Песочные часы - Романовская Ольга. Страница 12

Теперь, проведя три года в Арарге, понимала – моя первая ночь не походила на традиционное начало отношений между торхой и хозяином, скорее, на первую брачную ночь между супругами. Норн проявил терпение и перешел к следующей стадии, когда я немного успокоилась, перестала брыкаться и отпихивать его.

Язык, щекоча, прошелся по ложбинке между грудей, затем овладел соском. Пальцами одной руки хозяин массировал второй холмик, другой – стянул трусики. Когда пал последний кружевной оплот обороны, смирилась. Да, крепко сжимала бедра, но больше поделать ничего не могла. То, что он творил дальше, не позволила бы ни одна девушка, но я торха, а виконт – мой хозяин. Расслабиться, как советовала Сара, разумеется, не могла. Глядя в потолок, терпеливо ждала наступления самого страшного момента, но хозяин медлил, предпочитая изучать мое тело. Потом я вдруг перестала чувствовать его вес, удивленно взглянула на виконта и тут же зажмурилась. Он был абсолютно голый и стоял передо мной на коленях.

Норн рассмеялся.

– Все так страшно?

Предпочла промолчать, стремительно покрываясь пунцовым румянцем. Никогда прежде не видела обнаженного мужчину и, честно говоря, не горела желанием увидеть. А вот хозяин настаивал на более близком знакомстве, взял за руку и заставил дотронуться до мужского достоинства. Тут же отдернула пальцы, вызвав очередной приступ смеха.

– Лей, открой глаза, ты не маленькая девочка, тебе семнадцать. Или мама тебе вообще ничего не рассказы вала?

Мама… Мама, хочу к ней! Хотя бы знать, жива ли.

Хозяину все равно, ему плевать. Конечно, я же рабыня, игрушка, у меня нет чувств!

Свернулась комочком и заскулила, как ребенок. Ничего не могла с собой поделать: воспоминания о родных душили, разрывали сердце.

– Лей?

Похоже, норн так и не понял, что произошло. Объяснять я не собиралась.

Хозяин обнял, попытался успокоить. Потом снова уложил на спину и лег сверху. Он не двигался, терпеливо ждал, пока иссякнут слезы. Когда всхлипы стали реже, виконт завершил то, что начал. Согнул мне ноги в коленях и подложил подушку под поясницу.

– Разведи колени, как можно шире, – приказал он, приподнявшись на руках.

Мужское достоинство нависло надо мной, указывая туда, куда ему предстояло войти. В ужасе стиснула бедра, но виконт не собирался отступать и, сломив сопротивление несговорчивой торхи, начал новую главу в моей жизни.

Когда хозяин вторгся внутрь, вскрикнула от боли и дернулась, силясь вытолкнуть чужеродный предмет. Надо отдать должное виконту, он остановился, погладил, поцеловал и только потом продолжил, медленно, постепенно погружаясь все глубже и глубже. Пару раз войдя целиком, хозяин простонал: «Ты действительно сладкая, девочка!» Его бедра задвигались быстрее, естество вторгалось в плоть, не зная пощады. Покусывая губы, терпела – а что еще оставалось?

Наконец пытка закончилась. Хозяин издал странный гортанный звук, дернулся в последний раз и замер на мне. Внутри стало очень жарко. Тянущая боль терзала между ног. Какие же мужчины скоты!

Блаженно вздохнув, виконт лег рядом, притянул к себе.

– Плачешь? Не надо, Зеленоглазка, ничего страшного не произошло, просто немного больно и неприятно. – Пальцы смахнули слезинку со щеки. – Привыкнешь. Сегодня поспишь со мной. Утром тебе приготовят ванну, переоденут. За то, что была хорошей девочкой, получишь бутылочку с маслом.

Руки снова гладили, ласкали, губы дразнили кожу. В итоге я снова ощутила на себе вес тела хозяина. Второй раз он действовал грубее, настойчивее. Виконту нравилось, он хотел меня, а я… Я свыклась со своей скорбной участью. К чему сопротивляться, какая разница, сколько раз он возьмет меня, девичьей чести не вернешь.

Через пару часов норн угомонился, задремал, положив теплую ладонь мне на грудь. Я не спала. Молча плакала, боясь пошевелиться и разбудить хозяина. Хотелось немедленно смыть с себя грязь прошедшей ночи, а еще побаливал низ живота. Задремала я только под утро. Когда проснулась, обнаружила, что моего пробуждения дожидается целая толпа во главе с Сарой.

