Мальчики из Фоллз - Дуглас Пенелопа. Страница 67

– Не тронь ее, – заявляю я, глядя на Хоука сверху вниз.

Он стягивает с меня рубашку, потом принимает сидячее положение и принимается за лифчик.

– Я не хочу ее трогать. – Хоук тяжело дышит напротив моих губ. – Только тебе позволено прикасаться ко мне. Я хочу делать все это с тобой.

Обвиваю его шею руками, и мы заваливается обратно на постель. Он опускает мои джинсы вместе с трусиками. Его полотенца уже нет.

Потянувшись к тумбочке, парень достает презерватив. Я не спрашиваю, когда он успел положить их туда, однако надеюсь, что теперь они есть и у него в машине, и в убежище. Или появятся в скором времени.

Немного отодвинувшись, наблюдаю за ним, пока Хоук надевает защиту, поглаживая свой член. Перехватив инициативу, направляю его в себя. Он отползает назад, прислоняется спиной к изголовью и сжимает мои бедра, а я полностью опускаюсь на него.

– Аро… – стонет Хоук.

Не могу медлить. Не сейчас. Раскачивая бедрами вперед-назад, двигаюсь на его члене все быстрее и быстрее. Приподнявшись, он посасывает мою грудь. Я испускаю стон, не сдерживаясь и не пытаясь его заглушить ради кого бы то ни было.

– Твою мать… – скулю я. Его головка проникает так глубоко. – Ты такой твердый, малыш.

– Трахай меня, девочка, – рычит Хоук. – Проклятье.

Я наклоняюсь вперед, хватаюсь за изголовье кровати и прыгаю на нем. Деревянный каркас ударяется о стену. Мой оргазм приближается. В погоне за удовольствием опять начинаю раскачиваться, и Трент помогает, притягивая мою задницу к себе.

– Хоук… – стону я. – Я кончаю.

Мой темп ускоряется еще сильнее; я вгоняю Хоука в себя все глубже и глубже. В итоге волна оргазма захлестывает меня. Искры наслаждения распространяются по животу и вниз, между бедер. Я вскрикиваю от каждого толчка. – О боже… – Содрогаясь, не сбавляю темпа ради него, затем жадно целую в губы.

– Аро, – шепчет Хоук хрипло. – Господи, не останавливайся. Твою мать.

Он явно на грани.

Его пальцы впиваются в мою задницу, мышцы живота напрягаются. Зажмурившись, парень замирает, а я слезаю с него и срываю презерватив.

– Аро! – кричит он.

Но я накрываю его член своим ртом, всасываю до горла и начинаю покачиваться вверх-вниз.

– О боже… – Хоук хватает меня за волосы, приподнимается, делает один толчок, второй, третий и… – Проклятье!

Он изливается мне в рот. Я колеблюсь секунду, но потом… глотаю и продолжаю сосать.

Его грудь тяжело вздымается и опускается, бедра постепенно замедляются, хватка в моих волосах ослабевает, когда оргазм стихает.

– Господи… – шепчет парень.

Подняв взгляд, любуюсь рельефом его напряженной мускулатуры, тем, насколько интенсивно он кончил. Не сводя с него глаз, игриво облизываю его член. Мне нравится, как он ощущается на моем языке.

Я никогда не делала этого раньше и никогда не хотела. Однако сейчас желание овладело мной. И хочется повторить.

Поднявшись, сворачиваюсь в комочек у Трента под боком, перекидываю ногу через его тело.

– Друзья так делают, да? – уточняю я.

Хоук трясется от смеха, только он слишком изможден, чтобы пошутить в ответ.

Я целую его в челюсть, и мы остаемся в таком положении, не размыкая объятий, еще час, прежде чем я затаскиваю его в душ. Снова.

Глава 26

Хоук

Держа Аро за руку, я иду по тротуару и чувствую на себе пристальные взгляды нескольких человек. Может, они думают, что меня все еще разыскивает полиция. Может, они в курсе, что Аро – Бунтарка из Грин Стрит. Может, им интересно, есть ли у меня девушка.

Полагаю, теперь Аро моя девушка. Не то чтобы я видел в этом проблему. Но, если честно, не задумывался об условностях. Просто нуждаться в ней приятно. Наконец-то испытать всю гамму чувств с одним человеком и понять, что надежды оправдались.

Почему все вдруг сработало с Аро?

Она вырывается и останавливается.

– Я не хочу этого делать.

