Дурная кровь (СИ) - Жирохова Надежда. Страница 29

Я иду пешком до квартиры, так как мне много о чем нужно поразмыслить. Вот только не успеваю и до дороги дойти, как застываю посреди парковки.

— Эден? Что он здесь делает?

— А ты кого-то другого ждала?

Парень вынимает руки из карманов своих брюк и делает шаг на меня.

— Почему у тебя до сих пор нет телефона, Тера? Я с ума сходил все эти дни.

Лёгкая боль внутри даёт о себе знать. Я виновата перед ним.

Господи, я совсем о нем забыла!

— Эден, мне нужно тебе все объяснить. Прости, пожалуйста, я просто не ожидала твоего появления.

— Я приехал за тобой. Ты сегодня же собираешь свои вещи, и мы возвращаемся домой.

Столкнувшись с его взглядом, я, настороженно, замерла. Сейчас нужно действовать мягко. Я не могу его ещё больше ранить. Эден мой друг, и я не хочу его терять.

— У меня практика, я не могу сейчас вернуться. Нам нужно поговорить серьезно, за эти дни я кое-что поняла. Пойдём со мной, здесь не очень удобно разговаривать,— говорю я, мягко.

— Нет, мы поговорим дома. Я и так совершил глупую ошибку, отпустив тебя сюда!

— Эден, ты меня слышишь? Ты ведёшь себя так, как будто вправе распоряжаться мной!

— Я твой парень!

— Больше нет!

Из-за бушующей внутри ярости, мне кажется, я способна воспламенить все вокруг. Я, честно, не хотела, чтобы все было так, но видимо не судьба.

— Что значит, нет? Увидела своего ненаглядного и все? Где твоя голова, Тера? Неужели ты не понимаешь на какую опасную дорожку ты ступила? Он псих недоделанный, идиот! Ты хочешь опять все по кругу. А знаешь что, на этот раз я тебе не позволю! Думаешь, я не знаю, что он изнасиловал тебя? Я смотрел то видео, мне его на почту скинули. Все полностью, от и до.

— Я не понимаю, про что ты говоришь.

— А вот и он, собственной персоной! — выкрикивает Эден. Про тебя говорим, дружок!

Я оборачиваюсь и смотрю, как Картер с хищным прищуром приближается к нам.

— Если ты это сделаешь, ты труп! — говорит он Эдену.

Я уже ничего не понимаю.

Они что знакомы?

Почему, черт возьми, мне ничего не хотят объяснить?

— Что происходит, вы знакомы? — спрашиваю я, в ступоре.

— Ещё как знакомы, Тера! А сейчас ты познакомься заново. Это Картер, твой лучший друг детства, который все это время приотворялся пай-мальчиком, а в деле просто маньяк. Он тебя изнасиловал, а затем, спустя время, ты утопила его машину в озере и все забыла. Он сущий дьявол, и я не позволю тебе и секунду больше задержаться рядом с ним!

Словно в замедленной съёмке, моя сумка полетела на асфальт, и все содержимое рассыпалось с грохотом. Картер перехватил мою талию и притянул к себе. Глаза в глаза.

Его, полные ярости и боли, и мои, отрешенные.

— Тера, нет, не уходи, не покидай меня снова. Смотри на меня! На меня смотри!

Он нависает, причиняя боль! Опаляет своим дыханием. Я сглатываю, в голове кавардак!

Эден врет! Он просто ревнует.

— Это правда, что он говорит? Это правда?

Горло сводит от спазма. Я вижу, как Картер хмурится и сильнее сжимает мою талию, до хруста.

— Нет, все должно быть не так, — говорит он, — не так, Тера.

— Ты меня изнасиловал?

— На том гребанном видео, ты сама ко мне пришла. Все было по обоюдному согласию. Он лжет!

— То есть, ты меня не насиловал? И мы с тобой дружили?

— Нет.

— Что нет? — выкрикиваю я.

— Прости, но Эден прав, просто это был другой вечер...

Я больше не могу это слушать. Зажимаю руками уши и мотаю головой из стороны в сторону.

Это не может быть правдой! Они все лгут!

Я просто вырываюсь и бегу, куда глаза глядят. Сердце разрывает грудную клетку, слезы градом льются из глаз! На веревочном мосту я торможу и оборачиваюсь. Картер бежит за мной. Я вновь подрываюсь с места и бегу, но поздно понимаю, что это было ошибкой. Покачнувшись, я лечу в воду ...

