На фронтах «холодной войны». Советская держава в 1945–1985 годах - Спицын Евгений Юрьевич. Страница 39

Понятно, что на этом фоне, как считают ряд историков, советско-югославский конфликт представлял собой «благоприятную возможность» использовать жупел «титоизма» для подавления тревожных тенденций, возникших в коммунистической элите ряда государств «народной демократии». Более того, та же Т. В. Волокитина [246] говорит о том, что именно по этой причине Москва была заинтересована не столько в разрешении, сколько в эскалации данного конфликта. Однако вместо предъявления каких-либо реальных документов о подобной заинтересованности в качестве главного аргумента она выдвигает довольно зыбкое предположение, что, дескать, И. В. Сталин проигнорировал ряд возможностей для его урегулирования, в частности письма В. Гомулки и Г. Георгиу-Дежа, адресованные И. Броз Тито, в которых они предложили выступить в роли возможных посредников между Белградом и Москвой. Но дело как раз в том, что анализ этих писем, как и других архивных документов, показывает, что речь в них шла о фактической капитуляции И. Броз Тито на новом совещании Коминформа, которое созывалось специально для рассмотрения советско-югославского конфликта и «тревожного положения в КПЮ». Потому югославский лидер и отверг предложения В. Гомулки и Г. Георгиу-Дежа как полностью бесперспективные [247].　

Между тем, как утверждают Л. Я. Гибианский и Е. В. Матонин [248], в конце мая — начале июня 1948 года советской стороной, в частности в очередном послании И. В. Сталина и В. М. Молотова и письме М. А. Суслова, тоже делались определенные намеки на то, что урегулировать конфликт можно было бы путем частичного признания югославским руководством своих «ошибок левацкого свойства». Однако после того, как заместитель заведующего Отдела внешней политики ЦК ВКП(б) В. В. Мошетов, ездивший в Белград с примирительным сусловским письмом, привез советским вождям отказ И. Броз Тито от участия в новом совещании Коминформа в Москве, советско-югославский конфликт вступил в новую, еще более острую и уже непримиримую фазу [249]. Кроме того, особую остроту советско-югославскому конфликту придало и то обстоятельство, что еще в апреле 1948 года И. Броз Тито начал чистку в Политбюро, а затем отдал приказ об аресте двух его бывших членов — министров финансов и промышленности генерал-полковника Сретена Жуйовича и Андрия Хебранга, которые на апрельском Пленуме ЦК открыто выступили против конфронтации с Москвой, отправки ответного письма ЦК КПЮ в адрес ЦК ВКП(б) и отказа руководства КПЮ от участия в работе Коминформа. Более того, тогда же, в июне 1948 года, при довольно странных и до сих пор не выясненных обстоятельствах погиб один из лидеров югославских партизан, начальник Генштаба Народно-Освободительной армии Югославии генерал-полковник Арсо Йованович, у которого также возникли большие разногласия с маршалом И. Броз Тито по поводу его конфликта с Москвой [250]. Поэтому конъюнктурные попытки ряда авторов (Ю. С. Гиренко, А. С. Аникеев [251]) обвинить исключительно И. В. Сталина в развязывании, а затем и в эскалации советско-югославского конфликта не выдерживают никакой критики.　

Понятно, что в создавшихся условиях, когда даже И. В. Сталин не смог убедить зарвавшегося И. Броз Тито отступить и принять позицию Москвы, ему не оставалось ничего иного, кроме как ужесточить борьбу с югославскими «еретиками» [252]. 19–23 июня 1948 года в Москве состоялось II-е совещание Коминформа, где в центре внимания оказался советско-югославский конфликт. По итогам обсуждения нового доклада А. А. Жданова, где особый акцент он сделал «на излишнюю самоуверенность руководства КПЮ», «его оппортунизм и ревизионизм» и «атаку на основы самого марксизма-ленинизма», была единогласно принята заключительная резолюция «О положении в Коммунистической партии Югославии», в соответствии с которой КПЮ была исключена из Коминформа, а всем «здоровым силам внутри партии» предложено сместить И. Броз Тито с поста лидера партии и не вносить раскол в мировое коммунистическое и рабочее движение.　

