Наполеон и Гитлер - Сьюард Десмонд. Страница 9

К осени 1909 года финансы Гитлера пришли в плачевное состояние. Он истратил все деньги, доставшиеся ему от родителей, и не мог больше позволить себе снимать комнату. Он спал в кофейнях, на скамейках в парке, заложив в ломбард остатки своего гардероба, чтобы купить какой-то еды. Без гроша в кармане ему часто приходилось стоять в очередях у бесплатных суповых кухонь. Зима в том году наступила очень рано и была довольно суровой. Голодая, ежась от холода без пальто, Гитлер с трудом передвигал одеревенелые ноги, на которых из-за бесконечной ходьбы по снегу начинали отмерзать пальцы.

В декабре, когда силы его уже были на исходе, немытый и завшивленный, со свалявшимися волосами и заросшей бородой, он был принят в приют для бездомных на берегу Дуная. Его рваную одежду забрали на дезинфекцию, а ему выдали билет, дававший право на кровать, хлеб и суп в течение пяти дней. Этот период мог быть продлен, если он будет искать работу.

Некоторые сведения о жизни Гитлера в это время сообщает нам Райнхольд Ханиш, говоривший по-немецки бродяга из Богемии, который спал на соседней койке, а в тридцатые годы написал рассказ «Я был приятелем Гитлера». Из его описания Адольфа перед нами встает фигура, похожая на кошмарное привидение, — исхудалое лицо, горящие глаза, борода и длинные волосы. Одет он был в неприглядное черное пальто (подарок от еврея - торговца поношенной одеждой) и засаленный котелок. Обнаружив, что его сосед по койке — художник, Ханиш сказал, что есть спрос на художественные почтовые открытки и небольшие картинки, и если Адольф нарисует несколько штук, то он поможет продать их. Их предприятие имело успех, и друзья поменяли место жительства, перейдя в мужское общежитие поблизости от еврейского квартала Леопольдштадт. Отдельную комнатушку там можно было снять всего за три кроны в неделю. В общежитии имелись столовая и читальня, а также помещение для стирки одежды. Летом 1910-го Гитлер рассорился со своим напарником, но продолжал жить в этом же общежитии до 1913 года, кое-как существуя на скудные доходы от продажи своих картин. Если бы в свое время Ханиш не помог ему, Гитлер скорее всего окончательно пропал бы.

Прежде чем Ханиш предложил продавать картины, они жили попрошайничеством, переноской багажа пассажиров на западном вокзале (интересно, доводилось ли Адольфу при этом встречаться со старыми знакомыми, приезжавшими из Линца?) или убирали снег на улицах. Когда Гитлер с триумфом вернулся в Вену после аншлюса 1938 года, он рассказал своим приближенным из числа высшего руководства рейха, что однажды вечером он убирал снег у входа в отель «Империаль» и наблюдал за тем, как эрцгерцог Карл и эрцгерцогиня Зита входили туда по красной ковровой дорожке. Это зрелище и доносившиеся из здания аккорды веселой музыки погрузили его в горестные раздумья о несправедливости жизни, и тогда он поклялся, что однажды обязательно войдет в «Империаль» по той же cамой дорожке. В своих воспоминаниях фюрер что-то поднапутал, потому что Карл и Зита до 1911 года не были женаты, а у Гитлера в то время еще было достаточно средств, и ему не нужно было наниматься сгребать снег. Нет оснований сомневаться в его неприязни к Габсбургам. В «Майн кампф» он констатирует, что немцы и австрийцы начали осознавать, что историческая миссия дома Габсбургов как правителей «первого рейха» закончилась после франко-прусской войны, когда родился «второй рейх» под эгидой династии Гогенцоллернрв.

