Волшебная зима в Оккунари (СИ) - Берестова Елизавета. Страница 8

Коррехидор щёлкнул собеседницу по носу:

— Не льсти себе. Я бы стал сожалеть лишь о толковом коронере, которого не в меру ретивый иностранец забрал из моего ведомства. Но не думаю, что с тобой у Янга были шансы, будь он хоть на тридцать лет моложе.

— Много ты понимаешь в женщинах, — обиделась Рика.

— Да уж побольше твоего, — он широко улыбнулся, — ты бы не влюбилась в него.

— Как знать? – из чистого упрямства возразила чародейка. Не то, чтобы торговец ей хоть чуточку понравился, просто не хотелось, чтобы Вил считал, будто знает, какие мужчины ей по вкусу, — он – обаятельный, надёжный и спокойный. В молодости мог быть недурён собой. Пусть невысокий, но сложён нормально. Уверена, полнота пришла позднее, наверное, его супруга из тех, для кого отличный аппетит искупает многие недостатки характера. Так что, не будь так самоуверен, неизвестно, кого я бы из вас двоих выбрала.

Вил взял девушку за плечи и повернул к себе:

— Сын Дубового клана не должен сомневаться в своей даме сердца, даже пускай наш роман не по-настоящему, — серьёзно проговорил он, — не давай мне таких поводов. Хорошо?

Луна освещала красивое обеспокоенное лицо Вилохэда, он говорил вполне серьёзно.

— Ладно, — высвободилась чародейка, — я просто хотела с тебя немножко сбить спесь.

— Спесь – часть моей личности, — парировал коррехидор уже в своей обычной манере, — посему сбивать её – пустая трата сил. Ты не замёрзла?

— Я-то шапку надела, а древесно-рождённые севера не чувствуют холода, кажется?

— Т-сс, — прижал ей палец к губам Вил, — я открою тебе страшную тайну: мы пользуемся согревающим заклинанием, но у меня от него мигрень.

Чародейка рассмеялась, и они вернулись в вагон.

Для сна у каждого пассажира были уютные купе со спальным местом, прикроватным столиком и раздвижной дверью, обеспечивающей приватность. Среди вещей, которые в списке коррехидора значились под ничего не говорящим чародейке пунктом: «и всё необходимое для дамы в недельном путешествии», скрывалось нижнее бельё, ночные рубашки и домашнее шёлковое распашное платье с вышитыми розовыми вьюнками. Воспользовавшись ванным отделением (мужчины единодушно пропустили её вперёд), коронер его королевского величества Эрика Таками отправилась спать.

Проснулась она рано, ещё за занавешенным окном было совершенно темно. Поворочавшись с боку на бок, девушка задремала. Но из головы не выходил вчерашний разговор на смотровой площадке. Почему Вил сказал, что не должен сомневаться в ней? В каком смысле: как в сотруднике или как … в ком? Нет, он просто дразнил её по своему обыкновению. Надо же, как поведение в стиле Эни порождает и дурацкий ход мыслей. Чародейка пожалела о своих потерянных чёрных волосах и суровом виде, который уже сам по себе отбивал всяческую охоту делать идиотские комплименты.

Окончательно разбудило Рику вежливое постукивание.

— Просыпайся, ореховая соня, — проговорил Вил, — до Оккунари меньше двух часов. Отец с Янгом уже успели кофе до завтрака выпить.

Чародейка пообещала выйти, как можно скорее. И действительно, не прошло и четверти часа, как она уже сидела за столом и пропускала мимо ушей какую-то болтовню иностранца о цветущем миндале, девичьих щёчках и безвозвратно ушедшей молодости.

Чародейка скромно улыбалась, вспомнив стихотворение из Классического сборника поэзии:

В густой тени леса

Скромно прячется ландыш прекрасный.

Но тем желанней хрупкая его красота.

Пускай господин Янг считает её скромницей, не знающей как ответить на неуместные комплементы. Вил делал вид, будто не замечает намёков, он со скучающим видом жевал, лениво бросая взоры на заснеженные ели, проносящиеся за окном.

— Удивительная красота, — проговорила Рика, видя припорошённые снегом ели по склону горы, — здорово, что железную дорогу проложили по таким красивым местам.

