось плохо.

На выходе из дворца Фео замер. У основания лестницы высоко в воздухе парила золочёная крытая карета. У неё не было ни колес, ни дверей, только низкое резное ограждение вдоль столбов, поддерживающих крышу. К столбам и к полу крепились сидения, стоявшие в два ряда. Место возничего занял светловолосый эльф в расшитом серебряными нитями сюртуке. Сердце Фео болезненно укололо. Не то чтобы он рассчитывал на компанию только принцессы Эдельвейс, но эту мысль подкрепляло отсутствие её свиты и стражи во дворце.

Эльф одним движением выпрыгнул из повозки и так же легко оказался на вершине лестницы. Теперь он горделиво взирал на Фео сверху вниз и ехидно улыбался.

— Я князь Гилтиан. Буду сопровождать вас на прогулке.

«Глупо полагать, что дочь императора останется без присмотра. Тем более с мужчиной».

— Очень приятно, ваша светлость, — ответил Фео.

Принцессу, похоже, ничего не смущало. Она так же легко, как князь, запрыгнула в повозку, а Фео пришлось телепортироваться. По воздуху он ходил медленно и не хотел это показывать царственным особам.

Настроение испортилось. Фео молчал, несмотря на общество прекрасной принцессы и благородного князя. Воздух казался рекой с медленным, почти неощутимым течением. Мимо проплывали звонкие фонтаны и пёстрые клумбы фиалок и шафрана. За парковой аллеей высились вечнозелёные сосны и кедры. Верхушки их, казалось, достигают неба. Фео никогда раньше не видел таких деревьев. Постепенно он чувствовал, что увлекается, проникается красотой севера. Прогулка начинала нравиться.

Повозка наклонилась. Дворец императора эльфов стоял на горном плато, и спуск оказался крутым. Фео взялся за столб крепче и вдруг ощутил на своей ладони чужую, тонкую. «Неужели боится?» Нет, принцесса восторженно крутила головой. Случайность? Руку одергивать Фео не стал.

Вдали показался белокаменный город, тянущийся до самого горизонта. Блестели на солнце железные крыши-конусы, выкрашенные в голубой цвет.

Князь Гилтиан вдруг произнёс:

— Здесь спустимся и пройдёмся. Господин Феонгост, вы не против?

Даже если бы Фео был против, отказ бы не озвучил.

Эльфы плавно опустились на ровную площадку, а Фео вновь предпочёл телепортироваться. Теперь на него смотрели с недоумением.

— Уважаемый гость, почему вы не ходите по воздуху? Разве прыжки вас не утомляют?

Вместо ответа князю Гилтиану Фео вздохнул. Что тут скажешь…

— Мне кажется, вы нас боитесь, — продолжил князь и задорно пнул большую шишку.

— Нет, ­— быстро выдал Фео и для внушительности добавил. — Я ведь сам пришёл к вам.

— Это верно. Людям нужна помощь эльфов, но, что важнее — нам нужна помощь людей.

Гилтиан резко стал серьёзным. Эдельвейс казалось, внимания не обращала на их разговор, с интересом разглядывая среди ветвей орешника паутину и огромного жёлтого паука.

— Не удивляйтесь, господин Феонгост. Я здесь не для того, чтобы следить за вами. Принцесса Ситинхэ просила меня о другом.

«Снова Ситинхэ. Всеми верховодит, даже своей семьёй», — подумал Фео, и невольно поморщился. Гилтиан словно не заметил.

— Если император согласится на её план, воином от империи Нэти буду я.

— Почему вы? А как же Лу Тенгру?

Фраза вырвалась у Фео быстрее, чем он её обдумал, и, чтобы исправиться, он продолжил:

— Я не сомневаюсь в вас, но ведь вы племянник императора. Разве он не боится вас потерять?

Тут Гилтиан задумался, но неожиданно вместо него ответила Эдельвейс:

— Император боится только за судьбу Нэти.

— Дели! — крикнул Гилтиан, а она, не дрогнув, скрылась в зарослях орешника.

— Признаю, она права, — нарушил князь затянувшееся молчание. — Но в том и бремя быть правителем. Никогда не понимал тех, кто хочет власти.

