Вкус страсти - Блейк Дженнифер. Страница 11

Маргарита и Дэвид остались наедине с Генрихом VII.

Король сделал резкий жест, показывая, что даме следует сесть на табурет. «Не очень-то вежливо», — подумала Маргарита, но тут же спохватилась: скорее всего, таким образом он просто хотел избежать необходимости самому занимать чересчур низкий предмет мебели, ведь в результате его колени оказались бы чуть ли не на уровне ушей, к тому же в таком случае Маргарите и Дэвиду пришлось бы и вовсе сесть на пол, чтобы голова монарха по-прежнему оставалась выше их голов.

А возможно, Генрих просто хотел постоять. Он явно нервничал, а его движения, обычно неторопливые, стали резкими. Неестественность и напряженность витали в воздухе, потрескивая, как горящие поленья в камине.

— Ты, должно быть, догадываешься, что нас регулярно информировали о твоих передвижениях с тех самых пор, как ты покинул берега Франции, — бросил он Дэвиду через плечо, затем подошел к единственному окну и повернулся лицом к присутствующим. — И о передвижениях леди Маргариты тоже, с тех самых пор, как она выехала за ворота Бресфорда.

— Да, сир, я так и думал. — Дэвид стыдливо опустил густые золотистые ресницы, скрывая свое истинное отношение к ситуации.

— Однако, возможно, для тебя не столь очевиден тот факт, что суженый, от коего ты с такой легкостью спас даму, был не более чем уловкой.

— Уловкой? — ошеломленно повторила Маргарита.

На лице короля не дрогнул ни один мускул.

— К сожалению, она была совершенно необходима.

— Нисколько не сомневаюсь, что причина тому очень веская. — Хотя Дэвид не произнес ни единого грубого слова, эта фраза разрезала воздух, словно острый нож.

— Она была приманкой, ни больше ни меньше, — заявил Генрих и бросил на рыцаря недовольный взгляд.

— Приманкой для меня, чтобы я вернулся в Англию.

— Ответь ты на наши многочисленные письма, в которых тебе предлагалось явиться пред наши очи, встреться ты с гонцом, отправленным к тебе с приглашением, — и в страхе за благополучие леди Маргариты (да, впрочем, и во всей этой шараде) просто не возникло бы нужды.

— В страхе за леди Маргариту? Вы хотите сказать, что ей о вашей уловке ничего не было известно?

Хотя Дэвид говорил с королем, его мрачный взгляд был направлен на Маргариту. Ожидая ответа Генриха, она затаила дыхание.

— Леди Маргарита умнее многих и многих, но у нас нет привычки делиться государственными заботами с женщинами.

Услышав этот сомнительный комплимент, Маргарита дерзко вздернула подбородок. Принять тот факт, что ее спасение от нежеланного жениха было «государственной заботой», было ничуть не легче, чем смириться с тем, что никакой брак, оказывается, вовсе не планировался.

— Значит, в этом участвовали люди Галливела? Или Бресфорда?

— Мы рассматривали такую возможность, дабы предотвратить кровопролитие, но в конце концов решили оставить все на твое усмотрение. Мы сочли неразумным поощрять Галливела на самостоятельные действия. В последнее время он выказывал уж слишком горячее желание заключить этот брак.

— Неужели? — делано мягким тоном осведомился Дэвид. — Достаточно горячее, чтобы помешать спасению леди Мильтон?

На лицо Генриха легла тень надменной холодности.

— О чем ты?

— В Кале я обратил внимание на незнакомца, настойчиво интересовавшегося моим маршрутом.

— Несомненно, то был наш человек. — Король пожал плечами. — Если он привлек твое внимание, то мы задействуем ни на что не годных слуг, а значит, должны подыскать им замену.

— Вы хотели сказать — негодных шпионов, сир, — уточнил Дэвид.

— А как бы поступил ты? Если у каждой коронованной особы в Европе есть собственная сеть агентов, то она обязательно должна быть и у нас, иначе мы окажемся беззащитными, ибо не будем знать, что происходит.

— В том числе и у ваших подданных, не так ли, сир? — преднамеренно дерзко вмешалась в разговор Маргарита.

Король ответил на ее остроумную реплику хмурой улыбкой.

— От оскорбления монарха, леди Маргарита, недалеко и до подстрекательства к мятежу.

