Пастыри чудовищ (СИ) - Кисель Елена. Страница 7

— Лу, — сказал я стойко, — сперва варги.

Зря сказал, старика в такие моменты проще выслушать. Напыжился, чуть не подавился трубкой и завел старую песнь, что он, мол, со всей душой, готов, можно сказать, от себя оторвать — а я, неблагодарный…

— Что варги? Жили варги, да. Плодились. Могущества много было — так а у кого его не было, в давние времена. Древние, говорят, даже помереть не могли, как обычные маги: доживали до старости, а потом переселялись в тело какого-нибудь дракона. Отсюда и драконы пошли говорящие. Жили по лесам, копили всю эту… звериную мудрость. Бестий изучали. Иногда выходили, помогали — если бестии уж сильно начинали кого-то жрать. Ну, а теперь повымерли, растеряли могущество, во всём Вейгорде их трех десятков не наберется, а по Кайетте — кто его знает, не считал. В общинах своих сидят, а то есть одиночки, а некоторые вот, зарабатывают в группах ковчежников. От кого эти группы пошли и кто их ковчежниками прозвал — вир его знает, ты это у Арделла спроси.

— Точно, спрошу, — пообещал я, откидываясь на кресле, — особенно если ты скажешь мне, кто это.

— Вообще-то, твой будущий начальник, — просипели из угла. — Гриз Арделл, глава здешних ковчежников. Говорят — лютый мужик.

Я почувствовал, как дернулась щека. Если в Вейгорде про кого-то говорят — «лютый мужик» — мужик представляет собой помесь бешеного дракона и самого отбитого вейгордского пса. Для вейгордцев муж, который напивается дважды в девятницу, лупит жену, а потом лупит и соседей — это «пусечка».

— Кто говорит? Те, кто его видел?

— Кто о нем слышал — те говорят, — отрубил Лу, подтягиваясь на петлях, чтобы сесть поудобнее. — Варг, конечно. Его вроде как уважают в самой Академии, заказы ему шлют, если какая зверушка взбесится. Правда, ходят слухи, что справедливый, так ведь ходят же слухи, что работников у него недостаток как раз из-за зверского характера. Особливо нерадивых, говорят, отправляет на корм своим питомцам. Виверниям или алапардам.

— Ну, это ты, разумеется, загнул, — ухмыльнулся я. Сам почувствовал, что улыбка вышла кривоватой. — Или не загнул?

Единственное, что я получил в ответ — новую порцию трескучего смеха. Будто там, в тени под ременными петлями сидела какая-то редкостная птица. Озабоченная тем, как бы испортить мне настроение еще больше.

— За что купил — за то продал, хе, хе. Ты там поосторожнее с этим Арделлом. Собираешься переговоры вести — в ссоры с ним не суйся. Торговать собираешься — облапошивай аккуратно, как отец сыну советую, хе, хе. Не нарывайся, словом.

Я подергал свисающую прямо над плечом ременную петлю. Она качалась с отвратительным скрипом. Ни дать ни взять — на виселице.

— Точно, дружище, — сказал я, глядя на петлю. — Спасибо за совет. Работа у меня такая — чтобы не нарываться.

Крыса внутри залилась мерзеньким визгливым смехом.

ПЕРЕКРЕСТЬЕ. ГРЫЗУН НА ПАЛУБЕ

«…в некоторых случаях руководство стаей берут на себя самки.

Самцы же выступают скорее в качестве украшения и для привлечения внимания…»

Энциклопедия Кайетты

«КРЫСА» ЧЕТВЁРТОГО РАНГА

С запиской лютому, но справедливому господину Арделлу пришлось повозиться. Из кипы бумаг я выкопал основательно засаленный огрызок, отыскал царапучее гусиное перо и взмолился Дарителю Огня, дабы на меня снизошел огонь вдохновения. Шиш, показанный божественной десницей в ответ, был единственной вдохновенной искоркой. Потому изложил я коротко: так и так, хочу работать у вас, помираю — не могу, если вдруг нужен надежный маг с Даром Холода — это про меня. Испытываю, в общем, неистребимое желание увидеться лично и проявить себя.

Пересчитал сделанные ошибки — достаточно для среднего наемника. Подписал «Кейн Далли» — этим именем ещё можно было пользоваться. Заботливо посадил пару клякс, высушил, запихал в тубус и отправил водной почтой.