Фео не стал ничего уточнять, хотя вопросов у него оказалось больше, чем ответов. В глубине души чувствовал, что он имеет право знать, но решиться заговорить не мог.

Эдельвейс вернулась уже без палантина. Он, сказала, зацепился за ветку, и его не достать.

— Поможете мне? — улыбнулась принцесса и тут же выдала. — Можно мне звать вас Фео?

Пришлось продираться через кусты и собирать паутину. Фео снял палантин и, вернув его хозяйке, всё же спросил:

— Почему вы так сказали про Его Величество?

Эдельвейс помрачнела впервые за всё время и ответила лишь спустя минуту:

— Я не подумала. Мне не стоило.

— Если вам больно об этом говорить, то я не стану вас пытать. Я знаю, чего стоит истина.

— Я могу вам доверять?

Эдельвейс повернулась и взяла Фео за руки. Его лицо налилось краской, но вновь он ничего не сделал, лишь поймал себя на приятном чувстве, пробившемся сквозь смущение.

— Хотя меня все называют принцессой, я ей не являюсь, — вздохнув, сказала Эдельвейс. — Я незаконнорожденная дочь императора Сондэ, и он не признал меня наследницей рода. Я живу во дворце среди богатства и слуг, но я — не принцесса, потому что принцесса Фэйэрэн однажды предала его.

Всё стало ясно. Её воспитание, даже имя — всё император Сондэ сделал, чтобы отдалить от власти собственную дочь. Юная Эдельвейс росла как цветок, радость для отца, но не его наследница. Всё из-за попытки его старшей дочери захватить власть, когда погиб принц Лёдо.

— Спасибо, что доверились мне, — произнёс Фео, не отпуская тёплых рук. — Если мне оставят время, я тоже готов о себе рассказать.

Она кивнула и улыбнулась. Вместе они вернулись назад, к нетерпеливо ожидающему Гилтиану. Князь наигранно поморщился, но ничего не сказал.

Фео, взглянув на него, вспомнил о Ситинхэ. Откровение Эдельвейс было отравлено, как и её улыбка. Всё могло оказаться планом хитрой и могущественной сестры императора, которая оплетает своими сетями воина царства людей. Ситинхэ «навязала» Фео новые знакомства, которые должны быть приятными, но теперь он тоже под пятой принцессы. « У меня есть цель… и Митчитрия…» Эта мысль отрезвляла, и больше Фео не смотрел на Эдельвейс с теплотой. Лишь попросил поспешить назад.

— На аудиенцию к императору, — добавил он для убедительности.

— Мне бы тоже там стоило быть. Как избранному воину.

— И всё же, почему вы, а не Лу Тенгру?

Фео уже не стеснялся и не боялся. Слишком быстро мысль о планах Ситинхэ измучила его.

Бровь Гилтиана дернулась, но ответил он вполне спокойно:

— Лу Тенгру многое делает по-своему. К тому же, его официально не помиловали.

— Помиловали? Он что, преступник?

На это князь только усмехнулся.

— Его изгнал первый император ещё до появления людей на Земле. Сегодня Лу Тенгру впервые вернулся в Нэти.

Назад ехали молча. Эдельвейс почувствовала резкую неприязнь Фео и потому всю дорогу грустила. Стыд давил на Фео, но страх оказался сильнее.

В тени деревьев Фео заметил бледную фигуру в серебряном балахоне. Две прямые синие пряди лежали на груди, остальные зачёсаны назад. В руках женщина держала белый жезл, увенчанный полумесяцем. «Великая жрица Аэлун», — догадался Фео. Богиня звезд в империи Нэти имела свой культ, и в служительницы брали только женщин. В чудесном источнике им белили кожу и красили волосы, после чего юные жрицы приносили клятву. Виспери — так их называли, а лучшая из лучших раз в тысячу лет становилась великой жрицей.

Колдунья посмотрела на повозку и скрылась из виду.

На кровати уже ждала новая белоснежная рубашка. Фео, глядя на неё, захотел надеть свою старую заношенную рясу и выйти к императору человеком, а не тем, кем его хочет видеть принцесса Ситинхэ. Только рясы нигде не было.