Отец Пепла (СИ) - Крымов Илья. Страница 4

— Озрик, осторожнее, у тебя верноподданство воспалилось.

— Шути, шути. Я не люблю твоего отца, он об этом знает, и ему плевать, что делает мою службу намного проще. Однако же я верный слуга, а у Необъятного нюх на золото лучше, чем у дрэллера.

— Хм, стало быть, дракон?

— Да, в молодости я был охотником, но потом решил, что это слишком беспокойная стезя. Я не рассказывал?

— О том, как бил змеев неба? Всего пару десятков тысяч раз. — Отошедший от раздражения Оредин потянулся к кружке и кувшину. — Но я не буду против послушать ещё, путь впереди длинный.

Рекс Сондрома расщедрился на церемонию встречи, — не каждый день выпадает честь принимать наследника одного из колен Туландаровых. Оредин хотел бы сразу выступить в поход, но законы гостеприимства обязывали нанести визит почтения.

Пиршество тянулось долго, Оредин жестоко страдал, думая о завтрашнем дне, и отправился спать, как только позволили приличия. В поезде он глаз не сомкнул.

Следующим утром колесница неспешно катилась впереди колонны из трёх сотен Собственных. У главных городских врат рекс наделил Оредина прощальными дарами, и под крики толпы наследник выехал из Сондрома.

Приближаясь к лагерю экспедиционного корпуса, он увидел, что воеводы не подвели, — зная характер наследника, эти почтенные гномы начали сборы загодя. К времени прибытия Оредина лагерь уже почти полностью погрузился внутрь гусеничных вагонов. Почти три десятка этих громадных машин вытянулись в длинную цепь и громко выдыхали пар сквозь свистки.

Офицеры встречали Оредина близ командного вагона, все пять тысячных воевод, облачённые в латы прекрасной ковки. Они по очереди поклонились наследнику, удостоившись затем крепких рукопожатий. Всех их он знал, со всеми в прошлом водил войска.

— Что ж, рад нашей новой встрече. Моему отцу угодно, дабы мы послужили Охсфольдгарну вместе ещё раз, так пусть же предки гордятся вашими делами, а потомки — памятью о вас!

— Да будет вечна кровь Туландара! — ответили седобородые гномы, вскидывая кулаки.

— Славно. Показывайте, чем будем воевать.

Рекс Улдин Необъятный придал корпусу артиллерию: две великие мортиры у которых были собственные прославленные имена. Чтобы перетаскивать эти реликвии войны по горам Рунная Палата выделила двух монументальных гулгомов, чьи тела были выточены в виде плоских каменных платформ о четырёх ног. Поэтому кроме воевод Оредина встречали ещё два гнома: мастер-канонир и рунный мастер экспедиции, а кроме них, восьмым присутствовал широкий коренастый гном в чёрной шубе и с всклокоченной опалённой бородой. Он опирался на рунное копьё и нёс на груди ожерелье с тремя осколками драконьей кости — трёх змеев неба убил этот мрачный охотник.

«Отец не поскупился,» — подумал Оредин, — «он всегда становится щедр, когда рассчитывает обогатиться стократ».

— А что дрэллеры? Будем воевать без них?

— Переход уж очень долгий, господин, а вы знаете, как они тяжело переносят железные коробки. Было решено, что дрэллеры в этой кампании не понадобятся.

— Хм, жаль, с ними всегда спокойнее. Что ж, больше времени терять нельзя, выступаем.

Колонна ползла по Государевым дорогам не слишком долго, пришло время сворачивать на бездорожье и скорость спала ещё сильнее. Паровые крепости на гусеницах, обшитые металлом, дарили хорошую защиту от большинства бед Хребта, однако, за это они платили медлительностью и множеством внутренних неудобств. Каждый вагон перевозил экипаж, включая собственные пушечные расчёты, запас провизии, а также грузы либо пассажиров. Под листами брони всегда было жарко и влажно, царил дурной запах, и почти каждая поверхность блестела от машинной смазки. Тем не менее, вагоны ехали круглыми сутками, останавливаясь у водоёмов только для того, чтобы пополнить запасы топлива, а гулгомы вообще могли двигаться вечно.

