Цесаревич (СИ) - Старый Денис. Страница 46

Часто спорными были действия егерей. Случались сюжеты, когда рассыпной строй этих молодцов мешал работе пехоты и гренадеров. Но и были случаи, когда натиск егерских полков переменял ситуацию в пользу русской армии. Тут нужен детальный анализ и отработка тактик.

Следует перейти к большему негативу. И тут главенство минусов во снабжении. Да, оно, как утверждали сами полководцы, на порядок лучше, но все еще недостаточно. Для динамичной войны, чтобы не давать противнику опомниться, нужно создавать более организованную систему снабжения. Для этого следует формировать временные базы снабжения и двигать магазины по мере передвижения войск. Опасно это, потребуется охрана, но лучшего придумать сложно. Ну и иметь в избытке такие важные составляющие снабжения, как транспорт, коней инженерные роты, чтобы помогать преодолевать сложные участки пути. Немало было случаев, когда телеги ломались из-за отвратительных дорог и портились продукты.

Далее — санитарное и медицинское оснащение слабое. Медиков хватало только в дивизиях, что формировались с непосредственным моим и румянцевским участием. Привить культуру отдельных туалетов не удалось, на марше это стало проблемой. С кипячением воды так же. Как ни старались медики и некоторые офицеры, проблемы с водой и пищей были. Спасал уголь, как лекарство, но далеко не во всех случаях. Мыться солдат гнали всегда, как только была возможность, но купание в холодных водоемах приводило к увеличению простудных заболеваний. Эпидемий удалось избежать, наверное чудом, меня и слушать не хотят даже подчиненные, чтобы организовать прививание армии. Но вариацию я проведу, каких бы конфликтов это мне не стоило — оспу нужно побеждать.

А еще низкая квалификация офицеров, стяжательство и частые пьянки на стоянках — все это уменьшало боеспособность армии.

Мало тех офицеров, не говоря уже об обществе, кто считает так, как и я, в том ключе, что армия не отработала так, как могла бы это сделать. В разговорах всех сословий не прекращается возгласы восхищения непобедимой русской армией. Пусть так и будет, ибо Фонд вспомоществования слегка просел, а новых поступлений от казны не было уже три месяца.

— Ваше Высочество, — прервал мои размышления Тимофей Евреинов. — К Вам казак просится, говорит, что с вестями из Охотска.

— Давай его сюда, что ли, — удивлённо ответил я.

Пообщаться с казаком их Охотска для меня было чем-то из разряда встретиться с участником экспедиции на Марс. В мой кабинет в Зимнем дворце зашел на вид весьма небедствующий человек лет сорока, скорее всего моложе. Пусть одежда казака и была богатой, но лицо, руки говорили о том, что мужчину жизнь потрепала.

— Кто таков? — спросил я казака, который согнулся в глубоком поклоне, как не каждый гимнаст в будущем сумеет.

— Казак Басов, государь-цесаревич [реальный персонаж, проживал в Охотске, некоторый период монопольно занимался промыслом морских бобров], — не разгибаясь, ответил гость.

— Так, казак Басов, разгибайся и говори, как есть и с чем пожаловал, — сказал я и приказал слуге принести водки и мясной закуски.

Проще было налить казаку и вызнать все, что он думает, чем разводить подобострастные политесы и плести словестные кружева. Пусть запомнит тот момент, как выпил водки с самим царем. Я же стану когда-нибудь царем⁈

— Батюшка, так письма у меня, — перестав гнуть спину сказал казак и достал толстую пачку писем, обернутую в ткань, потом достал еще одну, не менее толстую, эта уже была завернута в плотную парусину, потом вышел за дверь и принес еще небольшой сундучок, котором, наверняка были письма.

— Письма давай, и сказывай кто таков, что ты казак Басов, я уже понял, — сказал я, убирая в ящик стола разложенные бумаги.

— Так казак я, уже давно живу в Охотске, промышлял морским бобром и морскими коровами, — Басов замялся. — Только, батюшка, прибыли много людей и начальные люди не дают бить ни бобра, ни коров. А как нам жить-то?

— Так, казак Басов. Начнем с того, что шуба у тебя песцовая, кафтан купил уже Петербурге, или в Нижнем. Дале — колечко золотое с камушком нехудым. Ты богатый человек, Басов. Сколько набил морских бобров? — я привстал и надел самую строгую свою маску. — Не врать наследнику престола российского!

