Копьё Маары - Кретова Евгения. Страница 42

Антон, не отрываясь, смотрел на Катю. С надеждой.

– Хорошие у тебя друзья. Настоящие. – Он посмотрел на Катю, нахмурился. – А я точно покойник? Просто мне непокойно на душе, будто забыл я что-то. В груди болит… Вот здесь. – Он указал на грудь. – Да и в нижние миры не могу войти, дальше порога навий мир меня не пускает, так и брожу здесь по дворцовым коридорам. – Он искоса бросил взгляд на сердитое лицо Ярушки. Проговорил отчетливо: – Без меня вам все равно не выбраться.

Катя смотрела на него. Что это с ней происходит? Что заставляет ее ему верить? Почему что-то сжимается в груди, трепещет и вот она уже тянется к его холодным рукам, радуется его ласковой улыбке? Она помнила тот день в лесу, когда он, веселый и беззаботный, этакий баловень судьбы, посмеивался над своими товарищами, шутил и – может, ей это только показалось? – все норовил поцеловать ее. И потом, когда они встретились в Аркаиме… И чем больше она вспоминала его глаза, его улыбку, тем больше хотелось ему верить. Какой ужас.

Ярослава прошипела:

– Не верь ему. По мне, так брешет он. Мы его мертвым в подвале Александрии видели. Он уже навий сын.

Катя еще подумала.

– Да не проверяли мы. Может, в самом деле жив где-то, без памяти?

– А проверить как?

Катя вздохнула. Мрачно кивнула Антону:

– Хорошо, показывай дорогу.

Ярослава неодобрительно цокнула языком.

– Катя, Ярушка дело говорит, – уверенно сказал Истр. – Даже если не помер он…

– Тут попробуй разберись. – Аякчаана сердито покосилась на Истра.

Катя посмотрела на парня – сомнения клокотали внутри, он мог быть подосланным Марой, но, с другой стороны, – зачем? Она и без этих хитростей все вызнала.

– Может, я схожу проверю?

Истр тут же запротестовал:

– Может, Маре только того и надобно! Мы же не ведаем, что на уме у нее!

Антон изогнул бровь, поднял вверх указательный палец:

– Юноша прав, кстати. Надо идти вместе… – И добавил мягче: – Я обещаю, что не обману…

Истр поморщился:

– Толку от твоих обещаний-то! – махнул рукой. – Да делать нечего. Выбор невелик. Ладно, идём! – и он резко обернулся к Антону. – Если обманешь, так и знай, я покоя не найду, пока тебя на том свете не отыщу и не зашибу. Понял ли?

Антон снисходительно покосился на меч подростка, улыбнулся, но кивнул. Качнулся, взял Катю за руку – кости у нее свело от нестерпимого холода – и подвел к стене. Склонившись к уху, прошептал:

– Этот каменный мешок когда-то был дворцовым погребом, здесь вино хранили.

Енисея недоверчиво хмыкнула:

– Не знала, что у Маары были винные погреба.

– О! Ты еще много чего о ней не знаешь! – Он снова повернулся к Кате. Почувствовав интерес, заговорил быстрее: – Так вот. Погреб этот имел свой выход в дворцовые покои. Всего лишь надо подняться по лестнице и пройти через кухню и зимний сад… – Он поймал удивленный взгляд Енисеи, кивнул: – О да, зимний сад у нее тоже был! И шикарная спальня, и залы для балов и приемов. Вот все, что должно быть в царском дворце, в вашем понимании, у нее было… Еще вопросы у страждущих имеются?

– А это все сейчас где? – подала голос Аякчаана.

Антон ей улыбнулся особенно мягко, будто в благодарность, что она его первая услышала.

– Да все здесь. Почти сотня комнат, да еще полсотни залов, да несколько десятков хозяйственных помещений. Покрыты толстым слоем инея. Цветы замерзли с раскрытыми бутонами, ковры заледенели и рассыпались снежной крошкой, промерзли до основания… Здесь ведь вечная зима. Сказку про Снежную королеву читали? Здесь что-то вроде ее чертогов. Но, знаете, хозяйка здесь – самая нормальная. Тут помимо нее есть такие типы…

Заметив, что Аякчаана собралась задать новый вопрос, Истр одернул ее:

– Так, не отвлекаемся. Здесь был погреб, который вел в царские покои, запомнили. Что дальше и чем это нам поможет?

– Здесь нет стены, – лукаво улыбнулся Антон. – Смотрите!

Он взял Катину руку, чуть сильнее надавил ею на каменную кладку. И та дрогнула под девичьими пальцами, осыпалась серебряным песком к ногам.

