Темные Знамения (СИ) - Коробов Андрей. Страница 30

– Он редкостное трепло. Ну да ладно, что сделано, то сделано. Всё равно это никакая не тайна, мать её…

– Не трогай его, – настоятельно потребовал новобранец.

– Да я и не собираюсь, – отозвался лур. – Пацан тут не причём. Ты б узнал и так. Рано или поздно.

– Так что ты хотел сказать? – раздражённо переспросил Альдред.

– Что всё мною сказанное – просто часть одного большого спектакля. Нужно было узнать, пригоден ты к службе или нет, – вяло отозвался Рутгер, опускаясь полностью на спину. – Лучше не жалеть ни себя, ни тебя. Узнать наверняка. Схлопотать по морде, но потом быть уверенным, что на новичка можно положиться…

– И как, узнал?

– А то. Теперь моя душа спокойна. Ты – желанное пополнение в «Гидре». И это не только моё мнение. Твои сослуживцы приятно удивлены. Даже те, кого ты ещё в глаза не видел. Добро пожаловать, в общем…

Зальц сомкнул веки от боли. По ним пробежала дрожь.

Альдред решил высказаться откровенно:

– Послушай, мне нет никакого дела до тебя и твоих самобичеваний насчёт той спецоперации. Гибнут салаги – и гибнут. Все когда-нибудь умрём.

– Да всем плевать. Это ясно-понятно. Если не повезёт, то однажды всё сам испытаешь, на своей шкуре, – вклинился в его речь Рутгер.

– И не надо думать, будто тебе удалось как-то задеть моё самолюбие, или чего ты там добивался, – продолжал Альдред сурово. – Я всю свою вонючую жизнь был на заднем плане. Всегда были курсанты лучше, чем я. Зато меня всё время поливали грязью. Вечно я какой-то не такой. Ни в учебке, ни на службе вышестоящие не признавали меня. И больше признание мне не нужно. Я этого не жду. Просто делаю, что должен. Мой выбор здесь в отсутствии выбора. И точка.

Зальц усмехнулся и отметил:

– Стало быть, молодой, ты понял нашу жизнь лучше, чем многие другие. Смело и верно. Если сам к этому пришёл, то ты действительно человек с большой буквы. А если тебе в голову вбили эту дельную мысль, не сильно хуже. Значит, всё впереди.

– Уж поверь, мне плевать, что ты тогда сказал. Я бы и ухом не повёл, если бы ты не тявкал на сестру Кайю. В первую очередь я защищал её честь. Она лучше меня, тебя и многих других в этом Круге! – жёстко ответил Альдред.

– Она – легенда этого отдела. Её имя всегда будет в почётном списке из архивов. Сестру Кайю уважают все. Я – в том числе. Но пойми, для тебя она нечто большее. Что-то вроде расписной иконы. Не человек, а идол. Кумир, другими словами. Помнишь заповедь противоположностей? «Не сотвори себе кумира…», кроме Света и Тьмы, разумеется. Вроде так. Подобные заблуждения… не приветствуются.

– Да что ты знаешь о моей наставнице?! – проворчал Флэй. Чем больше они вели разговор с Рутгером, тем больше тот ему надоедал.

– Больше, чем ты в состоянии себе представить, – убеждал белобрысый. – Я поступил на службу сюда почти одновременно с ней. Знаю, кем она была, кем стала. Её достижения. Её грехи в миру. Ты вообще спрашивал её о чём-то таком? Ах, да. В ней силён персекуторский принцип не распространяться о прошлом. Хотя она тоже не сразу впитала его в себя.

Альдред не ответил, молчаливо соглашаясь с сослуживцем. Сестра Кайя была для него святой или около того, а про её годы до Инквизиции воспитанник знал мало. Да и не хотел. Он будто подсознательно берёг тот образ святости, который построил вокруг неё. В упор не допускал и мысли о возможных недостатках. Уверовал в неё, ставя также высоко, как язычники – своих омерзительных и жестоких богов.

– Неважно, кем она была раньше, – пробормотал Флэй.

– Что и требовалось доказать, – парировал Зальц. – А ведь это интересно. Ну да ладно. Я лишь хочу сказать одно: ты – единственная причина, по которой она перевелась в кураторы. Почему тебя не отдала к нам сразу.

– То есть? – не понял Флэй.

Альдреду ментор всегда говорила, что попросту устала от круговорота нескончаемого насилия в своей жизни. Инквизиция основана на репрессиях и кровопролитии. Просто на кураторов приходится наименьшая их доля.