Дэвид переводил задумчивый взгляд с дамы сердца на короля и обратно.

— Галливел никогда не был участником вашей уловки.

— Как скажешь.

— Он не искал ее руки.

Для Маргариты это объяснило удивительное здоровье лорда. Раз он не пытался бросить вызов проклятию Граций, значит, оно ему никогда и не угрожало.

— Следовательно, эта помолвка была не более чем маскарадом, — произнесла она, намереваясь окончательно во всем разобраться. — О браке речь вообще не шла.

— Лорд Галливел не стал возражать, когда я предложил ему сочетаться браком с вами, и, разумеется, он получит компенсацию за досаду, которую, возможно, испытывает теперь, когда помолвка расторгнута. Конечно, если бы Золотой рыцарь не вмешался…

Маргарита поджала губы: она поняла, куда клонит Генрих. В таком случае он отдал бы ее замуж за лорда Галливела, не испытывая ни малейших угрызений совести, отбросил прочь, как приманку, так и не привлекшую внимание ястреба.

— Не понимаю, почему вы решили, что сей рыцарь озаботится моим благополучием.

— Способность трех Граций притягивать мужчин была уже не раз доказана. Мы полагались на нее.

— И все же, откуда вы могли знать, что у него есть на то причины, что нас что-то связывало раньше и связывает до сих пор?

Король молча смотрел на нее. В ней вскипел гнев, как только она поняла, что она для него — всего лишь одна из подданных, за которой, как и за остальными, нужен глаз да глаз.

Дэвид вздохнул и посмотрел на монарха.

— Значит, у вас во всех лагерях были шпионы, и вы, воспользовавшись полученными от них сведениями, направились сюда, как только дама была спасена. Но зачем покрывать такие расстояния? Что вам от меня нужно?

— Что ж, у тебя есть право на этот вопрос. — Генрих задумчиво подергал нижнюю губу, словно размышляя: что именно открыть Дэвиду и как это сделать?

Напряженная атмосфера в домике еще больше сгустилась. Маргарита, прекрасно это ощущавшая, неожиданно испугалась. Она вздрогнула, когда Генрих резко опустил руку и повернулся к Дэвиду, похоже, приняв, наконец, решение.

— Во время путешествий по Европе тебе приходилось слышать о некоем Перкине Уорбеке?

— О претенденте на корону со стороны Йорков? Мы с ним раз или два встречались, в Бургундии.

— Как он тебе показался? Что о нем думаешь?

Правление Генриха никак нельзя назвать мирным периодом, подумалось Маргарите. Не успел он утвердиться в своей роли нового короля, как уже появился первый претендент на престол. Юный Ламберт Симнел, едва достигший возраста двенадцати лет, был представлен почтенной публике как младший сын Эдуарда IV, чудесным образом избежавший смерти в Тауэре. Те, кто отстаивали его право на корону, потерпели поражение под Стоуком, после чего было доказано, что отцом мальчика был какой-то плотник-ирландец. За прошедшие с тех пор годы можно отметить вражду с королем Франции, Карлом VIII, а также другие, не такие серьезные, стычки в континентальной Европе. А теперь появился новый фантом — этот Перкин Уорбек.

Уорбек волновал народ по меньшей мере лет шесть, переезжая от одного двора к другому, чтобы получить поддержку и набрать людей в свое войско. Он представлял собой куда более серьезного противника, нежели Симнел, хотя бы потому, что был старше того годами и самоувереннее. У него была характерная для всех Плантагенетов внешность — светлые волосы и голубые глаза, а еще в высшей степени уверенность в себе, граничащая с надменностью. Кроме того, поговаривали, что он знает куда больше о своих предполагаемых родственниках, начиная с самого великого — старого тирана Жоффруа Анжуйского, чем можно ожидать от человека, не имеющего отношения к этому роду.

То ли искренне поверив в высокое происхождение претендента, то ли ввиду политической целесообразности, но Яков IV Шотландский поддержал Уорбека, отдав ему в жены свою родственницу; Герцогиня Бургундская, предположительно, тетушка Уорбека (поскольку приходилась сестрой Эдуарду IV), благословила его и пообещала ему целую армию наемников. Карл VIII, король Франции, также весьма любезно принял Уорбека в своей вотчине, поскольку любые события, способные пошатнуть положение Англии, считались полезными для французского королевства.