«Крокодил» - Коллектив авторов. Страница 1

«КРОКОДИЛ»

ВСЕХ ВРЕМЕН И НАРОДОВ

Алексей Пьянов

СМЕХ И СЛЕЗЫ «КРОКОДИЛА»

«Крокодил» — журнал легендарный.

Былями, небылицами, легендами и завиральщинами густо оброс он почти за девяносто лет своего существования. Поводов для этого было более чем достаточно.

Начать хотя бы с того, что в отличие от всех своих собратьев — серьезных и веселых — у «Крокодила» два дня рождения, которые он и его читатели отмечают с одинаковой веселой торжественностью.

Для былей и небылиц есть и еще один повод — странное, неожиданное имя издания, появившееся на свет по решению ЦК партии большевиков, которое (ЦК) шутить, как мы знаем, не любило.

Так почему именно «Крокодил», а не, скажем, более уместное для той поры название — «Пролетарская метла»?

Этот вопрос до сих пор задают крокодильцам многочисленные читатели журнала — на встречах с ними, в своих письмах.

Известно несколько историй, связанных с этим не совсем привычным для России земноводным, удостоившимся такой высокой чести — дать свое имя советскому изданию, да еще в то время, когда нам (стране, народу) было вроде не до смеха.

Одну из этих историй (былей, небылиц) охотно рассказывал якобы знавший ее чуть ли не из первых уст и нам в редакции, и читателям знаменитый сатирик Леонид Ленч, ставший преданным крокодильцем чуть ли не с первых номеров журнала. Так вот по Ленчу выходило, что название новому изданию придумал сам… Ленин! А придумав, позвал Луначарского и вроде бы сказал ему:

— Как вам, Анатолий Васильевич? Подойдет такое имя новорожденному? Это ведь будет журнал не просто политической сатиры, а сатиры пролетарской. Смелый, по-крокодильи зубастый, беспощадный к врагам трудового народа. Согласны? Ну тогда, пожалуйста, передайте наш разговор товарищам, которые занимаются этим архиважным делом, но поделикатнее, не как указание партии.

Луначарский передал. Товарищи согласились.

Вторая история — более будничная, без громких имен. За окном занялось утро нового дня, а в кабинете главного редактора нового журнала продолжались горячие споры о его названии. Вдруг без стука отворилась дверь и в комнату с ведром и шваброй вошла уборщица. Поставив орудия труда на пол, она замахала руками и сердито крикнула:

— Ну и надымили вы тут, крокодилы! Дышать нечем!

В кабинете на мгновение воцарилась тишина, которую оборвал радостный крик главного:

— «Крокодил»! Конечно, «Крокодил»! А, товарищи?!

Обалдевшие от табака и дискуссий товарищи дружно подняли руки.

Эту легендарную историю доводилось слышать из уст старейшины сатирического цеха народного художника СССР, Героя Социалистического Труда, академика, стошестилетнего Бориса Ефимова, чей рисунок украшал первый номер новорожденного журнала.

Но хватит легенд и преданий. Как говорил герой любимых авторов «Крокодила» — Ильфа и Петрова, — оставим небо птицам и вернемся на землю.

На земле же достоверно известно, что журнал «Крокодил» родился летом 1922 года в бывшем трактире купца Воробьева, что в Охотном ряду, где собралась горстка молодых, веселых, талантливых людей во главе с бывшим балтийским матросом, профессиональным революционером, проведшим почти двадцать лет в царских тюрьмах, ссылке и эмиграции, одним из организаторов штурма Зимнего, журналистом партийной печати, блестящим организатором и мудрым редактором, заядлым курильщиком, не выпускавшим трубки изо рта даже во сне. как шутили его друзья, Константином Степановичем Еремеевым, которого коллеги называли «дядей Костей».

Однако в трактире состоялось уже второе рождение журнала.

Первое произошло несколькими месяцами раньше. И не в трактире, а в ЦК партии, куда Еремеев пришел с запиской о необходимости создания массовой рабочей газеты. Бумагу, принесенную дядей Костей, быстро рассмотрели (у него был весьма высокий авторитет в высоких сферах), и, как пишет один из биографов Константина Степановича — Илья Кремлев, состоялся короткий деловой разговор.

— Вот тебе три тысячи рублей золотом, — сказали ему, — делай с ними, что найдешь нужным. И учти, больше денег от нас не получишь.

Вскоре золотые червонцы превратились в газету «Рабочий». А некоторое время спустя неугомонный курильщик придумал иллюстрированное приложение к ней. что. в сущности, явилось зачатием нового сатирического журнала. Успех веселого и острого иллюстрированного издания был так велик, картинка, исполненная талантливыми карикатуристами, так смешна и доходчива до «широких масс трудящихся», что однажды дядя Костя, собрав редакцию, сказал:

— Нужен журнал! И не будем тянуть канитель, товарищи.

И опять Еремеев пошел в ЦК. И опять ему сказали:

— Давай!

Тут для точности повествования обратимся к мемуарам. Вот что много лет спустя написал по поводу рождения «Крокодила» один из его «постояльцев» И. Абрамский.

«Помню, как первый директор издательства «Рабочей газеты» А. И. Ратнер пришел к дяде Косте и драматически застонал:

— Поймите, Константин Степанович, так больше продолжаться не может! В четверг мы должны начать печатать журнал, а названия нет…

Немедленно была дана команда: «Свистать всех наверх!» Через пять минут в кабинете редактора началось последнее авральное совещание по вопросу о названии журнала.

Это ответственное совещание началось в два часа, но и в девять часов вечера, когда комната успела до отказа заполниться густыми облаками табачного дыма, названия еще не было. «Заноза», «Репейник», «Крапива», «Жало», «Перец», «Оса», «Ёж», «Шмель», «Ёрш», «Ястреб», «Волкодав», «Скорпион» были похоронены одно за другим…

— А почему не назвать наш журнал «Крокодил»? — неожиданно предложил Сергей Гессен, член редколлегии «Рабочей газеты».