На фронтах «холодной войны». Советская держава в 1945–1985 годах - Спицын Евгений Юрьевич. Страница 65

Как мы уже писали, по данным Л. Я. Гибианского, которого затем поддержали ряд его коллег, в частности Н. Е. Быстрова и Н. И. Егорова [419], еще в январе 1951 года в Москве прошло секретное совещание под председательством самого И. В. Сталина, в котором приняли участие представители СССР, Польши, Чехословакии, Румынии, Венгрии и Болгарии. Помимо лидеров пяти братских компартий — Болеслава Берута, Клемента Готвальда, Матьяша Ракоши, Георге Георгиу-Дежа и Вылко Червенкова, — в нем приняли участие и все военные министры шести держав «восточного блока»: два маршала Советского Союза — Александр Михайлович Василевский и Константин Константинович Рокоссовский — и четыре генерала армии — Алексей Чепичка, Михай Фаркаш, Эмил Боднэраш и Петр Павлов. По итогам этой тайной встречи был создан Координационный комитет по вопросам обороны, на который были возложены все вопросы, связанные с коордицацией и контролем за исполнением решений, которые были приняты по увеличению численности вооруженных сил стран «восточного блока» и развитию их военно-промышленного комплекса. Первоначально главой данного Комитета стал первый заместитель председателя Совета Министров СССР маршал Н. А. Булганин, но вскоре его сменил министр Вооруженных сил СССР маршал А. М. Василевский. Между тем, как уверяет тот же Л. Я. Гибианский, «пока об этом совещании, тон которому задала вступительная речь И. В. Сталина», де-факто мало что известно, так как «в распоряжении исследователей есть лишь сведения», которые содержатся в заметках и «записках» М. Ракоши, Э. Боднэраша и А. Чепички [420]. Он также уверяет, что содержание этих дневниковых заметок и мемуаров в принципе «аналогично», хотя тут же заявляет о том, что, по утверждению генерала А. Чепички, поставленные И. В. Сталиным задачи «были связаны планом военного вторжения в Западную Европу для установления там социалистического порядка», а по заверениям М. Ракоши и Э. Боднэраша, речь шла лишь о подготовке вооруженных сил «восточного блока на случай военной опасности со стороны США и НАТО». Как бы то ни было, но, по утверждению Н. Е. Быстровой и ее итальянского коллеги Дж. Боффа, по итогам прошедшей встречи было подписано секретное соглашение, по которому все союзники Москвы «обязывались в случае войны передать свои армии под непосредственное советское командование» [421].

По мнению вышеназванных историков, именно этот координирующий орган стал предтечей создания Организации Варшавского договора. Хотя та же Н. Е. Быстрова говорит о том, что юридическая база для создания военного блока стран соцлагеря возникла уже к концу 1949 года, когда было подписано 35 межгосударственных соглашений о дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи между СССР и всеми его союзниками в Восточной Европе. Между тем надо подчеркнуть, что сами советские руководители весьма скептически оценивали эффективность работы этого органа, который «вносит неразбериху и путаницу» в работу всей промышленности. По крайней мере, именно такое мнение содержалось в докладной записке Л. П. Берии на имя Г. М. Маленкова, которую он направил ему в июне 1953 года. Как своеобразную альтернативу он предложил создать на базе Совета экономической взаимопомощи и Координационного комитета по вопросам обороны единый межгосударственный орган управления в составе 18 членов — по 3 полномочных представителя от каждой из 6 стран соцлагеря [422]. Однако сразу после краха Л. П. Берии этот проект был положен в «долгий ящик», и к нему вернулись только через 8 месяцев.