Истр отпрыгнул в сторону.

– Я думал, только у нас так ремонты делают! – хохотнул Антон, заметив его удивление. – Ан нет! Наверно, это какой-то особый строительный кайф – кинуть заказчика. У меня с такими мастерами отец воевал всю дорогу, пока нам дом строили. – Он потянул Катю за руку в образовавшийся проем. – Пойдем, я покажу дорогу из замка!

Призрак скользнул в синеву темного подземелья. Катя – за ним. Следом – все остальные.

– Ну что, как живешь, Катюша? – услышала она у виска такой родной голос.

Сердце сжалось в комочек. Но она взяла себя в руки.

– Ты, кажется, обещал дорогу показывать, – строго сказала Катя и решительно отстранилась.

– А что там показывать, – отмахнулся он небрежно, – одна лестница всего, иди себе и поднимайся до самого последнего пролета… Потом кухня и зимний сад… Но ты не ответила. Как живешь?

– Честно говоря, еще не поняла… Всего несколько дней прошло.

– Да? – Антон был удивлен. – Здесь время не замечаешь, будто и нет его вовсе. Мне казалось, что прошла целая вечность… Скользишь по бесконечным залам, касаешься ледяных бутонов, надеясь почувствовать их запах, но ощущаешь лишь холод и одиночество. Пустота…

Он помолчал, паря рядом с ней. Катя хотела спросить его о том, кто еще живет в замке, но не решалась – ей почему-то казалось это в данный момент бестактностью. Антон неожиданно сам заговорил об этом:

– А отчего ты меня не спрашиваешь, как я тут живу? Неужели не интересно?

– Интересно, – призналась Катя и опустила голову, – просто как-то неловко.

– Ловко-неловко, – невесело пошутил он. – Это потусторонний мир. Слоеный, как бабушкин пирог с яблоками… У тебя бабушка пекла пирог с яблоками? Из слоеного теста и сверху такие дольки лесенкой? – Он неожиданно обогнал ее, пошел спиной вперед, заглядывая в ее лицо.

Катя покачала головой – у нее не было бабушки, а мама не дружила с тестом.

Антон продолжал скользить перед ней. Здесь, в темноте лестницы, его черты стали ясней. Такими, какими запомнила их Катя. Ярослава, которая шла совсем рядом, поймала ее взгляд и, будто услышав ее мысли, напомнила:

– Он ровно такой, каким ты его помнишь. Его облик – твое воспоминание. Он навий сын…

Антон коротко посмотрел на нее. Катя уловила досаду в его глазах и грусть. Сердце словно иглой пронзило, девушка опасливо огляделась: винтовая лестица, чуть скошенные ступени, темная, покрытая инеем кладка на стенах. Внизу, откуда они поднимались, – гулкая тьма. Наверху – если взглянуть через голову оказавшихся впереди Енисеи и Истра – серебрился тонкий лунный свет. Или не лунный, но холодный и будто неживой. Как и все здесь. А если это снова ловушка?..

Катя еще раз посмотрела на Антона – тот как ни в чем не бывало продолжал болтать:

– Я, честно говоря, не знаю, чей я сын. Местные меня не видят вроде. Зато я их – вижу. Вы только не пугайтесь, ладно? Короче, здесь находится ад. Вот это, – он ткнул пальцем в пол, – верхний уровень, пограничный, здесь жуть как холодно, но зато болееменее спокойно. Тут обитают призраки, неприкаянные души, умершие родственники, хранящие покой своих родов и семей. Заглядывают всякие маги и экстрасенсы из нашего мира, человеческого. Но в целом приличное общество. На среднем уровне весьма неспокойный люд обитает, там вечные интриги, перевороты, грабежи. Этакий Дикий Запад, знаешь. Война всех против всех. Ну а нижний уровень – там вообще жесть. Там только тени, джинны, духи всевозможные, упыри и прочая нечисть. Там Вий верховодит да кое-кто еще похлеще, и туда лучше не соваться. Кстати, – он снова поднял вверх указательный палец, – туда, я слышал, наша бабка угодила, та, что из зеркальца. Неприветливое местечко, но туда ей и дорога, старой карге.

У Кати сжалось сердце. Опять Ирмина…

– Знаешь, она мне родственницей оказалась, – сказала Катя.

– Кто? Бабка эта? – удивился Антон. Катя кивнула. – Обалдеть… А она в курсе была? Ну, я просто почему спрашиваю – ей-то по барабану было, родня ты ей или нет, когда она тебя прикончить хотела. Так что ты особо угрызениями совести не мучайся.