Малыш для лучшего друга (СИ) - Романова Злата. Страница 49

– Я теперь снова хочу затеять ремонт у себя, – жалуюсь ему, когда мы заканчиваем осмотр на детской комнате, в которой есть все, что может понадобиться ребенку. Она удивительно похожа на детскую в моей собственной квартире, просто комната по размерам немного больше. – Всего два года прошло с последнего раза, но мне теперь хочется чего-нибудь в другом стиле.

– У тебя шикарный интерьер, Серафима, – посмеивается Паша. – Но если решишься, то я готов тебя приютить на время ремонта.

– Очень бескорыстно с твоей стороны, спасибо, – отвечаю легко, зная, что он не всерьез. Как и я. Никакой ремонт мне не нужен, пока Ники немного не подрастет. – Здесь великолепная гостевая, всегда любила серый цвет.

– А кто сказал, что я поселю тебя в гостевой? – положив нашего сонного сына в кроватку, подкрадывается ко мне Паша, обнимая за талию и склоняясь к моему уху. – За гостеприимство нужно платить, Серафима. – По коже бегут мурашки от его близости и я цепляюсь пальцами за широкие мужские плечи, наслаждаясь окутавшим меня запахом его кожи, когда Паша начинает целовать и покусывать мое ухо. – Ты не согласна?

– Что? – совершенно потеряв нить разговора, переспрашиваю я, но вместо ответа Паша просто накрывает своими губами мои, крадя дыхание и заставляя извиваться от желания большего, но встрепенувшийся Никита, издающий возмущенный рев, быстро заставляет нас отлипнуть друг от друга.

– Он, наверное, проголодался, уже пора, – вспоминаю я, подходя к сыночку и беря его на руки.

Сажусь в кресло и прикладываю его к груди, пока Паша устраивается на полу у моих ног и молча наблюдает за нами. Мы смотрим друг другу в глаза, не отрываясь, и без каких-либо слов я понимаю обещание в его взгляде, поджимая пальчики ног и предвкушая новую близость, на которую он подсадил меня, как на самый мощный наркотик.

– Он заснул, – первым замечает Паша, переводя взгляд на сына и я понимаю, что малыш перестал кушать и застыл в моих объятиях.

Встав, аккуратно держу его так, чтобы он срыгнул, но после испуганного полусонного вскрика, Ники быстро успокаивается и крепче засыпает, пока я стою еще какое-то время рядом с кроваткой, в которую уложила его, нежно похлопывая по спинке, как он любит.

Захватив радионяню, Паша за руку выводит меня из детской и ведет в свою спальню, оформленную в теплых оливковых тонах, где нетерпеливо раздевает, целуя так, словно не касался моей кожи месяцами, и кладет на большую кровать, не позволяя мне проявлять инициативу и полностью беря все в свои руки. Я просто наслаждаюсь его грубой лаской, обожая жажду, горящую в его глазах, когда он набрасывается на меня.

Глава 36

Я просыпаюсь, чувствуя теплое, нежное тело, прижатое к моему боку, и с удовольствием зарываюсь лицом в волосы Фимы, удивляясь тому, какой крошечной она кажется в моих руках. Мне нравится ее хрупкость, она кажется воплощением женственности и рядом с ней я чувствую себя больше и сильнее, хотя, казалось бы, никогда не испытывал в этом нужды, ведь мне некому доказывать свою мужественность, я с самого детства доказывал ее многочисленными победами над соперниками.

Серафима не похожа ни на одну из моих женщин в прошлом, возможно, потому что мы с ней знакомы всю жизнь и я знаю о ней больше, чем о любой другой девушке, включая даже Ксюшу, с которой мы прожили под одной крышей год. Она все та же милая и дружелюбная девочка, с которой я играл в детстве. Возможно, более осторожная, но такова жизнь, все мы с возрастом и опытом относимся с некоторым скепсисом к окружающему миру и людям в целом.

Разница в том, что, глядя на нее сейчас, я уже не вижу перед собой Серафиму-друга, с которой у нас просто отличный секс по дружбе. Мои чувства лежат в совершенно другой плоскости и я недостаточно доверяю этим ощущениям, чтобы давать им название пока, но факт в том, что на данный момент я хочу от нее эксклюзивности и хочу продолжать проводить с ней время, как в постели, так и вне ее. Я и так совершенно забил на других людей в последнее время, стремясь каждую свободную минуту провести с ней и нашим сыном, о чем не жалею, и мне совершенно не хочется от нее отдохнуть, чтобы побыть одному. Фима просто не действует на меня, как раздражитель, рядом с ней я всегда ощущаю полный покой. Впервые в жизни.

