Неистовый маркиз - Невилл Миранда. Страница 26

— Да, разумеется, — кивнул торговец. — Я знаю вас слишком хорошо, чтобы подозревать, что вы могли бы позволить ему какие-либо вольности. Но ходят слухи, что у вас с ним — особые отношения…

К сожалению, Артур говорил правду. Что же до слухов, то Джулиана прекрасно понимала: сообщество торговцев в лондонском Уэст-Энде жило так, как живут люди в маленьких провинциальных городках, — то есть все знали друг о друге все или почти все.

— Поймите, Джулиана, мораль респектабельных торговцев не такая, как мораль аристократии, — продолжал Артур. — Да, я знаю, что вы были рождены для лучшей жизни, но вы предпочли устроить свою жизнь среди нас. Поэтому близкие отношения с аристократом с дурной репутацией для вас совершенно неприемлемы.

В этом заявлении Артура явно таилась угроза. Очевидно, он намекал на то, что не станет на ней жениться, если ее репутация пострадает из-за общения с Кейном. Более того: возможно, он вообще откажется от знакомства с ней. «Что ж, — подумала Джулиана, — по крайней мере будет хоть какая-то польза от моей связи с маркизом».

— Наши с ним отношения — это просто коммерция, — проговорила она, стараясь успокоить гостя. — И он весьма выгодный клиент. А неблагоразумных поступков я совершать не собираюсь.

Очевидно, решив, что это ее заявление — своего рода раскаяние, торговец взял Джулиану за руку.

— Миссис Мертон, как всякая женщина, вы склонны совершать ошибки, и я счастлив, что имею возможность просвещать вас. Деликатность не позволяет мне рассказывать обо всех грехах маркиза, но, возможно, вам следует знать хотя бы о некоторых из них. Мне очень неприятно сообщать вам об этом, но дело в том, что этот человек какое-то время жил в борделе. — Последнее слово мистер Натли произнес шепотом.

Джулиана пожала плечами:

— Полагаю, в то время он был еще очень молод.

— Но после этого он сменил великое множество любовниц, — заявил торговец, явно обескураженный невозмутимостью собеседницы; конечно же, он ожидал совсем другой реакции.

А Джулиана вдруг улыбнулась и сказала:

— Вас, возможно, это шокирует, но подобное поведение не редкость среди молодых аристократов.

— Что ж, может, и так, — пробурчал Натли. — Но дело в том, что он происходит из старинной семьи, известной своим благочестием и незыблемыми моральными устоями. Я не в курсе всех подробностей, но слышал, что ныне покойный и всеми уважаемый отец маркиза когда-то выгнал его из дому за совершение каких-то чудовищных и, конечно же, аморальных поступков.

Если под «чудовищными» и «аморальными» поступками имелась в виду радость, доставленная женщине, то Джулиана ничего не имела против. Но она не могла пренебречь предупреждением. Как заметил Артур, она предпочла устроить жизнь среди людей его типа и, следовательно, должна была жить так, как они. Беда лишь в том, что она не могла искренне негодовать по поводу аморального поведения Кейна. Если бы она действительно принадлежала к сословию торговцев, то думала бы так же, как Артур Натли. Следовательно, она к этому сословию не принадлежала.

Она никогда не принадлежала ни к одному из сословий.

Мэтью Гилберт вошел в заднюю комнату и добавил еще три тома к весьма внушительной стопе своих покупок.

— Могу я предложить вам чаю? — спросила Джулиана. — Я уже успела подняться наверх и вскипятить чайник.

Опустившись на стул, Гилберт с вежливой улыбкой ответил:

— Спасибо, миссис Мертон. У вас очень тяжелая работа. Посетители постоянно требуют внимания. Именно по этой причине я не держу лавку, а предпочитаю встречаться с клиентами приватно.

Джулиана налила в чашки чай и, тоже присев, спросила:

— Вам с сахаром?

— Да, пожалуйста, — с улыбкой кивнул гость и взял протянутую ему чашку.

Джулиана тоже улыбнулась, правда — мысленно. Она знала, что выглядела сегодня гораздо лучше, чем обычно. По какой-то причине она решила отказаться от своей шапочки, совершенно ее не красившей. Вместо нее она набросила на волосы тонкую кружевную накидочку — именно так она украшала себя в воскресные дни, когда еще был жив Джозеф.