Снова обхватив ее ладонь, направляюсь к «Ривертауну», однако Аро упирается.

– Твоя мама закажет пиццу, – возражает она.

– Не хочу пиццу. – Тяну ее за собой. – Я хочу бургер.

– Но они решат, что ты сделал татуировку из-за меня.

– Я сделал ее из-за тебя, – отвечаю, открыв дверь в клуб.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

Когда завожу ее внутрь, она начинает говорить тише, потому что на нас обращают внимание.

– Все подумают, что я завербовала тебя в банду или типа того, – цедит Аро сквозь зубы.

Заметив свободный столик, тащу ее туда.

– Не типа того. Это банда, Аро.

Люди смотрят на нас, пока мы проходим мимо их столов, и она недовольно стонет. Мои друзья и бывшие одноклассники отрывают глаза от своих телефонов, отворачиваются от еды. Их взгляды падают на наши сцепленные руки.

Я отодвигаю для Аро стул. Она плюхается на него, скрежетнув подошвами по кафелю, после чего достает меню.

Сдерживаю смех. Вообще-то я бы не отказался от пиццы. Или отвез бы Аро прямиком в башню, чтобы опять остаться с ней наедине, но Ривзу уже известно, что он у меня на крючке, с его стороны будет глупо преследовать нас. Мы свободны, и я привел Аро на ужин туда, где все увидят нас вместе.

Как только я сажусь, к нам подходит Аннабель Фой. Положив на столешницу подставки для напитков, она говорит:

– Привет, Хоук. Средняя прожарка, гауда, соус?

Я киваю, а Аро бросает на нее презрительный взгляд, поджимает губы и всовывает свое меню между бутылкой кетчупа и держателем для салфеток.

– То же самое, наверное, – бормочет она.

На сей раз я не сдерживаю улыбку. Мне нравится, когда Аро ревнует.

– Два лимонада, – обращаюсь к Аннабель.

Кивнув, та уходит, а я откидываюсь на спинку стула и накрываю ладонью руку Аро, лежащую на столе.

– Теперь ты тоже знаешь, какой бургер я обычно заказываю, – поддразниваю ее.

– Без разницы.

Меня не должна привлекать ее территориальность, но подобная реакция означает, что она боится меня потерять. Это мне нравится. По той же причине я не рассказал ей, что нам больше ничего не угрожает, добыв улики против Ривза. Я просто хотел побыть с ней еще один день. Может, два.

Я переплетаю наши пальцы, восхищаясь руками Аро. Какие они маленькие и гладкие. Отчасти я ожидал, что они будут сделаны будто бы из железа и наждачки, учитывая то, чем она занимается.

Поглаживаю бугристый шрам на внешней стороне кисти, продолжение которого скрывается под рукавом ее серо-черной фланелевой рубашки.

– Как это произошло?

– Не хочу об этом говорить.

Девушка отдергивает руку. Глядя на нее, едва замечаю Аннабель, поставившую стаканы с лимонадом на стол. Аро распаковывает свою трубочку, вставляет ее в напиток.

– Хьюго, Николас и Аксель знают? – настойчиво интересуюсь я.

Она смотрит мне в глаза.

– Никто не должен знать тебя лучше меня, – говорю ей.

Я понимаю ее нежелание обсуждать это, однако она говорила о случившемся. Аро не рассказывает мне, потому что ей стыдно делиться со мной подробностями своей жизни. Перед своими приемными братьями девушка не стеснялась. Так дело не пойдет.

– Моя бабушка, – наконец отвечает она. – Мать отца. Она устала от того, что мои рубашки постоянно мялись. Однажды в воскресенье перед церковью она потеряла терпение и погладила рукав прямо на мне.

Вновь опустив взгляд на шрам, понимаю, что манжета рукава не перекрывала бы кисть настолько низко. Я представляю женщину, удерживающую кричащую Аро.

– Господи Иисусе. – Делаю глоток лимонада. – Сколько тебе тогда было?

– Семь.

В семь лет я расстраивался из-за того, что у меня нет бабушки и дедушки. Во всяком случае, кровных, хотя мама Джареда и папа Мэдока с лихвой их заменили.

Папина мать бросила его в раннем детстве, его отец сидел в тюрьме. А моя мама никогда не позволяла мне навещать свою мать без присмотра. Она говорила, бабушка была нестабильна. Сейчас я благодарен им за защиту. Они на собственном опыте убедились, насколько плохими бывают родители и что нам лучше без них.