Рассуждая примерно в таком ключе: Стольфси говорил, ковчежникам постоянно нужны работники. Клюнут — ладно, не клюнут — продолжим осаду. От Вейгорд-тена до питомника миль тридцать: не обернутся за трое суток — там видно будет.

Лютый господин Арделл обернулся за сутки. С работниками у ковчежников была беда. С написанием писем у господина Арделла дела обстояли примерно так же: ответная записка содержала короткое «19-го Стрелка, полдень». Неразборчивую подпись наполовину закрывала клякса вдвое больше и внушительнее моих.

На дворе как раз стояло 18-е, Луна Стрелка шла на убыль, оставалось меньше суток на подготовку. Ну, лицо с необходимой наемнику помятостью и щетиной — это-то при мне; куртку, вопившую каждой заплатой «Мне очень нужны деньги!», я извлек из шкафа; к куртке прихватил кастет и пару амулетов, плюс ножичек в потайном кармашке. Зашел еще к Милке, а затем и к Лу.

И уже перед самым своим уходом как-то получилось, что завернул в храм Круга на южной окраине Вейгорда.

Не могу себя назвать религиозным: верю я разве что в судьбу. Но после какого-то витка падения с жизненной лестницы (в моем случае — с витой, длинной и ведущей в дурное никуда) — начинаешь призадумываться. Слишком уж много совпадений, и потому вполне возможно, что мир наш управляется извне. Кем-то, у кого отвратительное чувство юмора.

Так что уж лучше не оставлять за спиной и выкинуть пару лишних монет впрок.

Храм Круга был небольшим и полным до краёв мамаш с визжащими детьми — этого добра в Вейгорде больше, чем даже собак. Мамаши перекидывались последними новостями и украдкой пожевывали оливки. Дети пытались опрокинуть на себя как можно больше светильников, жрецы старались не отдать светильники на поругание. В целом, напоминало малый филиал Братских Войн. Девять статуй в Круге — четыре пары и Перекрестница поодаль — взирали на этот бардак со сдержанным одобрением.

Я положил серебряную рыбешку-монету в жертвенный желоб перед Стрелком — покровителем месяца. На всякий случай добавил такую же Снежной Деве — чтобы магия не оставила в нужный момент. И Целительнице — точно лишней не будет, с таким-то заданием. Подумал, подошел к Перекрестнице.

Наверное, если есть покровительница тех, кто постоянно спасает свою шкуру — то это она. Спутница, которая сама как-то ударилась в бега. Я постоял еще — смотрел на длинный балахон, на закрытое капюшоном лицо, на протянутую ладонь из серого мрамора, которая, казалось, сейчас дернется и поманит пальцем.

Выложил в истертый желоб для пожертвований две монеты.

Жаль, тут нет этого самого десятого — покровителя бестий и маминого любимчика Керрента. Хотя даже хорошо, что нет: иначе не знаешь — то ли дать ему пожертвование, а то ли в морду.

Вир расположился недалеко от храма Круга, сразу за южными воротами. Вокруг приземистой зеленой постройки прохаживались торговцы, бросающие друг на друга полные огненной ненависти взгляды. Во всю глотку расхваливали мелкие амулеты («Не вымокнешь во время пути!»), артефакты направления («Дорогой-любезный, клянусь Глубинницей — всегда вынесет, куда надо!»), обереги от вирных тварей («Эта ракушка спасла мне жизнь восемь раз, но за разумную сумму…») и общемагическую дребедень. Гам стоял истинно вейгордский, но дежурный в облегченной тунике ухитрялся тихо дремать у двери здания, откинувшись на кресле как на троне.

— Питомник, — сказал я, звонко отсчитывая в чашку пять медных монет.

Дежурный подарил мне в ответ царственный зевок. Я толкнул дверь и оказался в полутьме, наедине с легкой водной пылью, летящей в лицо.

Идти сквозь Водное Окно страшновато, и в тысячный раз — как в первый. Я навидался разных виров: кристально чистых и полузаболоченных; таких узких, что кажется — не пролезешь, и размерами с добрый дом; с выложенными мрамором краями (один так был даже во дворце) и наполовину заросших камышом; и внешне медленных, и яростно буйных, но внутри они — одинаковы. Коварны, таинственны и чужеродны.

Говорят, в древние времена как-то созвали со всей Кайетты мудрецов — чтобы ответили: что это такое, откуда возникло и как Водные Окна сообщаются между собой. В ответе мудрецов было сплошь про предвечные благословенные силы, богов и «лучше бы в такие дела вообще не соваться».