Черная смерть (СИ) - Коган Мстислав Константинович. Страница 51

— Три, — с трудом выдавил из себя я, выбросив руку вперёд. Айлин сделала то же самое. Огненная сфера, набухшая до размеров то ли очень большого яблока, рванула вперёд. Связывающие с ней нити лопнули. Кровяные молоточки стукнули в виски в последний раз. А затем пришло облегчение. Облегчение, вместе с волной слабости, прокатившейся по всему телу. Ноги подогнулись. Тело тяжело опустилось на землю, упершись руками в грубо отёсанные камни брусчатки. Рядом на колени упала Айлин. С кончика носа у девушки капала кровь.

Шар прошёл насквозь через рвавшихся к нам тварей. Не взорвался, обдав ближайших уродов снопами огненных искр, а просто прожёг в тощих телах дыры и полетел дальше. Несколько существ бросились ему наперерез, но и они не смогли ничего противопоставить. Волна горячего воздуха опалила им шкуры и отшвырнула в стороны. Комета долетела до барьера. Со всего маху ударилась в него. И рассыпалась на тысячи огненных капель, разлетевшихся по округе. Барьер выдержал…

Почти. Заряд не долетел до колдуньи. Её отшвырнуло назад. На постамент статуи, изображавшей короля. Послышался отчётливый хруст ломаемых костей. Хохот перешёл в хрип, перемежающийся стонами боли. Или спина или рёбра.

Энергия несколько секунд назад бушевавшая над площадью рассеялась. Растворилась в воздухе, мелкой моросью осев на камнях мостовой. Разломы начали закрываться. Они просто исчезали, рассыпаясь на сотни крохотных фиолетово-голубых искорок и оставляя после себя в земле чёрные провалы трещин. Оранжевые же искры, оставшиеся после нашего шара градом обрушились на центральную часть площади, прожигая в тёмных лоснящихся шкурах глубокие дыры. Заставляя тварей падать на землю и корчится от боли. Колотить лапами по бокам и спинам в тщетной попытке сбить пламя.

Оставшиеся в живых существа на мгновение замерли, повернув безглазые морды в сторону своей хозяйки. Та вновь захрипела. Сплюнула кровью. И вытянула руку вперёд и показала на нас своим крючковатым, сморщеным пальцем. То, что было молодой акробаткой за несколько минут превратилось в разваливающуюся старуху. Похоже своим чарам она отдала всё, что имела. Буквально всё.

Твари взвыли. Бросились вперёд. На строй орденцев прикрывавших нас. Те существа, которые успели углубиться в городские улочки или влезть в окна домов градом посыпали обратно на площадь. Но к ним больше не подходили подкрепления. А вот к ордену — да.

— Сомкнуть щиты! — рявкнул командир святош, — Копья во фронт. Марш!

Строй качнулся вперёд. На древках длинных копий тут же повисло несколько чёрных, лоснящихся тел. Остальные существа бросились на ростовые павезы (щиты). Вцепились в них когтями и попытались вскарабкаться вверх и спрыгнуть на головы бойцам. Щёлкнули арбалеты. Несколько уродов грохнулись на мостовую, пронзённые стрелами. Другие прыгнули прямо на головы солдатам. Несколько человек упали. Остальные бойцы подались в стороны. В воздухе блеснули клинки фальшионов. Послышался чавкающий звук разрываемой плоти. Хруст разрубаемых костей. Отчаянный визг забиваемых монстров.

На другой стороне площади тоже кипел бой. Отброшенные в проулки орденцы понемногу отвоёвывали позиции. Несколько небольших групп по четыре человека отлавливали тварей, одиночек, отбившихся от основной стаи и не сумевших вовремя вернуться к своей хозяйке. Остальные выстроились в длинную шеренгу и начали понемногу теснить остатки призванных уродов. Воздух вновь прорезали чёрные росчерки арбалетных болтов. Ещё с полдюжины монстров грохнулись на землю, суча по ней лапами и пытаясь вырвать болты, засевшие в их тушах.

— Не давайте им разбежаться! — крикнул командир орденцев, — Оттесняйте к центру площади.

Строй святош прикрывавший нас снова пришёл в движение. Линия щитовиков, ощетинившаяся остриями копий, качнулась вперёд. Затем ещё раз. Твари продолжали бросаться на них. Пытались вырвать бойцов из строя. Вцепиться в глотку. Но их было уже слишком мало. И с каждым ударом копий оставалось всё меньше. А отряд ордена продолжал наступать. Медленно. Размеренным шагом, загоняя остатки нечисти в захлопывающийся капкан.