– Ты не спишь? – тихо шепчет она, накрывая мою ладонь, лежащую на ее животе, своей маленькой ручкой.

– Нет, – целую ее в затылок, крепче вжимаясь бедрами в мягкую попку и недвусмысленно потираясь. – Уже проснулся и готов.

Фима хихикает и выгибает спину.

– Отложим это на утро, Паш. Малыш вот-вот проснется, мои биологические часы никогда меня не подводят.

– Мои тоже, – вздыхаю я, отпуская ее и вставая, чтобы принести попить. – Хочешь воды?

– Да, давай.

Кажется, я тоже начал привыкать к режиму Никиты, потому что вместе с Фимой просыпаюсь к ночному кормлению, а потом и к утреннему. Как раз по пути на кухню слышу его плач, но Фима быстро выскакивает из спальни и спешит к нему, так что я продолжаю свой путь.

Кормит она малыша в кровати, чему я только рад, потому что люблю это время. Ложусь рядом и, пока сынок жадно сосет молоко, играю с его крохотными ножками, умиляясь кряхтению, которое он издает.

– Ты мой маленький усердный старичок! – посмеиваюсь над энтузиазмом нашего обжоры, сжимая двумя пальцами заметную складку на его пухленьком бедре. – Еще немного – и перестанешь влезать в одежду. Придется заворачивать тебя в пеленки по старинке.

Никита, словно понимая что-то, издает возмущенный вскрик, оторвавшись от груди своей мамы, но быстро успокаивается, когда она снова прикладывает его.

– Не слушай папочку, Ники, чем пухлее – тем лучше, – ласково сюсюкает Серафима. – Ешь, мой маленький.

И он ест, что занимает довольно много времени, а потом решает, что не хочет снова засыпать и заставляет бедного папочку носить себя на руках, что совершенно не оставляет шансов на то, что папа с мамой смогут поиграть этой ночью, ведь сил-то уже не остается, когда наглый маленький пассажир наконец-то соизволяет заснуть.

***

Утро, выходной день. Казалось бы, спи и спи, наверстывай упущенное за рабочую неделю, но даже несмотря на то, что не спавший ночью сынок решил утром покемарить подольше и не будить родителей, родители этих самых родителей, а вернее, конкретно мои, решили, что я нуждаюсь в завтраке в девять утра.

Звонок в дверь будит меня и Фиму, но она только глубже зарывается под одеяло, а я плетусь открывать. За дверью – мама и папа. Которых я совершенно не ждал.

– Сюрпр-и-и-и-з! – широко улыбается мама, демонстрируя мне пакеты, которыми нагрузила папу. – Я решила приготовить тебе завтрак и заодно посмотреть, наконец, на твою новую квартиру, потому что терпеть нет сил. Раз ты запретил мне приезжать вчера, то я не стала дожидаться приглашения сегодня.

– Как будто ты нуждаешься в приглашении, – хмыкает папа, толкая меня плечом в приветствии. – Ну чего стоишь, Паша? Помоги отцу, неси это добро на кухню.

Я забираю у него пакеты и иду на кухню, до конца не проснувшись и широко зевая на ходу. Родители следуют за мной по пятам, как ни странно, не отправившись в самостоятельную экскурсию по квартире.

– Паш, а ты один? – очень «вовремя» спрашивает мама, косясь в сторону коридора. – Я как-то не подумала сразу, что можешь быть не один. У тебя там женские ботики стоят.

– Все-то ты замечаешь, – хмыкает папа. – Это же хорошо, если он не один! Пригласим его даму на семейный завтрак, познакомимся. Это никого ни к чему не обязывает.

Черт, а вот это проблема! Фима здесь и, как бы я не объяснил им причину ее ночевки у меня, мама все равно додумает свое и мне прилетит от обеих женщин. Вот засада! Серафима ведь четко дала понять, что хочет держать наши отношения в тайне, а теперь все выйдет наружу и этого никак не избежать.

Словно специально подобрав удачный момент, раздается слабо слышный плач Никиты из детской.