Демон-Хранитель (СИ) - Хохлова Жанна. Страница 18

— Джек, исчезни, мне трудно будет ещё и твою задницу прикрыть, — тон мой мрачен и не требовал возражений, я знал, что убийца опасен.

С громким хлопком он исчез. Я материализовался, выйдя из чёрного облака. Девушка быстрым шагом прошла к окну и сама увидела две неотвратимые силы, что приближались к нам. За окном потемнело, небо хмурилось, стихия разыгралась так же неотвратимо, как две силы: люди и демоны.

— Ты можешь пострадать, — еле сдержала рыдания, повиснув на моей руке, Джен дрожала.

— С ума сошла, — прошептал в ответ, сломленный пополам и тут же возрождённый осознанием силы её любви: думала обо мне в момент, когда самой грозила опасность. — Я не смогу защитить тебя, если останусь бесплотен. Обувайся.

Она начала бесшумно плакать и надела кеды, размазав слёзы по щекам. Я привлёк её к себе и поцеловал, заметив, что девушка немного успокоилась и горячо ответила мне. Сейчас перед лицом опасности я чувствовал её как никогда остро, я любил её. В комнате оставаться было опасно и, выглянув из двери, вывел Дженнифер в коридор. Быстрым шагом мы прошли к пожарной лестнице и без промедления стали спускаться. Я всей кожей ощущал опасность. Демон-убийца это тоже чувствовал, его словно магнитом притягивал мой негативный настрой.

Спустившись, я понял, что круг сомкнулся. Нас ждали. Шумно втянув ноздрями воздух грязной подворотни, завёл Дженнифер за свою спину. Я стал спокоен и сосредоточен, каким всегда бывал на битвах. Мне так привычнее, я создан для них. Мои глаза вспыхнули рубиновым огнём: я предвкушал бой, жаждал его.

Я не боялся людей — их было пятеро. Да, они головорезы, но ничто, пыль — для меня, привыкшего драться с легионами ангелов, закалённых в боях престолами. Одного за другим я лишил их сознания, правда, одному удалось зацепить вскользь прошедшей пулей ставшее материальным тело. Я тихо всхлипнул, взбодрившись от боли, и услышал за спиной сдавленный стон Дженнифер. Повёл плечами и шеей, размяв её, встал в оборонительную стойку, готовый вступить врукопашную и защищать до последней капли крови мою девочку. Демон-убийца криво усмехнулся и, достав два меча, кинул мне один. Благородства я не ожидал и признал в нём воина древнего ордена, того, о ком не принято было говорить в обычных демонических кругах, того, к услугам которого не прибегал даже Сатана. Я вновь стал бесплотен.

— Твоя подопечная видит нас?! Я не трогаю людей… обычно, но её придётся убить, она будет следующей после тебя, — спокойно проговорил он, разглядывая бледное лицо Дженнифер, выглянувшее на убийцу, и потом снова горящим рубиновым взглядом уставился на меня.

— Держись всегда позади меня, — скомандовал я девушке.

И мы закружились в попытке схватить друг друга, напасть, разглядеть слабые стороны. Полы его чёрного, как ночь, одеяния волочились за ним, но ничуть не мешали ему, а как будто были продолжением его энергии, глубоко-чёрной, нанизанной самой тьмой на вечность. Я не знал, что ждать от него. Чувствовал, что он очень опасен. Но я не мог проиграть: ставки были слишком высоки — он хотел убить мою Дженнифер.

Демон-убийца сделал выпад первым: молниеносен, как змея, опасен, как лавина, неотвратим, как смерть. Почти задел, надорвав ткань плаща, за спиной всхлипнула Дженнифер, быстро зажав ладонями рот: она знала, что могла отвлечь меня от битвы.

Убийца ухмыльнулся.

— Даже так?! — произнёс он, сощурив зло глаза, намекнув на наши взаимные чувства. — Вдвойне приятнее будет убить законоотступников.

Следующий удар нанёс я, вложив весь свой гнев. Задел его плоть, чуть глубже, чем он меня, тот даже не успел защититься. Посыпался град чётких выпадов — я едва устоял. Ответил так же интенсивно, на пределе сил, и, резко присев, ногой очертил круг.

Демон как будто провалился в него. Он упал, а я нанёс новый удар. Но не успел добить, убийца юрко откатился в сторону и был уже на ногах. Однако он начал выбиваться из сил, тяжело дыша, что не могло меня не радовать. Я тоже с трудом переводил дыхание, но знал, что преимущество на моей стороне: мне было за кого сражаться — у меня была Дженнифер.

