Тёмная Вестница (СИ) - Фред Винни. Страница 27
– У тебя не vip-билет? Мне казалось, ты дочь этого, как его... забыл, юриста этого. Нет? – я качнула головой, он улыбнулся шире: – А кто тебя привёл?
– Деймон ис'Тер.
– Умеет же, гад, найти жемчужину, – уважительно кивнул маэстро, допивая вино, я тоже сделала вид, что пью, и отставила бокал, представилась полным именем и рассказала о семье, с которой пришла, особенно подчеркнув заботу обо мне их младшего сына, о котором тётушка Эмма говорила, что он учится в консерватории по классу скрипки.
Мы вышли вместе, он провёл меня за руку через все комнаты до первого этажа и сдал тётушке, они обменивались любезностями минут пять, тётушка сияла как бриллиант. Потом маэстро утащил практически за шиворот «молодой» пианист, а я призналась тётушке, что приглашена после концерта на второй этаж, она чуть не лопнула от счастья, и мигом испортила мне настроение, опять начав трещать о свадьбе.
Я понимала, что если не смогу решить вопрос с финансами, то о подобных вечерах смогу забыть навсегда, но было так горько от этого понимания, что я слушала её голос как шум из соседней комнаты, мысленно сидя в кресле кабинета маэстро и слушая, как он скромничает.
«Интересно, он женат?»
Старик выглядел чистокровным человеком, и в его ауре не было ни капли магии, так что возраст можно было определить по внешности – он был очень стар, старше моего отца. Но меня это не волновало.
«Интересно, он богат?»
А вот это меня должно было волновать. Но скорее всего, ответ будет «нет».
Мы опять заняли места в зале, на сцену вышел «молодой» пианист и его аккомпаниатор – вторая часть была более разнообразной, и играл парень гораздо лучше, настолько лучше, что я начала подозревать, что «дуэль» была подстроена.
«Это семейная афера. Они просто набивали цену маэстро и зондировали почву перед началом сезона. Умно. Надо брать пример.»
5-5
Концерт закончился, мой «старый» маэстро сыграл на бис трижды, потом взял микрофон и не очень убедительно сказал, что устал, и что уже слишком стар для четвёртого «биса», но по голосу и манере держаться было ясно, как белый день, что энергии в нём до утра хватит. Все стали собираться, а меня на выходе встретил «молодой» пианист, пообещал тётушке доставить меня домой не позже полуночи, и повёл на второй этаж, только теперь в сторону второго крыла, которое раньше было закрыто.
Там был накрыт фуршет, шумели фонтаны с напитками, громко смеялись и играли современную эстрадную музыку. Меня представили большой компании людей, «старый» маэстро усадил меня за рояль рядом с собой и стал всем вокруг рассказывать о моей наставнице, некоторые его друзья тоже были с ней знакомы, они вспоминали забавные моменты своей молодости и смеялись.
Мне было не особенно интересно, так что я молчала и делала вид, что слушаю, а сама осматривалась – только в этой комнате мне удалось узнать троих холостяков из моего списка, все трое были с дамами.
Через время я поняла, что один из немолодых мужчин, которого мне представили как того самого юриста, за дочь которого меня приняли, как-то странно поглаживает свою «дочь» по бедру.
«Она ему не дочь.»
Потрясённая этим озарением, я осмотрелась ещё раз, внимательнее, и многие «племянницы» в этой комнате вдруг показались мне подозрительными.
«Зря я сюда пришла. Здесь вообще нет семей, только пары.»
Стало страшно, я начала вспоминать каждый свой шаг – не могла же я всё испортить в первый же свой выход... Вроде бы, я нигде не оставалась совершенно одна, только один раз, когда отослала Алана.
«А он взял и ушёл. Не проводил меня обратно к тётушке, не передал надёжным знакомым, просто смылся. Аферист невоспитанный.»
Я решила, что до самого конца буду сидеть здесь, на виду, в большой компании, и не буду строить из себя скромницу, а сыграю так, чтобы всем стало понятно, что маэстро пригласил меня не за красивые глаза.