– Молодец! – приветливо улыбнулась она. – Господин встал в хорошем настроении, велел сделать тебе подарок. Значит, у вас все прошло удачно. Сегодня ты не работаешь, а завтра в половину восьмого утра приходи на кухню. А теперь вставай, пошли принимать ванну.

Вода немного успокоила, я даже понежилась в душистой пене. К счастью, меня оставили одну, хотя экономка настойчиво предлагала помощь служанок. Странно, полотенце, чистое белье, одежду и повседневную обувь на низком каблучке мне принесли не хыры, будто я госпожа, а не рабыня. Слуги норнов – обычные бедняки, свободные люди. Они делают легкую «чистую» работу, например, прибираются в комнатах. Вот отхожие места, мытье полов – удел хыр.

Не спеша вылезать из ванной, огляделась, рассматривая многочисленные полочки, умывальник, зеркало, бритвенные принадлежности. Богато живет араргский коннетабль! Красиво и светло, весь день бы здесь просидела, но нельзя. Вытерлась пушистым полотенцем, переоделась и вышла. За дверью ждала Сара.

– Пойдем, к доктору сходим.

– Зачем к доктору? – не поняла я.

– Надо. Нигде ничего не болит, кровь не течет?

– Ночью текла, – смутившись, призналась я и покосилась на пятно на простыне. Служанка как раз стаскивала ее с кровати.

– Это нормально, – заверила экономка.

– А можно не ходить к врачу? – с мольбой посмотрела ей в глаза.

Сара покачала головой.

– Господин велел. Видимо, – она улыбнулась, – он перестарался, боится последствий.

Мужественно выдержала осмотр и с облегчением вздохнула, когда врач авторитетно заявил: все в порядке. Когда лекарь вышел и мы с экономкой остались наедине, шепотом решилась задать животрепещущий вопрос:

– Сара, скажите, а как можно… Словом, чтобы детей не было.

И приготовилась выслушать отповедь на тему: «Родить от хозяина – большое счастье».

– Понимаю, не хочешь от нелюбимого. – Вопреки опасениям, экономка отреагировала спокойно. – Есть разные средства, у меня самой одно всегда про запас хранится, только господину не понравится, если ты чем-то подобным воспользуешься.

– Ему нужно тело, а не дети, – настаивала я, прекрасно понимая: не применю мер предосторожности, рожу. И так каждый год. – Пожалуйста, Сара, прошу вас! Сжальтесь надо мной, хотите, на колени встану? Хотя бы скажите, как приготовить средство.

Право слово, если потребуется, ноги расцелую! Не позволю превратить себя в самку, даже не в племенную кобылу! Жеребята последней нужны хозяину, виконта же интересует только ночное сопение.

– Стоит ли рисковать? – покачала головой экономка. – Зная господина, он по головке не погладит. Лучше научу кое-чему, чтобы виконт довольным остался. Хозяин разрешит ребятишек рожать, глядишь, вольную заработаешь. Вдруг дети понравятся? Да и, поверь, жить проще станет: меньше контроля, работы, больше свободы.

– Если узнаю, что беременна, руки на себя наложу! – мрачно пообещала я.

– Даже не думай! – ужаснулась Сара, прижав ладонь ко рту. – Только хозяин решает, можно ли торхе умереть и можно ли избавиться от его ребенка. Ладно, – смилостивилась она, – дам тебе бутылочку. Месяца на три хватит, пока привыкнешь, освоишься. А то, не приведи боги, и впрямь чего учудишь, а мне потом отвечать! Да и ребеночку какая польза, если мама с первого дня в утробе ненавидит. Только ты бутылочку спрячь, если найдут, плохо будет!

Запрыгала от радости и порывисто расцеловала Сару. Три месяца – достаточный срок, чтобы выведать какое-нибудь народное средство. Может, судьба и вовсе улыбнется, послав по делам к аптекарю. Скажу, что средство просила купить экономка. Или любовница хозяина, есть же у него любовница? Словом, совру что-нибудь, главное из замка выбраться.

Выпила первые двадцать пять капель, разведенные в стакане воды, немного успокоилась, поставила бутылочку на стол. Прятать при Саре не хотела: вдруг выдаст? Поколебавшись, открыла сосуд с баснословно дорогим маслом. Дразнящий аромат ударил в нос, побуждая нанести средство на кожу.