Вторая жена господина Нордена. Книга 2 - Лакруа Катя. Страница 21

Я стояла перед открытым шкафом и размышляла, можно ли здесь носить один и то же наряд несколько дней или нужно каждый день переодеваться. В конце концов вытянула вешалку со вчерашним платьем. Плевать. Меня тут никто не видит, кроме Адриэна и Нэйлии, и даже если они что-то подумают, это их проблемы. Кстати, об Адриэне. Вот на его мнение мне точно плевать, если вспомнить, что он сказал ночью, уходя из кухни со второй порцией отвара.

– И не забудьте про брачную ночь, Элианна. Я, кажется, уже говорил, что не люблю откладывать важные вещи.

Зараза! А ведь мы так мило сидели в кухне. Да, сначала он, конечно, выставил меня круглой дурой, но зато потом вполне мило поухаживал. И вообще, я ему всё простила лишь за одно то, что оставил мне ужин. Но потом муженька снова переклинило.

– «Я, кажется, уже говорил, что не люблю откладывать важные вещи», – передразнила я и показала воображаемому Адриэну язык.

Пусть даже сама пришла к выводу, что тянуть не стоит, но уж очень не люблю, когда на меня давят. И теперь уже сомневаюсь: а не лучше ли будет поиспытывать терпение господина муженька и нарочно тянуть подольше? Ладно, посмотрим на его поведение. Всё равно накануне я так и не выпила отвар, подаренный мне Розиной, а значит, брачная ночь переносится на завтра. От сердца немного отлегло.

Я опять умудрилась проспать завтрак. После того, как ушла ночью к себе, уснула не сразу, прокручивая в голове общение с Адриэном, однако под утро сон всё-таки победил. И когда я открыла глаза, часы показывали половину одиннадцатого. Не то чтобы так уж поздно, но и не положенная половина восьмого. Интересно, муж так и не спал всю ночь? Даже жаль его. Если он и правда постоянно бодрствует ночами, то ничего удивительного, что всё время язвит и издевается.

Чувствую я себя бодрее. Рука, конечно, ещё почёсывается, порез тоже не зажил, как по волшебству, и прыгать на правой ноге пока не могу. Однако в целом, если не считать взвинченного состояния, мне сегодня гораздо лучше.

Одевшись, я подвинула вешалки и ощупала карманы бордового платья. Извлекла на свет чёрный мешочек и развязала его. Как и сказал Дэнвин, запрещённый препарат был разделён на порции, упакованные в небольшие бумажные пакетики, по форме похожие на наши чайные. Я осторожно взяла один и открыла клапан. Внутри, как я и думала, оказались какие-то измельчённые травы. Осторожно понюхала – вроде ничего противного, но всё равно страшновато. Особенно после вчерашнего визита к целителю и его жуткого зелья. Хотя, пожалуй, не страшнее, чем забеременеть. Заварю ближе к вечеру, а завтра к ночи пойду сдаваться.

Я засунула пакетик обратно в мешок и снова спрятала в карман платья. Подошла к туалетному столику и глянула в зеркало. Опять придётся долго и муторно расчёсываться – вчера я не то что косу не заплела, а даже причёску не распустила. Она, естественно, растрепалась, и я теперь выгляжу настоящей ведьмой. Да и глаза всё ещё припухшие после пролитых вчера слёз. Но краситься, честно говоря, лень. Тем более что муж наверняка в кабинете, а может, и вовсе вышел по делам. Он говорил, что не работает на этой неделе, но ведь выйти можно не только на работу.

Осторожно расчёсывая прядь за прядью, я старалась думать о чём угодно, только не о супружеском долге. Может, всё-таки отложить до послезавтра? Или до… Нет уж. Всё, решено: это случится завтра. Я подняла руки, привычными движениями разделила волосы на три толстые пряди и начала плести косу.

Вот так всегда бывает: вроде бы решишься на что-то, а потом приходят страхи и сомнения. Ходила же я первой на все экзамены. Ну, а брачная ночь, по-моему, не так страшна, как экзамен. Ну что такого может сделать муж? Плёткой меня отходит?

Я нервно хихикнула, взяла со стола длинную, острую заколку и зажала во рту, скручивая косу в пучок. Ещё раз глянула на себя в зеркало и улыбнулась отражению. Выше голову, Поля! Вернее, Элианна. Впору сменить имя на Поллианну. Я снова хихикнула: нервы совсем сдают…

Я бодрым шагом направилась к двери, но едва выйдя за порог, чуть не упала и лишь чудом сумела сохранить равновесие. В полутьме коридора виднелись какие-то не то сундуки, не то ящики, и ими было заставлено всё пространство. Для прохода оставалось лишь две узкие полосы по стенам. Что это ещё такое?