— Мой отец дал огромную взятку, — не без гордости проговорил герцог Окку, — чтобы экспресс проходил через Оккунарскую долину. Он в два раза перебил взятку Осинового клана. В противном случае поезда ходили бы западнее, по землям осинников, а мы добирались бы по старинке.

— Не могу не похвалить подобную прозорливость, — тонко улыбнулся Мару Янг, — радеть о благе клана и семьи – великая добродетель.

За окном всё чаще стали мелькать деревни, хутора. Поезд с шумом миновал железный мост через горную речку, вопреки зимней погоде, упрямо бегущей по камням, и скоро остановился возле небольшого вокзала из красного кирпича. Слуги неспешно выносили вещи. Рика полной грудью вдохнула свежий воздух и огляделась. Небо здесь казалось выше, а горы, закрывающие его почти на треть, были величественно-прекрасны особой, суровой красотой севера. Гости разместились в двух колясках, что дожидались на привокзальной площади со сквериком в центре.

Чародейка не задумывалась, каким она ожидала увидеть Оккунари — место, где родился и вырос Вилохэд. Её воображение рисовало одинокий старинный мрачный замок, затерянный в снегах. Именно таким изображали в романах родовое гнездо главного героя, где происходили таинственные, а порой, и страшные приключения. Но реальность оказалась иной. Перед глазами Рики пробегали прямые, как стрела, улицы с расчищенными тротуарами, вывесками магазинов и лавок Торгового квартала, прохожие шли по своим делам, ребятишки катались на коньках на залитой льдом площади. Словом, перед ней была уменьшенная копия Кленфилда, а вовсе не дикие места, в которых люди не имеют представления о столичных удобствах и моде.

Резиденция Дубового клана размещалась на берегу замерзшего озера, которое должно быть когда-то служило фортификацией, а в нынешнее время – украшением. Дворец производил сильное впечатление: высокий, с большими окнами, своеобразный шедевр архитектуры прошлого века.

— Разочарована? – спросил Вил, подавая руку чародейке при выходе из коляски, — думала, мои родители владеют замком с привидениями?

— Я уж точно не ожидала увидеть подобное, — она кивнула на регулярный парк со скульптурами и фонтанами, упрятанными по случаю зимы в деревянные ящики, — просто у бабушки традиционный деревянный дом, а замок бамбукового клана тоже старый, — поторопилась объяснить она. Не хотелось показаться невежливой, — он из дерева и построен в артанском стиле.

— Прадед приглашал какого-то именитого архитектора из-за границы, — Вил пошёл вперёд, — у нас вполне комфортно, сквозняков нет, отопление в каждой комнате. Ещё водопровод и всё такое.

Рика подумала, что сад должен быть очень красив летом. Даже сейчас зеленеющие под снегом кусты можжевельника и подстриженные конусы туй выглядели очень мило.

На входе их встречали все слуги, выстроившиеся по росту по обе стороны лестницы, а на верхней площадке стояла статная женщина в традиционном артантском одеянии из плотного шёлка с вышитыми журавлями. Чуть позади неё вытянулся русоволосый мужчина лет пятидесяти.

Женщина встретила приезжих поклоном.

— Моя супруга, проговорил отец Вила, — герцогиня Мирай Окку, — она поклонилась ещё раз. После чего сэр Гевин представил гостей.

— Моя мать, и наш управляющий – господин Ориба, — негромко сказал Вилохэд.

Рика ответила вежливым поклоном, а сама постаралась рассмотреть леди Мирай. Она ей не понравилась с первого взгляда: эдакая засушенная аристократка старинного рода, которая шага не ступит, не вспомнив соответствующего правила или традиции. Но хороша. Даже в свои годы она хороша. Тонкие черты лица, каштановые волосы с сединой, которую герцогиня не считает нужным скрывать, взгляд цепкий и не особо дружелюбный. Даже не улыбнулась.

— Несказанно рад, — щебетал Мару Янг, — ваше гостеприимство превосходит все мои ожидания. Чтобы ничтожного торговца с материка так встречали!

— Для нас все гости Дубового клана одинаково ценны, — проговорила леди Мирай тоном, словно читала надоевшую лекцию глупым студентам. Была у Рики в Академии магии такая преподавательница, вела курс по духовным сущностям. Она тоже никогда не смотрела в глаза собеседнику и рассказывала о призраках, жрунах и прочих интереснейших проявлениях потустороннего мира так, что они вызывали интереса не больше тригонометрических формул.