Что касается югославской стороны, то, естественно, И. Броз Тито решительно отверг все обвинения Коминформа, и делегаты V съезда КПЮ, состоявшегося в июле 1948 года, поддержали своего признанного лидера и приняли его позицию в качестве генерального политического курса югославского руководства. Через свои газеты и журналы югославские лидеры и идеологи вступили в ожесточенное противостояние с антиюгославской пропагандой Коминформа. Правда, поначалу эта полемика была адресована правящим компартиям стран «народной демократии» и ряду европейских компартий. Однако с сентября 1948 года, когда в главном органе ЦК ВКП(б), газете «Правда», была опубликована редакционная статья «Куда ведет национальная группа Тито в Югославии», где руководство КПЮ заклеймили как «клику политических убийц», ситуация резко обострилась. Теперь информационная война пошла по всем фронтам и по всем законам военного времени. Именно с этого момента все советско-югославские отношения де-факто были разорваны не только по партийной, но и по государственной линии. Дипломатические отношения формально сохранялись, но послы обоих государств — Карло Мразович и Анатолий Иосифович Лаврентьев — были отозваны из враждующих столиц, а затем в октябре 1949 года был расторгнут и советско-югославский «Договор о дружбе, взаимной помощи и послевоенном сотрудничестве», подписанный В. М. Молотовым и И. Броз Тито еще в апреле 1945 года.　

Более того, по информации ряда авторов (А. Б. Едемский [253]), весной 1951 года в Москве был разработан план войны против Югославии, в которой предполагалось задействовать не только советские, но также болгарские и румынские вооруженные силы. Но самое любопытное состоит в том, что никаких документальных источников о подготовке к такой войне никто из сторонников этой версии не приводит. По сути, единственным доказательством данного «факта» является «признание» маршала Г. К. Жукова маршалу И. Броз Тито во время одной из задушевных бесед с ним на его знаменитой вилле на острове Бриони во время официального визита в октябре 1957 года. Однако, на наш взгляд, эта информация носит недостоверный характер, так как, во-первых, в то время Г. К. Жуков все еще находился в опале, прозябал в Свердловске на посту командующего Уральским военным округом и в силу этих обстоятельств никакой реальной информацией о военно-стратегическом планировании советского Генерального штаба не владел. А, во-вторых, в условиях уже шедшей Корейской войны создавать еще один очаг напряженности уже в Европе с открытым участием советских Вооруженных сил И. В. Сталин уж точно бы не стал. Простите, но «вождь всех времен и народов» не был идиотом и самоубийцей. Вместе с тем именно тогда югославская сторона резко активизировала свои контакты с США. Уже 15 мая 1951 года в Вашингтоне начались переговоры двух стран о поставках современного оружия, а 18 июня в Вашингтон прибыл первый зам. министра обороны, начальник Генерального штаба НОАЮ генерал-полковник Коча Попович, который обсуждал этот вопрос с самим госсекретарем Д. Ачесоном и представителями Пентагона. Затем в августе с ответным визитом в Белград прибыл Авералл Гарриман, который провел переговоры на сей счет с И. Броз Тито и тремя членами Политбюро: Э. Карделем, Б. Кидричем и А. Ранковичем. Тогда же в США отправилась военная делегация Югославии в составе 15 человек во главе с генералами М. Шимоня и П. Килибарда, где они провели переговоры с министром обороны генералом армии Дж. Маршаллом, в ходе которых уже была составлена конкретная программа военных поставок на 1952 год и подписан договор о создании постоянной военной миссии США в Белграде. В октябре того же года в Югославию прибыли американские военспецы во главе с начальником штаба Армии США генерал-майором Лоутоном Коллинзом, а 14 ноября сам И. Броз Тито и американский посол Дж. Аллен подписали договор о военной помощи сроком на один год на сумму 60 млн. долларов.