Вода! Дежавю! Бьет, как разряд снаряда...

Крики ... опустошенность ...

— Давай же, Тера, плыви, ну же, малышка. Я же говорил, что плавать это просто, — говорит Картер.

— Ты знаешь, что я тебя люблю. Ты мой лучший друг.

— Еще бы ...

Страх ... горечь ...

— Тера, стой!

Грохот... Его руки повсюду...

— Прости меня ... прости...

Я все помню, Картер! И я тебя ненавижу ...

— Я тебя ненавижуууу, Картер, — кричу я, но в горле лишь вода. Она мешает мне выплеснуть всю боль…

Я задыхаюсь …

Часть третья

27

«Если ты меня полюбишь, это будет в прошлой жизни…»

Брентвуд — город в округе Уильямсон, штат Теннесси, США

Картер

Чувство одиночества, разрывающее мое нутро, походит на тупую ломку. День за днем. Секунда за секундой…Я одержимый ею… Брат и сестра кровные родственники, да какая к черту разница? Тишину разрушил мой истеричный смех. Девушка подо мной замерла.

— Картер, мы так долго будем лежать? — спрашивает она, поводив своей попой по моему паху.

— Сейчас я помогу, — раздается с другой стороны кровати женский голос.

Как их зовут? И сколько мы уже дней зависаем в отцовском доме? Мой член уже истерт до дыр этим глупым способом забыться.

«-Ты чудовище, Картер. Я ненавижу тебя … Будь ты проклят»

Сколько можно прокручивать эти слова в своей голове.

— Картер, я готова тебе помочь, — тонкий голосок бьет по перепонкам, — иди ко мне.

Она не могла нанести мне такой ущерб?

Вдох сопровождается болезненным выдохом.

« Убери руки! Не подходи, я буду кричать!»

Я резко сажусь на кровати.

— Как там тебя? Мне не нужна помощь, крошка.

Дергаю ее за лодыжки к себе, и она взвизгивает.

Сейчас я покажу ей, как она сможет мне действительно помочь.

Грубо сплетаю ее руки за спиной и придавливаю к кровати.

— Картер, ты меня пугаешь…

— Детка, я тебя не пугаю, я же не зеркало! — произношу грубо, и одним толчком врываюсь в неё.

Мой раненый зверь вновь оживает. Сейчас мне безразлично все.

— Картер, хватит, прошу, Картер.

Руки давят, впиваются в податливое тело, но я отрешён.

« Ты чудовище, Картер! Ты чудовище! Чудовище!»

Тера смеется мне в лицо.

— Картер, отпусти ее, Картер!

Я грубо врезаюсь в тело. С каждым толчком что-то темнеет у меня внутри. Тяжелеет и приобретает совсем другой окрас!

Хочет видеть перед собой чудовище, она его получит!

— Картер, остановись!

Мое тело требует набивки! Что бы вновь окрепнуть для следующего шага. Она слишком хороша для такого, как я. Каждый раз, причиняя ей боль, она смотрела мне в глаза. Прямо, в самую душу! Она любила меня со всем моим дерьмом внутри. По крайней мере, мне хотелось так думать. Чертов псих! Грубая пощёчина, как ушат холодной воды.

Я поднимаю мутный взгляд и смотрю на синяки, оставленные мною. Девушка лежит вниз головой и не шевелится.

— Ты что сделал?

Я отшатываюсь назад и поднимаюсь на ноги. Переворачиваю ее лицом к себе. Она открывает глаза и морщится от боли.

— Уходите, — хриплю я, — живо уходите.

— Я никуда не пойду! Агата, иди, все хорошо.

— Ты идиотка, — кричит на неё вторая, а я в шоке провожу рукой по волосам.

Что я творю? Такое поведение мне просто не свойственно. Бутылки из-под коньяка разбросаны по всему дому. Кресло перевёрнуто, а старый отцовский стул разломан на части.

Я должен выбраться.

Спасение утопающих, дело рук самих утопающих? Так же? Господи, я сам все утопил, своими же руками.

— Агата, пойдем, — женский голос слишком давит на перепонки.

— Я люблю его, давно люблю. Я никуда отсюда не уйду.

— Дура!

Я поднимаю бутылку с пола с недопитой жидкостью и пью прямо из горла. А затем оборачиваюсь и смотрю на блондинку, чьи руки и грудь сплошь усеяны кровоподтеками.