Роковые обстоятельства - Суворов Олег Валентинович. Страница 36

Вскоре после того как был объявлен перерыв и судьи покинули свои места, один из присутствующих на процессе сановников — человек уже преклонных лет да еще в вицмундире с двумя звездами — совершил поистине мальчишеский поступок. С неожиданным проворством он устремился к опустевшему столу и попытался сложить воедино разорванные клочки бумаги, вызвав этим веселое оживление публики.

Оторваться от увлекательного занятия ему пришлось только с возвращением председателя суда, чья физиономия заметно вытянулась от изумления.

«Ваше превосходительство, — обратился он к пристыженному сановнику, — вы совершенно напрасно подаете публике дурной пример, столь явственно демонстрируя свое любопытство. Если все это вас так занимает, то подойдите ко мне после окончания суда, и я воспроизведу вам вслух то, что там было написано».

Этот казус случился в последний день процесса, когда присяжным предстояло удалиться на совещание, чтобы вынести свой вердикт. Однако перед этим им еще следовало выслушать руководящее напутствие председателя. Его речь наполнила зал суда размеренным рокотом хорошо поставленного голоса, и все присутствующие затаили дыхание — судья говорил очень веско и красноречиво:

— Господа присяжные заседатели! Двухдневное судебное следствие и оживленные прения сторон дали нам весьма богатый и разнообразный материал для осмысления. Вы услышали мнение экспертов, которые долго колебались, прежде чем произнесли роковое слово — отравлен! Таким образом, мы имеем очевидное лишение жизни полного сил юноши, и потому нам осталось выяснить — кем и при каких обстоятельствах оно было произведено.

Единственной обвиняемой по этому делу является мадам Дешам, ввиду чего вам предстоит в очередной раз тщательно взвесить все за и против этой женщины. Сразу скажу об одном несомненном обстоятельстве — мадам Дешам подлежала бы уголовному преследованию по статье 993 Уложения о наказаниях, говорящей об ответственности лиц, имеющих надзор за несовершеннолетними и благоприятствующих их склонности к непотребству, а также побуждающих их к этому своими внушениями или обольщениями. Однако такое обвинение ей своевременно не было предъявлено, хотя ее аморальные отношения со своим воспитанником несомненно имели место.

Обладая страстностью и экзальтированностью, свойственными французской нации, да еще попав в среду добродушной русской распущенности, мадам Дешам давно уже начала испытывать половое влечение к своему воспитаннику, постепенно добавляя своим ласкам все возрастающий оттенок животности. И если на людях она представала строгой и высоконравственной воспитательницей, то наедине с юным Симоновым мадам Дешам не упускала случая возбудить в нем чувственные инстинкты. Однако их отношения не стоит сводить только к этому, поскольку изначально они имели оттенок дружеской нежности. По многочисленным признаниям свидетелей, Юлий Симонов был очень привязан к своей веселой и необидчивой гувернантке, имевшей к тому же весьма привлекательную внешность.

Не смею навязывать вам свое мнение, однако мадам Дешам мало походит на тип коварной отравительницы, принесшей разврат и смерть в доверившуюся ей семью. Скорее эту женщину можно упрекнуть в легкомыслии, не позволившем справиться с порывами своей натуры в условиях нашей традиционной безалаберности. Однако за это она уже наказана позором и тюремным заключением!

Что касается ее воспитанника, то, похоже, этот юноша относился к тому типу семейных деспотов, которые с малолетства полагают себя центром жизни семьи, а потому нимало не считаются с желаниями окружающих. Не умея обуздывать свои желания и не развивая характер, подобные создания крайне болезненно воспринимают любое столкновение с реальной действительностью, несамортизированное любящими руками родителей. Безволие и безответственность весьма неприятно сказываются и на характере подобных молодых людей, как правило, склонных к преувеличенному самолюбованию и чрезмерной саморефлексии. Вспомните те отрывки, которые нам зачитывались из дневника Юлия Симонова… — Председатель прервался, нашел на своем столе нужную бумагу и зачитал ее вслух:

— «…Многие дурные качества проявились в моем характере, мое прежде чувствительное сердце словно бы окаменело, во мне развилось искусственное хладнокровие. Хуже того, я стал атеистом и приобрел много таких взглядов, особенно на женщин и родителей, которых не пожелаешь и врагу!»

