Девять жизней (СИ) - Шмелева Диана. Страница 26

Темнота.

21. Госпиталь

Мужчины выскочили из подкопа возбуждённые, радостные: им удалось! Только один оказался ранен, не сильно, но успел потерять много крови. Ждавший у башни хирург быстро перевязал раненого и велел отнести его в монастырь святой Клары. Тот сквозь зубы шутил:

— Месяц назад навещал я предместье, чтоб наставить рога одному остолопу, а теперь вот геройствую. Никогда б не подумал, как мне пригодится урок там подкрадываться втихаря!

— Дон Фелис, помолчите! — строго одёрнул мужчину хирург.

Дон Себастьян и дон Фернандо посмеивались, прислонившись к стене, а потом одновременно протянули друг другу руки.

— Проверьте караулы у северных башен, я — южные и у ворот.

— Слушаюсь, комендант.

***

В госпитале, устроенном в монастыре, после штурма уже появились больше десятка раненых. Были больные и даже роженицы из предместья. Инес готовила лекарства, настои, отвары, вместе с Хосефой они ухаживали за пациентами. Раненый дон Фелис поначалу ворчал, утверждая, что отлично поправится в собственном доме, но в конце концов уступил настояниям хирурга, которому было удобнее присматривать за всеми вместе, к тому же лекарь расхваливал мастерство старой травницы. Кабальеро ещё немного сопротивлялся, потом разглядел Инес, подумал: «Здесь есть дополнительная причина поскорей исцелиться… или, наоборот, подольше застрять», и отбросил прочь возражения.

***

На другой день дон Себастьян решил вскоре после полудня навестить госпиталь вместе с доном Альфонсо. У ворот монастыря он с изумлением увидел несколько богатых карет. Вслух удивился:

— Что это значит?

— Дамы решили навестить раненых. Вчера вечером у моей невесты было небольшое собрание, и они обещали принести фрукты, вино, новые рубашки.

— Отлично, но я лучше зайду в боковую калитку. Быстро поговорю с матерью Анхеликой и вернусь к себе, а вы, как комендант, поблагодарите дам за внимание.

— Но… — дон Альфонсо в усах прятал ухмылку. — Дамы наверняка захотят поговорить с вами!

— Незачем.

— Дон Себастьян, я не собираюсь присваивать себе ваши заслуги!

— Я знаю, но, право же, некогда. Не забывайте, я следователь инквизиции, а убийство дона Бернардо не раскрыто. Всего через два часа состоится совещание о том, как мы можем противодействовать осадной башне. Инженеры города должны подготовить свои проекты.

Капитан Альварес уже усвоил, что спорить с инквизитором бесполезно, обрадовался, что сможет участвовать в обсуждении серьёзного дела, и, подтянувшись, бравой походкой зашёл в монастырь. Следующие полчаса, однако, стали для него изрядным испытанием. Молодой человек был хорош собой, знатен, прекрасно одевался и умел поддержать светскую беседу, но когда всех дам интересовало в первую очередь, где дон Себастьян де Суэда, чем занят и почему не пришёл, бедняга чуть не взмок от попыток отвечать всем сразу и от желания выдать друга, удравшего от чести самому объясняться с представительницами прекрасного пола. Мнение дона Альфонсо о женщинах в этот день сильно ухудшилось, тем более что даже его невеста проявила излишнее, в глазах жениха, любопытство к другому мужчине. Здесь же была и донья Эстрелья, нервно обмахивающаяся веером. Графиня, о связи которой с сеньором де Суэда давно шептались, а теперь, когда вдова стала самой завидной невестой Эспании, поговаривали и о браке, ловила на себе злобно-завистливые взгляды дам и девиц, отвечая поджатыми губами и решимостью в больших подёрнутых поволокой глазах.

***

Тем временем дон Себастьян смог спокойно обсудить с настоятельницей монастыря вопросы снабжения госпиталя, состояние раненых, нужна ли святой обители дополнительная помощь. До них доносились гомон дам и ответы с трудом отбивавшегося от них дона Альфонсо. Мать Анхелика улыбнулась:

— Может быть, всё-таки поблагодарите дам Сегильи за помощь?

— Как-нибудь… не сегодня.

— Понимаю.

К настоятельнице подошла одна из монахинь и доложила о приходе отца Николаса де Руис.

— О, конечно, я сейчас его встречу!

— Если вы не против, я подожду его возле патио. Нам нужно поговорить. Зачем снова искать время и место?