Измученный духотой Оредин проводил много времени на крыше командного вагона вместе с Озриком. Старому гному не нравилось стоять на ветру, но он верно следовал за молодым господином, хотя и не отказывал себе в праве на ворчание. Вместе они наблюдали за тем, как группы разведчиков верхом на скаковых овнах разъезжались от колонны и съезжались обратно. Их работой было разведывать препятствия на пути, перевозить и охранять сапёров, а также приносить командирам сведения для прокладки курса. Последним занимался старший навигатор поезда, худородный гном-инженер средних лет, чьего имени Оредин запоминать не стал.

В горах было лишь три напасти, способные угрожать паровым вагонам: гнев природы, дикие великаны и драконы. Благодаря сапёрам и разведчикам, завалы на дорогах расчищались и лавины сходили досрочно, а против великанов помогали бортовые пушки. Последняя напасть была самой грозной, — против змеев неба надёжного оружия не существовало.

Тем не менее, рекс Улдин щедро заплатил одному из охотничьих братств за помощь. Теперь на крыше каждого четвёртого вагона в колонне стояла массивная баллиста, — чёрный лафет, горящий огромными рунами, широченные плечи из лучших пород дерева, и гарпуны вместо обычных снарядов. Эти гигантские самострелы могли поворачиваться и брать на прицел очень быстро и точно, однако, сами по себе они вряд ли представляли угрозу для драконов. Нет, последний удар мог нанести только мастер с баснословно дорогим копьём. Трёх змеев он уже убил и, возможно, в этом походе удача подарит ему четвёртого.

///

Дни складывались в недели, путешествие тянулось медленно и мучительно. Оредин переселился жить на крышу вагона, а старый Озрик не выдержал и спрятался внизу, где было тепло.

Когда тяготы дороги стали по-настоящему проявлять себя среди воинов, наследник прибег к старому и хорошо проверенному методу. Гномов, маявшихся бездельем за игрой в торжок, и устраивавших потасовки, он приказывал сотнями высаживать в полной броне, чтобы они по несколько часов бежали рядом с поездом, не сбавляя скорости. Заканчивались такие броски, как правило, у горных озёр, где измученные ратники бросались голышом в ледяную воду. После такого выбранное подразделение по нескольку дней испытывало умиротворённость и соблюдало строгую дисциплину.

Порой, холодными ветреными ночами, Оредин с крыши вагона следил за тем, как небо рассекала красная комета. Ему казалось, что каждый следующий раз её хвост делался немного длиннее, и это пугало. Летописцы утверждали, что год появления этой странницы стал первым из череды несчастливых, которые вылились в болезни, нашествие чудовищ и междоусобные дрязги рексов там и тут. Обычно гномы верили только в свои собственные приметы, которые находились под землёй, а не в небе, однако, эта комета… В год её появления отец расправился с Трорином. Оредин помнил то лето, тот самый день, когда кровь брата разлилась по самоцветной карте, а в небе пронеслась кавалькада призрачных всадников.

— Ты долго ещё будешь здесь пятки морозить, мальчик? — Длинный Озриков нос показался из люка. — Спускайся давай, у меня здесь густейший грибной суп готов, иди, погрейся.

— Позже.

Старик недовольно заворчал и глянул из-под меховой оторочки колпака в другую сторону. Там рядом с баллистой возвышалась фигура охотника на драконов.

— Совсем о здоровье не думаете. Вот придёт старость, — пожалеете, что в молодости так пренебрегали советами мудрецов! Я вот жалею!

Металл гудел под сапогами, облака пара неотступно следовали за поездом, их сносил ветер и звёздное небо становилось видно вновь.

«Ещё немного», — думал Оредин, — «ещё немного и я покончу с этим. А что потом? Обратно под гнёт отца… Вот бы сбежать. Вот бы… бросить Груорига и мать? Бросить сестёр? Нет. Всякий гном обязан нести свой камень сам, — так велит Уклад».

— Эй, Озрик, оставь мне супа!

Наследник спустился в душный жар вагона, а драконоборец остался высматривать змеев неба.