Свистнули стрелы. Тело колдуньи дёрнулось. Раз. Другой. Третий. Болты застряли в бедре, груди и плече. На её губах начали надуваться кровавые пузыри. Пальцы судорожно сжали толстое чёрное древко. Лицо исказила гримаса боли. Лишь на мгновение. Затем колдунья закрыла глаза. И на мгновение вновь стала юной, девушкой, которая искренне улыбалась. Улыбалась так, словно исполнилась её давняя, заветная мечта. Или встретила близкого человека. Которого потеряла очень-очень давно, и теперь вновь нашла.

А спустя миг к ней подбежал боец ордена и кинжалом перерезал глотку. Тело колдуньи обмякло. Несколько мгновений оно ещё сидело, вцепившись скрюченными пальцами в парапет, а затем, безжизненным мешком упало на залитую кровью мостовую. Бой был окончен.

— Ты как? В порядке? — с трудом выдавил из себя я глядя на девушку, сплюнул кровь и попытался подняться на ноги. Вышло хреново. Тело не хотело слушаться.

Девушка что-то невнятно буркнула и едва заметно кивнула, пытаясь вытереть кровь с лица. Ей тоже крепко досталось. Заклинание отобрало у неё все силы. Как и у меня. Но дальше так лежать было нельзя.

Я закрыл глаза. Шумно выдохнул. Рывком поднялся на ноги. И тут же чуть было не свалился обратно. Мир перед глазами покачнулся и начал заваливаться набок. Ноги заскользили на мокрых от крови и дождя камнях. Но всё-таки я удержался. Устоял. Немного помедлил. Подошёл к стоявшей на коленях Айлин и взял её под локоть.

— Давай. Вставай, потихоньку, — я слегка потянул её вверх. Девушка застонала. Но всё-таки начала подниматься.

— Ген… ри… Мне… Плохо… — слова давались ей с трудом. Свободной рукой она держалась за живот.

— Всё хорошо. Всё уже кончилось, — Я придержал её за плечи, помогая ей удержать равновесие, — Сейчас. Ещё немного и отпустит.

— Не могу… Живот крутит, — девушку начало трясти, — Отойди. Отойди пожалуйста, а не то я тебя сейчас…

Она не договорила. Рвотный спазм согнул её пополам. Я не отошёл. Одной рукой придерживал за плечи, другой за талию, не давая ей упасть в лужу собственной блевотины. Длилось это долго. Сначала на камни выплёскивался завтрак. Потом вода вперемешку с желчью. Под конец пошли кровавые сгустки.

— М-м-м… — застонала девушка, пытаясь разогнуться. Я помог. Как сумел. Самого качало из стороны в сторону, а из носа не переставала идти кровь, — Отойди… Прошу тебя…

— Ты на ногах не стоишь. Не дури.

— Я не хочу… Не хочу, чтобы ты видел меня… такой.

— Брось, — отрезал я, придерживая её за плечи, — Ты из под меня… Дерьмо выгребала… — Слова давались с трудом. В горле застрял мерзский, липкий комок, который никак не хотел проскакивать дальше, — А теперь комплексуешь из-за такой мелочи.

— Я просто… — девушка не договорила. Спазм снова согнул её пополам. Но на этот раз рвоты уже не было.

К месту побоища понемногу стягивался народ. Бегали бойцы ордена, то и дело на носилках вытаскивая своих раненных к краю площади. Там за бедолаг сразу же принимались лекари. Бинтовали им раны, накладывали швы. Из проулков и домов выходили ошалевшие от происходящего горожане. Бродили по залитой кровью брусчатке, перешагивая через трупы. Искали своих. Возле статуи богини-матери выла женщина. Она сидела на коленях, держа на них голову ребёнка. Тело лежало рядом. Рядом наклонился какой-то мужчина в богато-разукрашенном кафтане. Он тряс за плечи лежавшую на земле женщину. Что-то беззвучно шептал. По щекам у него катились слёзы.

Со стороны знамённой площади показался отряд городских стражников. Два десятка бойцов в кирасах и с алебардами наперевес. Они принялись пинками и затрещинами распихивать копавшихся среди трупов и разбросанного добра горожан, прокладывая себе дорогу к трём статуям. Видать очень спешили на битву. Так спешили, что подошли только тогда, когда всё уже закончилось.

— Генри… — девушка снова распрямилась. Прижалась ко мне, чтобы не упасть, — Пойдем отсюда… Я не могу… Не хочу на это смотреть.