Гитлер хотел увильнуть от призыва на службу в армию Габсбургов. Прожив пять лет в Вене, он решил бежать. Но куда? Несмотря на свое сельское происхождение и воспитание он тяготел к городам — центрам искусств. В немецкоязычном мире помимо Вены были лишь два таких города — Дрезден и Мюнхен. Саксония находилась сравнительно далеко, Мюнхен, столица Баварии, был рядом, да и родился Гитлер на баварской границе, поэтому сделать выбор не составило труда, и в мае 1913 года, солнечным воскресеньем, он прибыл на центральный железнодорожный вокзал Мюнхена поездом из Вены. Город, в котором он оказался, был окутан аурой романтичности. Там жили и творили многие известные немецкие композиторы. И хотя правившая здесь королевская семья Виттельсбахов вряд ли заслуживала такого уважения, как Гогенцоллерны, объединившие Германию, все же все члены ее были немцами, царствовавшими над другими немцами. Будучи истинным вагнерианцем, он одобрял то предпочтение, которое оказывал покойный Людвиг II этому композитору, и испытывал чувство глубокого восхищения при виде фантастических, похожих на сказку королевских дворцов и замков. Возможно, он питал определенное уважение к Людовику III и кронпринцу Рупрехту. Ведь они оба разговаривали на том баварском диалекте, звуки которого действовали, словно бальзам, на его израненную душу. В Мюнхене было три превосходных оперных театра, где Адольф мог слушать свою любимую. музыку. По этому поводу Ханиш выразился довольно замысловато: «В музыке Рихард Вагнер зажигал в нем яркий огонь».

Вместе с тем Гитлер не так уж часто посещал оперу, поскольку не мог этого себе позволять. Жил он теперь в доме одного портного по фамилии Попп и частично расплачивался с хозяином за проживание тем, что оказывал ему разного рода услуги — делал покупки в магазинах, носил уголь, выбивал пыль и т.д. Главным источником дохода, довольно непостоянного, служила работа в качестве туристического гида.

Гитлер продолжал рисовать и продавать почтовые открытки, хотя здесь, в Мюнхене, они расходились не так бойко, как в Вене, и частенько у него получались просрочки с внесением квартплаты. Питался он в основном хлебом и колбасой, однако при этом ухитрялся часто посещать кофейни или пивные, где ему представлялась возможность поболтать о политике. Читал он запоем. «Но все книжки были про политику и насчет того, как пробраться в парламент» - так вспоминала фрау Попп. Жизнь в Мюнхене пошла Гитлеру на пользу. На фотографии, сделанной в августе 1914 года, он выглядит вполне прилично - исчезла впалость щек, борода сбрита, одет опрятно. С семейством Поппов у него установились на удивление дружеские отношения. Позднее он вспоминал о чудесном времени, проведенном им в доме Поппов и вообще в Мюнхене, ссылаясь на «очарование волшебной столицы Виттельсбахов, которое привлекало туда всех, в ком чувство прекрасного не было заглушено жаждой наживы».

Ходит много домыслов о его уклонении от воинской повинности. Дело в том, что, когда ему все-таки пришлось явиться в Линц и предстать перед военно-медицинской призывной комиссией, его признали не годным к несению военной службы. Однако в трусости Гитлера упрекать нельзя: просто он не желал служить в армии Габсбургов. Войну он считал неизбежной: по его словам, «само существование германской нации было под вопросом». 3 августа 1914 года Гитлер подает петицию его величеству королю Людвигу III с просьбой позволить ему служить в баварском полку. Его призывают в запасной пехотный полк под командованием Листа, и в конце октября он уже принимает участие в первой битве на Ипре. В армии ему жилось настолько хорошо, что один офицер даже заметил, что полк Листа стал для Гитлера «словно дом родной». Он и сам писал: «Я оглядываюсь на эти дни с гордостью и тоскою по ним». На фронте он выполнял обязанности связного и считался образцовым солдатом, потому что был известен своей способностью доставить донесение под самым ожесточенным артобстрелом противника. В декабре 1914 года он был награжден Железным крестом второй степени. В октябре 1916 года, после ранения в ногу, его отправили долечиваться домой на несколько месяцев. В это время он посетил Мюнхен и Берлин, которые произвели на него ужасное впечатление широко распространенными там пораженческими настроениями. Гитлер отнес это на счет евреев и вражеской пропаганды. Именно тогда ему в голову впервые пришли мысли о том, чтобы после войны заняться политикой. На фронт он вернулся с удовольствием и в мае 1918 года получил от командования полка грамоту за храбрость, а в августе того же года был награжден Железным крестом первой степени. Следует упомянуть, что эту награду давали преимущественно офицерам. Это может показаться странным, но Гитлеру так и не удалось подняться по службе выше ефрейтора — командование посчитало, что ему «не хватало командирских качеств», но он был вполне доволен своей участью.