Небо продолжало стремительно темнеть.

Снова его атака и вновь её отражение мною. Мы изматывали друг друга, кружив и время от времени нападая. Раны от соприкосновения с пулей и наточенным клинком болели. Ему тоже было несладко. Я бил разяще точно, но все-таки облажался на долю секунды, которая иногда решает всё. Его меч уже был занесён, и я ничего не смог сделать, даже испытать каких-либо эмоций, как из-за спины прозвучал выстрел. Пуля не причинила бы никакого вреда древнему демону-убийце, но на мгновение обескуражила его. О, эти сладкие мгновения! Я вскинул меч и распорол его снизу доверху с победным криком, с исказившимся от ненависти лицом. И, повернувшись к Дженнифер, нашёл в её глазах ужас. Битва опустошила меня, меч безвольно выпал из моих рук, как и пистолет из её узких ладоней.

Я и она, измотанные и усталые, сели прямо на грязный асфальт в проулке, где лежали без сознания с полдюжины людей и один убитый демон. Плечо и грудь саднили и сочились кровью. Я тяжело дышал и поднял глаза к тёмному небу, откуда, словно для успокоения моего разгорячённого тела и разбережённой битвой души, падала мелкая морось. Помедлив, я посмотрел на неё. Джен била крупная дрожь — она боялась меня. Я видел это в её взоре. И мне захотелось завыть от ненависти к себе, потому что моя девочка увидела меня настоящего — того страшного демона, убийцу, умеющего причинять боль, несущего смерть на острие своего клинка, того, кого я так тщательно скрывал от неё все эти годы. Сегодня она увидела моё истинное лицо, и сегодня, возможно, я потерял её навсегда. Почувствовал на своём лице помимо холодных капель дождя свои горячие слезы. Затрепетал, и мне стало так паршиво, что хотелось выблевать из себя свою демоническую натуру, пусть до крови, но всю, чтобы её не было во мне, чтобы Джен меня таким больше никогда не видела.

Вдруг я ощутил холод её ладоней у себя на предплечье и с изумлением обернулся к ней. Джен бесшумно рыдала, но в её глазах я больше не видел страха, в них отражалась крепкая уверенность во мне. В них до краёв плескалась любовь. Я крепко прижал её к себе и поцеловал в макушку, одновременно согревая теплом адского пекла, рвущегося из меня, разгорячённого этой битвой. Слышал, как девушка успокаивалась и согревалась. А я желал её в этот момент, хотел взять прямо здесь и сейчас. И она видела это желание. Мои глаза цвета льда растаяли и полоснули её взор рубиновым огнём. Девушка охнула, когда я одним рывком пересадил её к себе на колени. Провёл дрожащей горячей ладонью по подбородку и скользнул к шее. Её глаза стремительно затуманились, и она подалась навстречу мне. Я простонал от этого движения и, притянув её к себе ближе, безжалостно впился в мягкие податливые нежные губы, не дав вздохнуть, не дав опомниться, в том числе и себе. Мои пальцы прошлись по позвоночнику, опустились на ягодицы и сильно сжали их, и она, простонав, ещё сильнее обвила своими руками мою шею. Взаимные движения бёдрами… Мы были на пределе посреди грязи проулка. Это безумие, и кто-то должен был его прекратить. Я оторвался от девушки и увидел понимание в её глазах.

— Нам нужно найти место, где мы можем привести себя в порядок и отдохнуть, возвращаться в общежитие не следует… — прохрипел я и приласкал её щеку, — но тебе нужна одежда и еда.

— А тебе лекарства, — заботливо произнесла Дженнифер и поцеловала уголок моих губ.

Девушка согласно кивнула, отозвавшись на ласку движением головы, как котёнок. Я улыбнулся и помог нам подняться. Я видел, как девушка старалась не смотреть на растерзанного мною демона и лежащих в беспамятстве людей. Джен вложила свою ладонь в мою, и я облегчённо вздохнул: она не отказалась от меня, и осталась со мной, хотя, если бы и прогнала меня, я бы навсегда исчез из её жизни, даже не возразив.

Мы зашли в ближайший магазин и купили чистую одежду, кое-что из еды и лекарство. Продавец таращился на грязную девушку, рука которой была в крови. Я опасался, что он вызовет полицию, тогда придётся и с ним разбираться. Но этому ленивому увальню было не до неё: ну, пришла грязная, ну, наркоманка, наверное, раз перепачкана, но ведёт-то себя прилично, заплатила кэшем, а деньги, как говорится, не пахнут.