ЧОП "ЗАРЯ". Книга четвертая (СИ) - Гарцевич Евгений. Страница 46

Всплыви наружу информация о чумном разрыве и причастность Арсеньевых к Грешникам, тут же потянутся ниточки к Львову и к остальному кругу общения графа. А так мнемоник психанул, нет в этом ничего нового. Хороших людей убил, бред несет про заговоры и скверну. Ку-ку, все понятно. Никто ему не поверит.

Так что главный вопрос — поверит ли Исаев? Уже очень моя наследственность красиво ложится против моих слов. Чоповцы поверят мне, насчет Искры не уверен, родители ее точно накачают в обратную сторону. Ладно, это все вопросы в пользу бедных или как там говорят?

Поверят или нет, это десятый вопрос — Львову и Ко я уже не нужен. Прессу пригнали — репортаж с подробной фотосъемкой сделали. А на судебном процессе (если тут такой предусмотрен) мои показания никому не нужны, да и попытки с кем-то поговорить, собственно, тоже. А, значит, до суда я не доеду…

Мне завели руки за спину, чем-то там дополнительно защелкали, подбили ноги, чтобы шире плеч, а ткнули лбом в стенку автозака — черного фургона со смешным капотом, похожим на поросячий пятак. Вот только это было единственное смешное в этой машине — не карета из Азкобана, конечно, с дементорами, но холодок по спине прошел.

А следом за ним еще один, когда я понял, что перестал чувствовать фобосов. Как отрезало, только что пусть слабенько, но были неподалеку, а тут будто пуповину отрубило. Пришлось сделать несколько медленных, глубоких вдохов, чтобы отступило ощущение, будто я тону.

Чуть отпустило, когда увидел криминалиста, выходящего из дома. В руках у него (судя по напряжению на лице) был тяжелый, свинцовый ящик. Толстую крышку дополнительно, как бантиком, опечатали лентой с символикой Инквизиции, на которой болталась картонная бирка. Я почувствовал, что там все мое. Как минимум душелов, хотя по размеру ящик и для обреза бы сгодился.

Вот только как бы это все забрать обратно? Я покосился, до боли выкручивая глаз, чтобы проследить путь криминалиста. Насчитал с десяток вооруженных людей, которые все это время целились в меня и винтовок, трех стихийников из Прайда, парочку инквизиторов и пустил слезу от рези в глазу.

— Мужики, у меня же есть право на один телефонный звонок? — я покосился на стоявшего справа охранника.

— Завали хлебало, урод, — ответил охранник и сплюнул на землю. — И не смей заклинания произносить заморские.

— Сорян, мужики, не с того начал. Мне нужно поговорить с Исаевым.

— Сказал, завали хлебало, — охранник достал из кобуры местный аналог электрошокера (тонкую трость с искрящимся кристаллом вместо набалдашника) и ткнул им меня под ребра. Больно, блин, ткнул.

— Нет Исаева, его ранили в стычке с нечестивыми, — ответил охранник слева, такой же здоровый, как первый, но сильно старше. Из-под кожаного шлема полумаски у него торчала седая прядь волос.

— Не разговаривай с ним, Беляй, — презрительно хмыкнул первый, — Не велено.

Слова Беляя ударили меня сильнее, чем электрошокер. Даже муть в голове сразу прошла. Без Исаева мои шансы резко так сокращаются, падая практически в ноль. Я судорожно стал перечислять в памяти всех своих знакомых, кто мог бы меня хотя бы выслушать.

Инок? Среди представителей Очей, снующих вокруг «места преступления» я его не видел, но даже будь он тут, станет ли слушать? Наоборот, прошлая наша встреча так себе закончилась и в его интересах меня не спасать.

Искра и ее семья? Искра — да, а вот на папашу с его ресурсами рассчитывать не приходится. Этому тоже будет проще, если я исчезну куда-нибудь.

Император? Ну да, ну да…сам пошел…

Как-то мало у меня знакомых в городе. Не ту, как говорится, мышцу качал. Надо было больше социализироваться, а не по катакомбам лазить. Балы, красавицы, лакеи, юнкера…ну да, и тут тоже сам пошел.

— Грузите его уже, — высокий мужчина в служебной форме Ордена прошел мимо меня, двигаясь к кабине, и командным голосом произнес. — В Бутырку везем, там уже готовы к встрече. Со стороны Пугачевской башни заезжаем.