Но уже 10 февраля 1954 года на Берлинской сессии СМИД В. М. Молотов открыто заявил, что если западные державы не откажутся от своего проекта создания ЕОС, предполагавшего создание европейской армии, то «это может вызвать образование оборонительного союза других европейских государств с целью обеспечения их безопасности» [423]. Однако это предостережение Москвы было проигнорировано в столицах западных держав, и через месяц после подписания Парижских соглашений и отказа европейских лидеров отложить их ратификацию, 29 ноября — 2 декабря 1954 года, в Москве прошло Совещание глав восьми восточноевропейских держав, входивших в социалистический блок. По итогам прошедшей встречи все участники единогласно одобрили специальную Декларацию, в которой было прямо заявлено, что в случае ратификации Парижских соглашений они «осуществят совместные мероприятия в области организации вооруженных сил и их командования, равно как и другие мероприятия, необходимые для укрепления своей обороноспособности, для того чтобы… гарантировать неприкосновенность их границ и территорий и обеспечить защиту от возможной агрессии» [424]. Более того, по информации той же Н. Е. Быстровой [425], уже в середине января 1955 года в недрах Министерства иностранных дел СССР был подготовлен проект «Договора о совместной обороне от агрессии» между СССР, Польшей, Чехословакией, ГДР, Венгрией, Румынией, Болгарией и Албанией, который, собственно, и лег в основу будущего Варшавского договора. Уже в конце февраля 1955 года этот проект был рассмотрен и одобрен на заседании Президиума ЦК, и сразу после этого, когда стало очевидным, что все западные парламенты ратифицируют Парижские соглашения, начались рабочие консультации по этому проекту. А 22 марта было опубликовано официальное сообщение о том, что все страны — участницы Московского совещания в ближайшее время подпишут многосторонний договор «О дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи» и «Об организации объединенного военного командования».

Для подписания этих документов было принято решение провести новую встречу всех лидеров упомянутых соцстран, однако уже не в Москве, а в Варшаве. Почему польская столица стала местом новой встречи не совсем ясно до сих пор, хотя ряд историков высказали два толковых предположения: во-первых, потому что именно Польша по тогдашним представлениям стала первой жертвой гитлеровской агрессии в самом начале Второй мировой войны, а во-вторых, самим фактом подписания этого договора в Варшаве Москва хотела «покрепче привязать поляков к советскому блоку».

О твердой решимости Москвы создать полноценный военный блок красноречиво говорил тот факт, что 18 апреля 1955 года В. М. Молотов и новый министр обороны СССР маршал Г. К. Жуков представили в Президиум ЦК КПСС проект Протокола «О создании Объединенного Командования Вооруженными силами» [426]. Согласно этому проекту, общее количество объединенных войск должно было составить 146 стрелковых, моторизованных, танковых и авиационных дивизий, из которых более половины приходились на Советский Союз и Польшу, а главкомом всех этих войск должен был стать первый зам. министра обороны и член Совета обороны СССР маршал А. М. Василевский.

Наконец в первой половине мая 1955 года одно за другим состоялись три важных события, которые, как считают многие историки, подвели окончательную черту под оформлением биполярной структуры послевоенных международных отношений и расколом Европы на два противостоящих военно-политических блока: 5 мая прошла ратификация Парижских соглашений, 7 мая в знак протеста против данной акции Москва денонсировала союзные договоры с Великобританией и Францией, которые были заключены еще во время войны, а 14 мая состоялось подписание договора о создании Организации Варшавского Договора (ОВД). Предвидя подобное развитие событий, уже 10 мая 1955 года, когда советский постпред в ООН Аркадий Александрович Соболев официально внес в Ооновскую Комиссию по разоружению предложение «О сокращении вооружений, запрещении атомного и водородного оружия и устранении угрозы новой войны», из западных столиц, прежде всего Вашингтона, Лондона и Парижа, в Москву полетели тревожные дипломатические ноты с инициативой встречи лидеров четырех великих держав. Однако было уже слишком поздно, ибо в последней 11-й статье текста Договора, который буквально через считанные дни был подписан в Варшаве, прямо говорилось о том, что только «в случае создания в Европе системы коллективной безопасности и заключения с этой целью Общеевропейского Договора о коллективной безопасности, к чему неуклонно будут стремиться Договаривающиеся Стороны, настоящий Договор утратит свою силу со дня вступления в действие Общеевропейского Договора» [427].