Сделав глоток чаю, мистер Гилберт проговорил:

— Миссис Мертон, я хотел бы показать вам мою коллекцию, но, разумеется, вы не можете прийти в мой дом одна. Посещающие меня леди всегда имеют сопровождающего.

— Скажите, а как получилось, что вы стали увлекаться книжным делом? — спросила Джулиана; ей не хотелось произносить слово «торговля».

— Все получилось как бы само собой. — Гость снова улыбнулся. — После того как я окончил Кембридж, меня взял к себе секретарем сэр Хэмфри Уорбертон. — Джулиана кивнула. Уорбертон был очень известным коллекционером и видным членом парламента. — Я стал проводить большую часть времени в его библиотеке, и он в конце концов взял себе другого секретаря, более подходящего человека. А я решил, что коллекционирование книг — гораздо более интересное занятие, нежели политика. У меня обнаружился определенный талант к книжному делу, а со временем я стал помогать некоторым приятелям сэра Хэмфри именно в этой области, особенно часто — после распродажи коллекции герцога Роксбургского.

— Должно быть, это было очень интересно, — заметила Джулиана. — Я хотела бы там оказаться. Но распродажа книг Тарлтона также обещает стать весьма примечательной, не так ли?

Гилберт утвердительно кивнул:

— Да, разумеется. Но я сейчас вспоминаю счастливые часы, проведенные в библиотеке сэра Хэмфри. Я там подолгу беседовал о книгах с его друзьями. А потом попытался привнести эту атмосферу в свой собственный дом. Надеюсь, вы как-нибудь присоединитесь к одному из моих собраний. Разумеется, в тот день, когда там будут присутствовать и другие леди.

— Я с радостью, — ответила Джулиана. — Знаете, а мне вспоминаются беседы с моим опекуном мистером Фиттерборном и с мистером Берчем.

— Мистер Берч из Солсбери? Известный книжник. Я с сожалением узнал о его кончине. Насколько я понимаю, ваш покойный муж был его помощником, верно?

— Да, одно время. Но потом, когда племянник мистера Берча решил взять дело в свои руки, Джозеф принял решение открыть собственную лавку. — Она не стала упоминать о том, что он не смог бы это сделать без ее денег.

Гилберт поставил на стол свою чашку и внимательно посмотрел на собеседницу.

— Поверьте, миссис Мертон, я очень хотел бы помочь вам, ведь вы так одиноки… И сэр Генри Тарлтон тоже так считает.

Джулиана опустила глаза и сделала вид, что размешивает сахар в чашке. Какое-то время она молчала, затем, не поднимая глаз, проговорила:

— Не могу понять, почему сэр Генри мне сочувствует. Ведь вам, наверное, рассказывали о былом соперничестве, даже вражде между моим опекуном и сэром Томасом Тарлтоном.

— Полагаю, сэр Генри хочет расплатиться за прошлое поведение своего дяди. Именно поэтому он хочет вам помочь. Так вы обдумали его предложение?

— Я бы с радостью, но дело в том, что я уже связана договоренностью с лордом Чейзом.

Казалось, ее ответ разочаровал Гилберта.

— Знаете, я все-таки поговорю с сэром Генри, чтобы понять, насколько его требования противоречат требованиям лорда Чейза, — поспешно добавила Джулиана.

— Миссис Мертон, как я уже говорил, сэр Генри — весьма выгодный клиент. Что же касается его требований, то он будет претендовать на несколько изданий. — Гилберт понизил голос. — В том числе — на «Бургундский часослов».

— Что ж, очень хорошо, — кивнула Джулиана, стараясь говорить как можно спокойнее.

— Так что, дорогая миссис Мертон, с Генри Тарлтоном вы сможете заняться более важными делами, нежели покупка пьес с пикантными названиями. — Гость на несколько секунд умолк, потом вновь заговорил: — И уж позвольте мне быть откровенным. Видите ли, дальнейшее сотрудничество с Чейзом может лишь повредить вашему положению, а может, и репутации. Поверьте, я знаю, что говорю. Поймите, вам следует проявлять предельную осмотрительность, ведь вы — одинокая женщина. Надеюсь — пока.