Невеста на ночь - Берг Патти. Страница 38

— Но мы же ничего не сделали!

— Вы вторглись в мой лагерь, и мне осточертело убирать мусор. — Он подтолкнул обоих к своей машине: — На этот раз уберете его сами.

Один из парней оглянулся на него с глуповатой усмешкой:

— А мы думали, вы посмеетесь…

— В первый раз я решил, что это забавно. Во второй мне было не до смеха. В третий я рассердился. Вы явились сюда уже в пятый раз — думаю, не стоит объяснять, как я зол. А теперь пошевеливайтесь! Живо уберите всю туалетную бумагу.

Дункан открыл дверцу машины подростков, взял ключи и прихватил упаковку пива.

— Эй, что вы делаете?

— Пиво я беру в уплату за ущерб и беспокойство. А ключи вы получите утром, когда протрезвеете.

— Предки нас убьют, если мы вернемся домой утром!

— Это лучше, чем если вы попадете в аварию.

— Черт!

— Придержи язык!

— Да вы что, взбесились? Какая муха вас укусила?

— Хочешь узнать? Не советую.

Дункан стоял, прислонившись к машине незваных гостей, пока те убирали мусор. Сложив весь мусор к себе в багажник, они уселись в кабину.

— Отдайте нам ключи! Мы трезвые.

— От вас несет пивом. — Дункан подбросил ключи, ловко поймал их и сунул в свой карман. — А еще я хочу рассмотреть вас при дневном свете.

Дункан направился к палатке с улыбкой на лице, но погасил ее, едва заметил, что на него смотрит Кэйро. Сбросив заляпанные грязью ботинки, он оставил их снаружи, вошел в палатку и забрался в спальный мешок.

— А если завтра утром они увяжутся за нами? И найдут пещеру? — спросила Кэйро, чтобы завязать разговор.

— Парни не из тех, что лазают по пещерам: они слишком глупы и ленивы.

— Не поездка, а стихийное бедствие, — пожаловалась Кэйро. — Сначала дождь, потом эти двое, да еще ты разозлился. Скверное начало.

— Спи, Кэйро.

— По-моему, утром надо вернуться в Сэнктуари.

— Если тебе так не терпится уехать, попроси этих двоих подвезти тебя. А Дилан пойдет в пещеру со мной.

— Я просто не могу отпустить его туда одного. Он никогда не бывал в пещерах, он часто ускользает неизвестно куда, он…

— А ты слишком старательно опекаешь его.

Кэйро услышала, как Дилан перевернулся на бок.

— Пожалуйста, не ссорьтесь!

Кэйро поцеловала его в щеку:

— Извини, мы нечаянно разбудили тебя, дорогой.

— Мамам и папам не положено ссориться.

Она обняла сына:

— Мы и не ссорились, просто громко разговаривали.

— У Томми Чапмена мама с папой все время ссорились. Томми всегда боялся. А потом они развелись.

Дункан провел большой ладонью по щеке сына:

— Мы с мамой никогда не будем пугать тебя.

— Правда?

— Конечно.

— Ну хорошо.

Дилан закрыл глаза и через несколько минут снова уснул.

— Я знаю, что ты мне не доверяешь, — прошептал Дункан. — Наверное, я и вправду не заслуживаю твоего доверия, но за Дилана можешь не беспокоиться. С ним ничего не случится. Обещаю тебе.

«Обещаю тебе. Обещаю».

«Ты уже не раз нарушал обещания, — подумала Кэйро, мысленно повторяя слова Дункана. — Прошу тебя, сдержи хотя бы это».

Глава 19

Полночь. Слишком поздно стучать в дверь Грэма. Но весь день и вечер ушли у Фиби на разработку стратегии. Как только хлынул ливень, она сразу поняла, что надо делать.

Она побарабанила пальцем по дверному косяку, надеясь услышать шорох колес кресла Грэма за дверью. Но ответом ей был только негромкий стук дождевых капель.

Прошла минута, другая, и наконец Фиби уловила долгожданный звук. Щелкнул замок, ручка медленно повернулась. Фиби вновь увидела удивительные серебристые глаза.

— Можно войти?

— Уже поздно.

— Точнее, рано. А трудные разговоры лучше всего удаются мне по утрам.

— Ты задумала долгий разговор?

— Пожалуй, до самого рассвета… или еще дольше.