— Разумеется, дон Себастьян. Несколько минут, и мы подойдём к вам. Уверены, что не хотите потратить это время на моих посетительниц?

— Уверен, совершенно уверен.

— Тогда чашечку монастырского кофе?

— А вот кофе — с большим удовольствием!

Инквизитор был рад хоть недолгое время провести в одиночестве. Он осторожно заглянул в патио, в противоположном конце которого дамы ещё стояли вокруг пошатывающегося капитана Альвареса. Потом взгляд его скользнул по изящным колоннам окружавшей внутренний двор галереи и остановился на девушке, расталкивающей лекарство пестиком в ступке. Молодой человек сразу узнал сеньориту Рамирес и, пока его никто не видел, позволил себе, глотая понемногу крепкий кофе, полюбоваться её профилем. Он даже вспомнить не мог, когда так спокойно и невинно рассматривал красивую женщину, не думая ни о том, как скоро она окажется в его постели, ни о том, как избавиться от её слишком рьяных попыток туда забраться. Вскоре инквизитор заметил, что сеньорита иногда замедляет движения, поглядывая на разыгравшуюся неподалёку комедию, улыбается, даже смеётся. Ему тоже стало смешно, и он случайно звякнул чашкой о блюдце.

Девушка обернулась, конечно, узнала его, удивилась и прыснула. Если дон Себастьян когда-либо и встречал создание женского пола, смеявшееся над ним, то и этого не мог вспомнить. Поймал себя на том, что улыбается непозволительно долго, улыбается девушке, что ему совсем нельзя делать, надо скорей перестать, но она опередила его, прервав пересмешку. Попросту вернулась к своему занятию, иногда поглядывая в открытую книгу и добавляя в ступку лежавшие рядом травы. Лицо инквизитора стало бесстрастным уже тогда, когда сеньорита Рамирес не могла этого видеть. Ни тени кокетства в ней молодой человек не заметил.

Послышались шаги. Мать Анхелика вернулась с отцом Николасом и тотчас оставила мужчин вдвоём. Дон Себастьян по обыкновению сразу перешёл к делу:

— Спасибо за вашего Чико. Если вы не против, я подержал бы его при себе.

— Конечно, не против. Собственно, рыжий пёс вовсе не мой — приходит когда хочет, я его подкармливаю.

— Как мой Негрито, — усмехнулся дон Себастьян. — Не зря они подружились.

— Этот кот, наверное, единственное дорогое лично для вас создание в Сегилье, которую вы так отчаянно защищаете.

Отец Николас был сам на себя не похож. Его обычно лукавая самодовольная физиономия осунулась, руки заметно дрожали. Поняв, что от следователя не укрылись ни волнение пожилого священника, ни потемневшие веки, он перестал крепиться, закрыл лицо руками и простонал:

— Моя донья Мартина! Наши дети! Сейчас, когда первые атаки отбиты, я боюсь за них сильнее с каждым днём! Первые дни я, наверное, не способен был осознать ужас, который на нас надвигается, а теперь не могу спать по ночам! Молодые глупые курицы, которые заявились сюда перед вами покрасоваться, уже считают себя спасёнными. Я им завидую… Простите, если я недостаточно верю в ваши способности, но мне слишком много лет, чтобы не понимать превратности войны. Знаю, знаю, замок Суэда выдерживал осады сил, неизмеримо превосходящих силы его защитников, но в нём никогда не было… вы понимаете…

— Измены, — глухо ответил дон Себастьян.

— Не смейте лезть на рожон! Вы наша единственная надежда!

— Я принял меры на случай…

— Бросьте. Если погибнете, изменники воспользуются замешательством, а губернатор может и вовсе сдать город. Нетрудно догадаться, почему вы его арестовали. Племянник не станет с ним спорить.

Спорить сейчас, очевидно, не было смысла. Отец Николас это понял, и, пока его собеседник допивал кофе, предпочёл сменить тему.

— Милая девушка, — он кивнул на Инес. — Очень похожа на мать.

— Вы знакомы с сеньоритой Рамирес?

— Венчал её родителей лет… теперь и не вспомнить, сколько назад. В те годы травницы были в почёте, никто и не удивился, что красавица-дочь сеньоры Фелисии вышла за офицера. Могла, впрочем, мужа и побогаче найти. Они были счастливейшей парой, но вот пожалуйста: лейтенант живёт сейчас, как крестьянин, а их дочь зарабатывает шитьём. Донья Мартина иногда даёт ей работу.