Как следует из свидетельств его товарищей, юный Симонов начинал тяготиться навязчивостью своей любовницы гувернантки, особенно ее ревностью. Другие свидетельства об их совместном времяпрепровождении вызывают у людей зрелого возраста не менее тягостные чувства. Да и как иначе, господа присяжные, если на наших с вами глазах неоперившиеся юнцы нарочито развязным тоном повествуют о своих пирушках, похваляясь тем, кто из них больше выпил коньяку!

Уважаемые господа присяжные заседатели! Вам предстоит решить — случайно или намеренно произошел факт отравления, и при этом вы, разумеется, не оставите без внимания вышеприведенные слова из дневника покойного юноши, выражавшие его разочарование в жизни. Учтите и то обстоятельство, что для большинства случаев самоубийств, совершенных не в припадке безумия, а вполне осознанно, характерно оставление предсмертной записки. В данном случае этого не было, как не было и явственно высказанного намерения лишить себя жизни.

Итак, я заканчиваю и передаю это дело на ваше усмотрение. Порядок совещаний вам известен — решение постановляется по большинству, а при равенстве голосов, поданных за и против, основывается на голосах, поданных в пользу подсудимой. Сомнение также толкуется в пользу обвиняемой, а признание виновности может сопровождаться просьбой о снисхождении. Не скрою, что вашему решению предстоит весьма сложное дело, но смею надеяться, что вы выйдете из него со спокойной совестью перед обществом, которое будет терпеливо ждать вашего справедливого решения.

Гром аплодисментов заглушил последние слова председателя. Затем присяжные удалились в совещательную комнату, а Макар Александрович, который практически постоянно находился в зале, начал пробираться к выходу. Приблизившись к двери, он вдруг заметил знакомую фигуру. Студент Винокуров, застыв от удивления и вытянув шею, пытался рассмотреть молоденькую девушку, смуглую и черноглазую. Все заседание она провела в первых рядах, а теперь, воспользовавшись перерывом, встала со своего места, подошла к бывшей гувернантке, сидевшей за барьером в окружении двух солдат, и заговорила с ней.

— И вы тоже здесь, господин студент? — Макар Александрович легко тронул его за плечо. — Интересуетесь данным процессом?

— А? Здравствуйте, господин следователь, — и Винокуров рассеянно глянул на Гурского.

— Увидели кого-то знакомого?

— Да, кажется… Простите, но вы случайно не знаете, кто та юная мадемуазель, которая сейчас разговаривает с мадам Дешам?

— Это ее дочь Жаклин.

— Ее дочь?

— Да, а что вас так удивляет?

И тут Винокуров вдруг смутился и нервно передернул плечами.

— Нет, ничего.

— Вы где-то видели ее раньше?

— А вам обязательно все знать?

— Послушайте, господин студент, — со скрытой угрозой в голосе заговорил Макар Александрович, чувствуя, что начинает раздражаться. До чего же утомительна современная молодежь со всем ее апломбом, глупостью и нигилизмом, порождающим столько нелепых поступков, зачастую весьма опасных для общества и для государства! — Вы забываете, что я веду сразу два дела, связанные с семьей Симоновых, поэтому просто обязан вникать во все мелочи, имеющие до них касательство. Где и когда вы видели мадемуазель Жаклин?

— Совсем недавно… в борделе на Шпалерной улице, — покраснев, признался Винокуров, произнеся последние слова почти шепотом.

— Вот как?

Макар Александрович не успел удивиться и расспросить поподробнее, как его окликнул знакомый медэксперт по фамилии Вознесенский.

— Мы еще поговорим об этом, — пообещал Гурский, отпуская студента и протягивая руку подходившему эксперту. — Рад повидаться, Михаил Сергеевич. А я и не знал, что вы задействованы по этому делу.