Грэм усмехнулся и отъехал в сторону, пропуская Фиби в дом. Ее алое шелковое платье зашуршало, на нем расплылось несколько дождевых капель насыщенного темно-бордового оттенка. Пятнистая ткань нравилась Фиби.

Услышав, как за ней закрылась дверь, она глубоко вздохнула и обернулась с самой нежной, самой обольстительной улыбкой, которую репетировала весь день перед зеркалом в ванной.

— Я должна кое в чем признаться, — начала она, садясь на подлокотник дивана и кладя ногу на ногу. Босоножка на шпильке повисла на кончиках пальцев — Фиби считала эту позу самой соблазнительной.

Грэм скрестил руки на груди и приподнял седеющую бровь. Фиби пришла в восхищение и решила когда-нибудь запечатлеть его в такой позе.

— В чем? — спросил он.

— Да так, глупости. Даже стыдно говорить об этом, но я где-то вычитала, что признание облегчает душу. Ты веришь в это?

— По-моему, нет ничего лучше честности.

— Пожалуй, ты прав. Если бы все были честными, признаний не понадобилось бы… но жизнь стала бы донельзя скучной. А я терпеть не могу скуку.

Грэм засмеялся:

— С тобой не соскучишься, Герти.

Фиби показалось, что он как-то подозрительно подчеркнул последнее слово. Наверное, он уже знает всю правду, но хочет услышать ее из уст самой Фиби.

— Пожалуй, я начну с самого главного. Меня зовут не Гертруда, а Фиби.

— Какая удача!

Она нахмурилась:

— Тебе не нравится имя Герти?

— Мне нравишься ты. А имя не так много значит.

— Отличный ответ, Грэм. Очко в твою пользу.

Ее улыбка стала шире.

— Следующее признание, — продолжала она. — Мою подругу зовут вовсе не Ингрид, и она не замужем за викингом по имени Тур.

— Вот как? — Он усмехнулся, и Фиби понравилось, как блеснули его глаза.

— Да. Ее зовут Кэйро, и она не только моя лучшая подруга, но и племянница. Вдобавок когда-то она была женой твоего сына.

— А ты уверяла, что сходство мне померещилось.

— Не очень-то красиво с моей стороны, правда?

— Пожалуй.

— У нас была серьезная причина хранить тайну.

— Я не люблю тайн, Фиби.

— Я тоже. — Она глубоко вздохнула. — У тебя найдется вино?

— В холодильнике.

— Хочешь выпить?

— Только если ты составишь мне компанию.

— Само собой, притом надолго, Грэм. И я должна сделать еще одно признание.

Фиби направилась в кухню, открыла холодильник и нашла бутылку шардонне. Откупорив ее, она наполнила два бокала, которые увидела на кухонном столе.

— Ты кого-то ждал? — спросила она Грэма, сидящего в дверях.

— Да.

— О Господи! Надеюсь, я не помешала?

— Ничуть. Ведь я ждал тебя.

В притворном удивлении Фиби приложила ладонь к груди:

— Меня?

— Тебя, Фиби. И больше никого.

Проходя в гостиную, Фиби одарила его мимолетным поцелуем. С более продолжительными она решила подождать.

Отпив вина, она села на край дивана и приняла прежнюю позу.

— Вино изумительное. Тридцать лет назад я пила «Энни Грин спрингс» и «Риппл».

— А я — «Красную гору».

— Фу, отрава! Самое страшное похмелье у меня случилось после бутылки «Красной горы».

— И со мной часто такое бывало, — признался Грэм. — Но мы отвлеклись. Какое еще признание ты собиралась сделать?

— На самом деле это не мое признание. Я тут ни при чем, просто решила, что ты должен знать… — Она отпила еще вина. — У тебя есть внук.

— Дилан. Умненький мальчик. Точная копия моего сына в детстве. Об этом я сразу догадался, даже когда еще не знал, что мы родственники. Как ты понимаешь, это обстоятельство должны обсуждать Дункан и Кэйро, а не мы с тобой. Я воспитал сына порядочным человеком и теперь стараюсь не вмешиваться в его жизнь и не давать советов.

— А я постоянно даю Кэйро советы.

— Наверное, потому, что больше тебе не с кем общаться.

— У меня полно друзей.

— А я хочу, чтобы у тебя был только я, — заявил Грэм. Именно этих слов ждала Фиби.

— Тогда почему же ты остановил меня вчера вечером?

— Потому что… потому… черт! Я не занимался сексом пять лет, и я…

Фиби выслушала эти сбивчивые объяснения и ничего не поняла, но села к нему на колени.