«Какое счастье, что я провела всё лето в пансионе, где у меня была многочасовая ежедневная практика. Жила бы у родителей – ни за что бы столько не играла, растеряла бы всю технику, и сейчас опозорилась бы.»
Маэстро закончил обсуждать с друзьями давно прошедшую молодость, и предложил мне сыграть, я сделала вид, что мне тесно, он понял намёк и встал, освободив для меня всю банкетку, я вздохнула с облегчением, стараясь не подавать виду. Собралась и заиграла то, в чём у меня было больше всего практики, чтобы точно избежать ошибок. Потом хитро улыбнулась «старому» маэстро, который начал шёпотом говорить с другом, и спародировала свою наставницу, которая для привлечения внимания во время игры любила резко нажать одну клавишу дважды и послать нарушителю суровый взгляд.
Судя по тому, как согнулся от хохота маэстро вместе со всеми стариками, получилось у меня идеально, взрыв смеха привлёк внимание, к нам стали подтягиваться зрители из других комнат. Я сдержанно улыбалась всем, особенно холостякам из списка, играла одну песню за другой, иногда по заказам, решила осмелеть и исполнить вольную интерпретацию одной из иномирских песен, доставшихся мне вместе с телефоном, это тоже имело успех.
«Племянницы» подошли ближе и метали в меня колкие взгляды и едкие словечки шёпотом, я их прекрасно слышала – наверное, они не знали о том, как хорошо слышат эльфы. Грань Тор соединяла Миры гномов и людей, а поскольку у гномов с музыкой были специфические отношения (они плохо слышали высокие частоты), то музыкальную индустрию Грани возглавляли люди, в этом зале их было большинство. Я слышала их оценки, как шум листвы – «какая красивая девочка, чья она?», «играет как профессионал», «да ну, средненько она играет, больше выделывается», «а кто её привёл?», «она это платье в стоковом купила? Прошлый век».
Я посмотрела на «племянницу», которая это сказала, мягко улыбнулась и убрала прядь волос за своё острое ухо – я эльф, милая, я это платье лет через шестьдесят на твои похороны надену, и оно будет сидеть превосходно. За её спиной сверкнул зубами Алан, как будто был одним из немногих, кто понял намёк, «племянница», судя по всему, не поняла, а вот её кавалер – да. Он шёпотом предложил ей закрыть свой глупый рот, девушка надула губы и прошипела громче:
– Говорят, её отец на Грани Эль побирается, а она тут по тусовкам скачет. Лучше бы работу нашла.
А вот эту реплику услышали не только эльфы. Голоса стали замолкать, я играла в том же темпе, постепенно вплетая в мелодию совсем другую песню, она называлась «Молчаливая Луиза», композитор посвятил её своей дочери, которая потеряла голос и грустила по этому поводу. Мой «старый» маэстро начал улыбаться первым, потом мелодию узнал «молодой» и тоже тихо рассмеялся, я посмотрела на него и сказала:
– Мне завтра рано утром на занятия...
«Старый» маэстро начал грустно вздыхать и просить посидеть ещё немного, я повернулась к нему и предложила:
– Давайте последнюю вместе, и я пойду. Подружки мне не простят, если я им расскажу, что встречалась с вами, но не сыграла. Выбирайте песню.
Все оживились, маэстро заулыбался и стал изображать скромника, ссылался на старость и усталость, но играть готовился очень серьёзно, и композицию выбрал такую сложную, как будто собирался загнать меня, как лошадь. Но я выдержала, чем заслужила вспышку настоящего уважения в его глазах. Я попрощалась со всеми и попросила «молодого» маэстро вызвать мне карету, «старый» тоже пошёл меня провожать, с ним увязался «папик» той болтливой «племянницы», долго шёпотом извинялся за её слова и обещал вышвырнуть идиотку к чёрту сегодня же, а если мне вдруг нужна любая помощь, то помочь в меру сил. Я улыбалась и убеждала всех, что мои дела совсем не так плохи, и что никогда нельзя верить слухам. Хотелось закрыться в подвале и рыдать до утра, но как-то так теоретически хотелось, что я понимала, что даже будь у меня возможность, я бы не стала. От этой сдержанности веяло медленной смертью.