— Много, тыщи, — испуганно пролепетал Басов.

И не какой он не казак, казаки не умеют так спину гнуть и не станут так пугаться гнева господского. Вот этот Басов — он же, наверняка мужик битый, готовый к смерти, к битве. Иные в Охотске вряд ли приживутся. А гляди как испужался меня, под коркой у мужика раболепие перед барином!

— За одну шкурку дают восемьдесят рублей. У тебя не менее ста тысяч рублей имеется, если поделился с подельниками. Что же еще нужно? И да, а сколько в державную казну рухлядью или серебром положил? — не меняя строгости в своем виде, я давил на Басова. — Ну, сказывай, что хотел.

— Так и не ведаю ныне, что сказать. А шкуры отдавал и в Охотск и в Иркутск, но серебро есть, много меньше ста тыщь, но есть, лжу не скажу, подвода цельная серебром набита, да золота чутка имаю. Ведаю я где и как бить зверя морского, как алеуты бьют, что на островах живут. Гутарят, что зараз только Русско-Американская компания и буде бить того зверя. Прибыли, значит, с Ново-Архангельска люди, да привезли аж две тысячи песцов, соболей, да каланов — это морские борбы. И говорят, значить, ступай, Басов со служивыми людишками и вестовыми в Петержбурги, да обскажи цесаревичу, что и как тут, значить. Я не дурень яки, я сразумев, что меня отсылают, а людей моих, значить в наем до себя, как бы били они зверя ужо для компании той. Помоги, батюшка, век молить за тебя стану! — Басов бухнулся на колени.

— Встань, выпей и закуси, я пока письма просмотрю, потом обстоятельно поговорим, но сперва скажи, а что это за Ново-Архангельск такой? — спросил я то, о чем догадывался, но очень хотелось услышать подтверждение. Неужели добрались и основали город? Как же время быстро летит!

— Так то крепость, что поставили те, что по морю в Америку пришли, корабль великий пришел в Охотск тогды, как меня отправлять, стало быть, стали, до тебя, государь, — Басов явно не блистал манерами и терялся при разговоре.

Писем было много, не менее пятидесяти штук. Начал раскладывать все по стопочкам. Одна стопка, самая высокая — доносы. Меня передернуло. Нет, я понимал, что люди в постоянном контакте друг с другом, да в условиях лишений и преодоления сложнейшего пусти, но все равно, хотелось верить в лучшее, а не разгребать Авдиевы конюшни психологических несовместимостей, тем более за десять тысяч километров от конфликтующих сторон.

Вторая стопка по плотности радовала куда больше — это донесения с Калифорнии от Померанцева. Значит добрались, начали осваиваться. Видимо, пока Шпанберг исследовал глубины у берегов, Савелий успел столько бумаги замарать. Но эти донесения самое интересное.

Далее разложил письма от Шпанберга, Хметевского — начальствовавшего переходом людей по суше. И вот это все доверили этому Басову?

— Почему письма тебе дали? — спросил я металлическим голосом.

— Так не мне то, были еще людишки, ахвицер Аляксандр Миронович Шмыгев, так представился он, значить, от лихаманки в Табольске, а иныя, что с ним были, пужаются идти до тебя, что чинами малы, но воны тут, у Петербуржске. А я, значит, свою челобитную несу, вот так и вышло.

— Говори, чего хочешь! Деньги у тебя есть, за то, что укрыл от казны, — Басов съежился и понурил голову, подтверждая догадку, что грешки имеются. — Не стану винить. Окромя того, выпишу бумагу, что дарую чин есаула, да казакам отпишу, чтобы подтвердили сие. Но служить станешь мне. Плохо, что тебе не доверили привезти шкуры, чтобы посмотреть, да сторговать. Добро знаешь дороги до Охотска?

— Добро ведаю, ужо и туды и сюды ходил. А шкуры есть у меня, я не серебро вез, это опосля сторговал морского бобра и соболей, в Нижнем сторговал малость, кабы деньги были, и только, — оживился Басов. Есаул в Охотске — это, почитай элита, из которой, как я понял, казака Басова погнали, когда пришла иная власть.