Демон-Хранитель (СИ) - Хохлова Жанна. Страница 17

Она кивнула и сглотнула ком в горле, её выдавали пламенеющие щёки и размытый взгляд, скользнувший по моей шее и груди. Мне хотелось расхохотаться во всё горло, но я продолжил:

— Я снимаю ремни с себя, очень медленно, — сам же следил за её реакцией: губы пересохли, а дыхание участилось, мне бы только не засмеяться, — одним из них — смыкаю твои руки за спиной…

Я развернул её лицом к книжным полкам и завёл руки назад. Вот теперь я мог позволить себе улыбнуться и продолжить, ощутив дрожь девушки.

— Вторым… — я чуть помедлил, шепнув, с удовольствием заметив её негу, а потом быстро выпалил грозным голосом, — я тебе надеру задницу так, чтобы ты забыла всё, кроме того, как сесть так, чтобы не было больно.

И я весело расхохотался во всё горло. Джен выдернула руки, освободив их, и гневно зыркнула на меня, но в уголках глаз собрался смех. Я знал, она оценила шутку и поняла меня, только надолго ли? Девушка начала смеяться вместе со мной, хотя ей и было немного обидно.

Затем она собралась в колледж: нарочито короткая юбка и длинные гольфы, слишком тесная в груди блузка. Взяла книжки. Я терял терпение — она рассмеялась и послала мне воздушный поцелуй. Так и отомстила мне. Потом закусила губу и посмотрела на меня — мрачного, с разгорающимся в глазах гневом.

— Там все так одеты, я не хочу быть белой вороной, — подошла и поцелуем опалила мне щёку, так чтобы не успел отстраниться. Усмехнулся и побрёл следом: всегда рядом, всегда наготове. Хранитель.

Колледж — огромный муравейник, в котором Джен прекрасно ориентировалась. Даже если бы я потерял её из виду, то почувствовал бы её энергию: чувственную, сладко-кислую — роза и цитрус, она вся в этом цвете, розовато-рыжем, прозрачном, как роса, солнечном. Она прекрасна, как само утро — то самое утро, которое я помнил всегда, не зная, правда, откуда, то утро, в которое иногда возвращался, когда мне было плохо, грустно или я был сломлен. Я хотел, чтобы Дженнифер увидела это утро…

Эрос, будь он неладен, выстлав перед нами дорожку к запретной любви, взял в плен наше обоюдное желание, прекрасно зная, что мы связаны на всю жизнь и никуда друг от друга не денемся. Наша близость друг к другу и неожиданное открытие чувств не оставляло шансов обоим. Что бы мы ни делали, о чём бы ни разговаривали, куда бы ни шли — везде чувствовали острую потребность друг в друге, теперь ещё и приобретшую новый оттенок. Вот и сейчас я кожей чувствовал, что нуждался в ней, хотя она и была рядом за тонкой стеной учебного кабинета колледжа (говорила, что ничего не соображала в моём присутствии, поэтому я находился в другом месте, но неподалёку — так чтобы ощущать биение её сердца) и мог слышать её мысли, сплошь занятые мною, иногда просто сносящие мне голову. Чувствовал её нетерпение вернуться ко мне, покалывание тогда охватывало руки и спину. Для меня время протекало иначе, но я тоже чувствовал в себе ежесекундную нужду в моей девочке. Уроки тянулись почти до вечера, на последнем она всё-таки попросила посидеть рядом, а я заметил, как на неё смотрел парень с задней парты. Стив, кажется. Джен ему очень нравилась, но даже не обращала на него внимание, а сидела и, глупо улыбаясь, пялилась на пустую парту — для всех пустую, кроме неё. Там сидел я и смотрел на девушку, улыбаясь в ответ.

Время уроков тянулось занудно медленно, тягуче нерасторопно, не принося никому радости, хотя Творец создал его, чтобы мы знали цену всему, в том числе и таким простым вещам, как, к примеру, улыбки, которые мы сейчас дарили друг другу. Прозвенел звонок, и Джен с облегчением стала собираться, кидая вещи в сумку. Её одноклассник, с надеждой обратить на себя внимание, попрощался с ней, а она рассеянно посмотрела на него и кивнула головой скорее автоматически, нежели намеренно.

— Устала? — спросил тихо, поймав её руку и помассировав ладонь.

— Немного, — удивлена моей ласке, растерянный взгляд метнулся от моих пальцев с огрубевшей кожей до глаз, но ладонь не выпустила. — Ты мне обещал сегодня? — надежда в звонком, как горный хрусталь, голосе.