— Стойте! — взвизгнул один из инквизиторов. — Какая Бутырка? Мы забираем его обитель. Это дело церкви, и мы будем его судить! Подождите, наша моторка уже едет.

— Убиты охотники Ордена, — спокойно ответил орденский. — Поэтому разбирательство будет вести Орден. Потом, — он усмехнулся, — отдадим его вам, если будет что отдавать.

— Вы не имеете права! Пакт церкви за номером семьсот два… — продолжил визжать инквизитор, но его перебили.

— Хоть шестьсот шестьдесят шестой, — орденский опять хмыкнул, а со стороны инквизитора послышались причитания и отзвуки короткой молитвы. — По регламенту Ордена забираем его на дознание.

— Я буду жаловаться, — уже спокойным голосом (хотя я его здесь не виню — судя по звуку передергиваемых затворов, часть ружей уже смотрела не в мою сторону).

— Дерзайте. Хоть епископу, хоть императору, хоть самому бо… — орденский запнулся, видимо, все-таки решив не зарываться и дальше уже продолжил тише, практически себе под нос. — Мы все равно первые приехали, а кто первый встал, того и лапти…

Моторка вздрогнула и завелась. Хлопнули двери. Меня довольно грубо дернул за цепи Беляй, а потом ни с того, ни с сего схватил за шкирку и впечатал в стену фургона.

— С первого раза не понимаешь, что ли? — довольно зло прокричал охранник, продолжая давить меня в моторку, приблизился, задышав мне чуть ли не в затылок, а потом неожиданно прошептал: «Жди. Исаеву нужно время. Просто переживи хотя бы ночь».

Меня еще раз тряхнули и закинули в фургон с двумя пустыми лавками, оставив в одиночестве, но с кучей новой информации для размышления. То, что это может быть провокация, я сразу отмел — не видел смысла об этом думать. Устроят мне липовый побег, чтобы пристрелить при попытке к бегству? Пофиг, шансов на спасения в рамках этой попытки все равно больше, чем ждать любого пусть даже самого гуманного и справедливого суда.

Так что жду. Коплю силы, разминаю мышцы, устроившие ускоренную регенерацию (Харми успела что-то добавить к природному навыку). И чешется все изнутри, будто заживая, и сразу же рвется — на одном рывке от Мухи я, наверное, годовую программу по фитнесу выдал за секунду. В прошлой жизни мне бы прописали: сон, отдых, белки и углеводы.

В этой есть только первые два, а рассчитывать на тюремный ужин с макаронами не приходится. Я осмотрел фургон — две щелочки (даже палец не просунуть) под потолком для вентиляции и слабого света, сталь оббита чем-то мягким и затянута в кожу. На ощупь липкое и холодное, да еще и силу начинает вытягивать. Посмотреть аурой сквозь стену тоже не удалось, обшивка не только снижала громкость звуков вокруг, но и полностью блокировала силовые поля.

Тронулись и, не спеша набирая скорость, поехали по проселочной дороге, чуть подпрыгивая на ухабах. Я поерзал, устраиваясь на лавке так, чтобы минимизировать область соприкосновения с обшивкой и попытался помедитировать под мерное урчание моторки. Представлял, как заживают порванные мышцы и гонял по ним внутренний запас энергии.

Когда въехали в город, сквозь щели начал проникать утренний свет. А за ним и хоть какой-то шум просыпающегося города. И отчетливее всего пробился звонкий голос мальчишки-разносчика газет, бойко выкрикивающего заголовки утренних новостей.

— Кровавое убийство! Безумие Гордеевых вернулось! Ритуальное жертвоприношение или кровавый пир психопата? Мнемоники опасны для общества! Убийцу графа видели в Яре, есть ли связь? Читайте в свежем выпуске…

И так по кругу, меняя только убийцу, психопата, людоеда и проклятую душу местами. И чем ближе к центру мы продвигались, тем больше голосов разносчиков наперебой несли в массы легенду, продуманную Львовым.

Интересно, как быстро все слепили. Не знаю всех тонкостей печатного процесса, но текст, похоже, заранее написали и ждали только фотографии. А еще интересно, что Яр приплели. Хотя теперь на меня все что угодно можно повесить, пипл схавает.