– Всего не знаю, но скажу вот, что: инквизиторам не положено тащить кого ни попадя в корпус. Для этого существует отдельная категория лиц – собственно, вербовщики со стороны. Наши мирские агенты. Взять тебя – личная инициатива сестры Кайи, которую она отстаивала всеми правдами и неправдами. Я не спрашивал, при каких обстоятельствах вы встретились, но… что-то она увидела в твоих глазах. Я уверен.

Альдред гонял во рту воздух. Стал спокойнее. Он позабыл, что перед ним человек, с которым никогда не сдружится. Просто слушал, потому как находил иную точку зрения на его отношения с ментором занимательной.

Ему приходилось прикладывать поистине титаническое усилие, лишь бы не вернуться мыслями в тот роковой день, когда сестра Кайя вырвала его из лап судьбы.

– Сомневаюсь, что ты был силён достаточно при вашем знакомстве. Может, просто вполне умён. Ей было видно, ты нуждаешься в защите. Иначе это пропащее дело. Она хотела именно что взрастить тебя. Раскрыть потенциал, называй, как хочешь. В ключе, который находила правильным. Так началась ваша новая жизнь в отделе кураторов. И постепенно ты шёл к этому дню под её чётким надзором…

– Ей было не дано увидеть мой перевод в персекуторы, – проронил Флэй.

– Разве это важно? Сестре Кайе было не это нужно, я считаю. Возможно, она увидела в тебе потенциального сына. Многие женщины рано или поздно тяготеют к материнству. Но не всем дано родить. Инквизиторам – и подавно. А ты подходил на эту роль для неё. Плоть от своей плоти, грубо говоря. Её преемник. Новая легенда корпуса.

– Ты несёшь бред, – заявил Альдред. Зальц понятия не имел, какие порочные узы связывали его с сестрой Кайей.

– Относись к моим словам, как хочешь. Но подумай хорошенько. Окольными путями она подвела тебя к нише, в которой ты бы внёс самый огромный вклад в Равновесие. Потому как ты на это способен духом своим. Как и она. Я убедился в этом на личном примере. И вот ты здесь. Один из персекуторов. Избрал стезю, к которой тебя готовили. Противоположности дали добро. Значит, сестра Кайя не прогадала.

– На минуточку… Ты сейчас выставляешь всю мою жизнь чьим-то экспериментом?! – заметил Флэй. – Я что, похож на подопытного кролика?

– Учти, ничего такого я не говорил, – холодно отозвался Рутгер. – Просто хочу донести до тебя, что на жизнь смотреть под одним углом не стоит. Есть обратная сторона чаяний сестры Кайи в отношении тебя. И если Свет и Тьма смилуются, ты всё равно узнаешь. Кроме того, на твоём месте я бы не стал идеализировать ментора. Она – такой же человек, как и все. Со своими изъянами. Бзиками. Больными желаниями.

Казалось, он знает больше о Альдреде и сестре Кайе, чем говорит.

– Хватит об этом, – потребовал новобранец.

– Сейчас у тебя другая жизнь. Одинокая. У сестры Кайи теперь тоже совсем иные заботы. Подумай о том, чтобы ты чувствовал себя в новой шкуре, как рыба в воде, – напоследок наставил его Зальц.

– Ты всё сказал, я надеюсь? – угрюмо спросил его Альдред.

– В общем-то, да, – отстал от него Рутгер. Через боль он постарался укутаться в одеяло, готовясь ко сну.

– Я сообщу тебе, если мне вдруг понадобится совет или компания морального калеки вроде тебя, – съязвил Флэй. – А до тех пор не подходи ко мне на пушечный выстрел. Мы не друзья. Понятно?

На слова Альдреда Рутгер ответил вымученным смехом.

– Больно надо, молодой. Важно, чтоб мы просто сработались. А теперь… спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – твёрдо желал новобранец. Добрых слов в ответ ему ни для кого никогда не было жалко.

Вскоре Зальц захрапел. У Альдреда же сна не было ни в одном глазу ещё долго. Его разум переваривал разговор с Рутгером. Он не мог поверить в то, что в первую очередь сестра Кайя видела в воспитаннике сына. Она взращивала его, как инквизитора, – и это правда. Все слова застрельщика разбивались об неудобный факт: они были любовниками.

Допустить крамольную мысль, что одно другому не мешает, а Зальц всё-таки выразил верные измышления, Альдред оказался не в состоянии. Ведь тогда наставница – редкостная грешница, с чрезмерно больной головой, совершенно себе на уме. Не такая женщина служила Флэю ангелом-хранителем.