— Да, — ответил я и почему-то начал волноваться.

Скромный ужин на кровати, и Джен со смехом поделилась со мной своими сиюминутными размышлениями, а я любовался ею и волновался, потому что хотел впустить тебя туда, куда вхож был только я. Пришло время сна, а она как назло не могла уснуть, крутясь и вертясь на кровати, бросая беспокойные взгляды в сторону кресла, где я сидел. Я улыбнулся и чуть кивнул головой, почувствовав, как её пульс со временем стал слабее и она наконец-то уснула. Медленно встал и подошёл к изножью кровати. Я вошёл в её сны.

Увидел её как в тумане, она же не замечала меня вовсе, скорее почувствовала и безошибочно взяла за руку. Я сразу втянул девушку в мой сон, в моё утро. Солнечный свет ударил в глаза. Она с восторгом оглянулась на горную местность, заметив зелёную с жёлтым траву, а позади серый большой дом. И ни души.

— Что это за место? — спросила она, и её голос отдался в вате сна нереально тягучими нотами — испугалась сама.

Я улыбнулся.

— Это сон, Джен, — ответил я ей, и голос упёрся словно в туман. — Это моё место, о котором знаем только мы вдвоём, место, которое я тебе дарю, куда ты можешь приходить, когда спишь.

Девушка с восторгом обняла меня, попыталась, потому что во сне мы не осязаемы, снова неудачная попытка — огорчилась. Я улыбнулся, и она мне в ответ.

— Что это за место? — хотелось всё же знать, и вновь оглянулась на необъятную красоту и громаду, заполненную солнечным счастьем, моим восторгом, ведь я был тут счастлив когда-то.

Она смотрела на меня, и её глаза лучились такой же радостью. Джен нравилось находиться здесь. Я даже почувствовал дуновение ветра на наших волосах и услышал щебет птиц. До крайности удивился и растерялся, потому что раньше такого не было. Я думал, что это место мертво. Я силился вспомнить, что это, и не смог. Просто знание, что это самый безопасный край для меня, где никогда и ничего не изменится.

— Я не знаю, — прошептал, и девушка посмотрела на меня с тоской.

— Это из твоего детства, — обратный шёпот и нежный взгляд, согревший меня сейчас.

Её слова сработали как катализатор. И память выдала образы: тёплый дом, крынка молока и белые крылья матери, её руки на моей голове взъерошили чёрные волосы и смотрели так же ласково, как Дженнифер.

— Что это было? — спросила она, тоже рассмотрев.

— Не знаю, — ошарашен и раздавлен.

— Это твоя мама! — озарилась догадкой девушка и радостно захлопала в ладоши. — У демонов тоже есть мамы.

— Я не помню её, — мрачно ответил я.

— Мы будем приходить сюда чаще, и ты вспомнишь, — попыталась поймать моё лицо в ладони, а в моём взгляде проскользнула надежда.

Нам было очень хорошо здесь. Мы сидели на траве и наслаждались неожиданно открывшейся чудесной тайной весь остаток её хрустального сна.

Утро встретило нас и вовсе не типично. В комнате появился ангел Джек: суетливый, несобранный, пьяный. Я был очень зол на него, не навещать своего человека столько времени — вопиющее безобразие, хотя, по большому счёту, мне плевать на него и его чувства. Но когда поймал его испуганный взгляд, то решил всё же выслушать, зачем он так неожиданно явился. Ангел действительно боялся, но не так, как обычно, а с неописуемым ужасом: его руки мелко дрожали, а глаза суетливо бегали из стороны в сторону.

— Солидафиэль, у нас проблемы… — проговорил наконец-то он, кинув быстрый взгляд на девушку, внимательно наблюдавшую за нами, — нас хотят убить.

Я мельком взглянул на тёплую и раскрасневшуюся, ещё не до конца проснувшуюся Дженнифер. Её глаза округлились от страха. Почувствовал покалывание во всем теле. Скорее наитием, чем холодным рассудком я ощутил движение извне.

— Одевайся, — скомандовал я Дженнифер и заметил краем глаза, как она вскочила с кровати и, схватив одежду, без лишних вопросов исчезла в ванной.

Отодвинул занавеску на окне и увидел: слева — приближающихся молодчиков, оглядывающихся по сторонам, их было немного, но они были вооружены, и следовали они сюда по душу Дженнифер, а справа — незаметной демонической тенью скользил подосланный убийца, и взыскать он собирался моей крови. Мне хватило доли секунды, чтобы сообразить, что необходимо делать.