Ругаясь про себя, я кое-как протиснулась в ванную. Окончательно приведя себя в порядок, вышла и начала осторожно пробираться к кухне. К нам что, гости приехали? Или кто-то переезжает? На цыпочках, насколько позволяла всё ещё причинявшая неудобство нога, я прошмыгнула мимо кабинета Адриэна и, наконец, добралась до кухни. Там обнаружилась Нэйлия. Служанка сидела за столом и что-то писала в объёмистой тетради. Меня предпочла проигнорировать.

– Доброе утро, Нэйлия. – Я решила проявить вежливость.

– Ах, это вы, госпожа! Доброе утро, хотя, скорее, день. – Служанка развернулась, поднялась и отвесила мне довольно небрежный поклон. – Уже проснулись?

И всё-таки она стерва. Я проигнорировала подначку и спросила:

– А что это за багаж в коридоре? Кто-то переезжает?

Нэйлия глянула на меня со смесью жалости и удивления. Как на идиотку, в общем.

– Сегодня доставили ваши вещи, госпожа. Неужели не слышали? Хотя носильщики старались работать тихо, но всё же шума создали предостаточно. Господин Адриэн был очень недоволен. Кстати, часть вещей оставили на улице: все не поместились в дом.

– Ясно, – протянула я.

Вот так. Это даже не мои вещи, но взбалмошной особой, перевернувшей вверх дном весь дом и спокойную жизнь, всё равно считают меня. Обидно, что и говорить.

– Господин Адриэн велел мне помочь разбирать сундуки. А ещё оставил вам завтрак. Так что, как только поедите, можем приступить.

– Благодарю, Нэйлия, но с вещами я справлюсь сама. А вот от завтрака не откажусь.

Нэйлия едва слышно фыркнула, но сказала только:

– Идите в столовую, госпожа. Я сейчас всё принесу туда.

Мне невольно вспомнились ночные посиделки с Адриэном. Хоть он тоже не очень-то ко мне расположен, а всё-таки с ним гораздо приятнее общаться, чем с его преданной служанкой. Я молча развернулась и направилась в столовую-гостиную.

Войдя, я прошла к окну и выглянула наружу. Дом окружал сад, в котором мне пока некогда было прогуляться. Ничего, успею. На улице снова солнечно, а мне весь день предстоит возиться с чужим багажом. Однако меня это, скорее, радует: есть, чем заняться, и не нужно созерцать недовольное лицо Нэйлии.

– Завтрак уже греется, госпожа, можете садиться, – раздался сзади голос служанки, и я от неожиданности даже вздрогнула. Повернулась и проследила за тем, как она ставит на стол чашку и кувшин с молоком.

Я прошла к тому месту, где сидела вчера, и, придерживая подол платья, осторожно присела на краешек стула. Сняла со спинки белоснежную салфетку и разложила на коленях.

Комната выглядела так же, как и накануне, но без хозяина дома в ней чего-то не хватало. Пожалуй, я была бы даже не против его подначек. Надеюсь, Нэйлии не придёт в голову наблюдать за тем, как я завтракаю. Из кухни, между тем, начал долетать едва уловимый аромат. Кажется, пахнет блинчиками. Рот мгновенно наполнился слюной, но почти сразу же в голове раздалось едкое: «У вас слишком трепетное отношение к еде», и аппетит сам собой пропал.

Нэйлия не спешила: наверняка медлит нарочно под предлогом, что завтрак разогревается. Мысли перешли на предстоящую работу. Судя по количеству сундуков, вещей у Элианны явно слишком много для моей спальни в этом доме. В конце концов, в родительском поместье у неё имелась отдельная гардеробная. И что мне делать со всей этой одеждой? А личные вещи? В комнате были книги, в ящиках стола какая-то мелочёвка…

Голова пошла кругом. Может, в доме есть какой-нибудь подвал или чердак, куда можно будет сложить «лишнее»? Не выбрасывать же чужие вещи. А вдруг настоящая Элианна ещё объявится?

– Доброе утро.

Я снова вздрогнула и резко развернулась к двери. Как же раздражает, что все они тут ходят бесшумно!