Очень долгое путешествие, или Инь и Ян. Авалон (СИ) - Соловьёва Яна. Страница 29

Вслед за эльфом поднялся темноволосый рыцарь. Дагг напоследок куснул рульку, вытер пальцы о скатерть, и троица направилась к центру лагеря, где уже слышались крики и смех. Остальные патрули один за другим покидали стол и исчезали между шатрами.

Я надела и затянула перевязь с мечами. Использовать их было строжайшим образом запрещено, но наличие оружия было единственным признаком, позволяющим отличить отдыхающих от охраны. Перед началом пира гости обязаны были сдать дубинки, мечи, тесаки и прочие неизменные принадлежности каждого вергенца, и весь этот арсенал разместили в гигантском шатре у входа в лагерь под надзором одного из патрулей.

В нашей части лагеря за столами остались лишь старики, которые сбились в кучки, пыхтели трубками и, судя по донёсшимся до меня обрывкам фраз, важно обсуждали политическую обстановку. Пожилые матроны судачили о семейных делах, кивая друг другу. Я вырулила из полей столов и направилась по маршруту, который проложила от шатра к шатру, чтобы зигзагом обойти весь лагерь. Хотя погулять на свадьбе мне и не удалось, но всё равно было ужасно любопытно поглазеть, как будут развлекаться другие.

На стрельбище у забора нарядный эльф в зелёном кафтане возился с ребятишками. С серьёзными лицами те старательно целились из игрушечных луков в мешки с сеном, на которых краской намалевали страшные рожи. На песчаном берегу играла молодёжь. Гуси-девушки бежали, а волки-юноши хватали, и гуси визжали и хохотали. За столами по соседству мужики с налившимися на лбах жилами боролись на руках. Около шатра с пивом было не протолкнуться, краны не закрывались, и краснолюды у бочек впихивали в подставленные руки истекающие пеной кружки.

Медальон дрогнул. Сплетённое из ивовых прутьев кольцо, за которым полоскалась по воздуху алая лента, взвилось над головами, потом странно дёрнулось в сторону, изменив траекторию, и мягко спланировало на шест. «Мошенница! — возмущённо закричал женский голос. — Ведьма!» Я протиснулась сквозь круг зрителей — так и есть, без Марго не обошлось. Царственно не замечая обвинений со стороны дородной особы в чепце с оборками, романистка нанизывала на нитку призовые деревянные кругляшки. Увидев меня, её соперница поперхнулась и обрушила ярость на парнишку, собирающего кольца с шестов. Марго подхватила меня под локоть и потащила в сторону. Мы прошагали мимо одиноко сгорбившейся над мутным хрустальным шаром гадалки, отрешённо тасующей колоду карт для гвинта, потом мимо бревна, на котором толкались эльф и краснолюд, вцепившись в рукава друг другу.

— Грубиянка! Никакого воспитания! — воскликнула романистка, когда убедилась, что нас не преследуют и опасность миновала. — Мне осталось собрать всего ничего фишек до главного приза, и ты обязана мне помочь — мне нужна защита от народных масс!

Марго по-птичьи склонила голову набок, чтобы заглянуть мне в глаза, и была похожа на боевитого, взъерошенного и отчего-то жалкого воробья. Пальцы её прыгали, пока она скрепляла концы нити в ожерелье с нанизанными, как баранки, деревянными дисками с дырками в центре. На каждом диске стояло выжженное клеймо с остроконечным орнаментом.

— Хорошо, — я ободряюще улыбнулась ей, подумав, что не стоит отпускать романистку жульничать в одиночестве. В конце концов, моя задача — пресекать беспорядки, а Марго с её фокусами, несомненно, была ходячим эпицентром любого беспорядка. — Только скажи, зачем тебе главный приз?

Романистка воспряла и, снова взяв меня под руку, потянула в обход толпы у арены для боёв, откуда слышались хрусткие удары. Мы обогнули зрителей, и Марго за плечи развернула меня в сторону стола, где на возвышении сидела Саския в центре монолитного кольца махакамцев.

— Мне нужно смыть с себя позор и довести до победного конца войну за эту девушку. Даже если она сдалась, я — не сдамся! — романистка кивнула в сторону Аэдирнской Девы, которая хоть и оставалась в платье, но уже ничуть не походила на Прекрасную Даму.

Решительно постукивая по столу кулаком, она что-то доказывала краснолюдам, и те уважительно смотрели на неё снизу вверх. Александра нигде не было видно.

— Саския сказала мне, что больше не нуждается в моих услугах! — голос Марго звенел от обиды.

— И как тебе в войне за неё помогут призовые фишки? — спросила я.

— В этом каменном городе меня преследуют сплошные неудачи. Мне нужно срочно преодолеть чёрную полосу и достичь полосы везения. Я хочу вновь ощутить вкус победы! — романистка побренчала своими бусами. — Если я получу главный приз, значит удача вернулась, и я снова смогу приняться за серьёзные дела.

Она многозначительно стрельнула взглядом в сторону Саскии.

— По-моему, пора оставить её в покое, — сказала я. — Ты сама говорила, что в безнадёжной битве самое важное — вовремя остановиться.

— Я не могла такого сказать! — с праведным негодованием воскликнула Марго. — Мы проиграли битву, но не войну! И даже если весь мир против меня, сдаваться — не в моих правилах.

— Делай, что хочешь, но я больше не участвую в твоих хитроумных комбинациях, — твёрдо сказала я. — Саския и Александр разберутся между собой без нашей помощи.

Романистка презрительно фыркнула.

— Северный ветер создал скеллигцев, а тебя, похоже, создал сквозняк!

— Твой план провалился, признай это. Саския уже признала.

— Как только я получу главный приз, то придумаю новый план, а ты не можешь отвернуться от меня в тот исключительный момент, когда я унижена и раздавлена!

— Ладно, — махнула я рукой, как обычно сдаваясь под её напором. — Начнём с приза, а там видно будет.

— Я знала, что ты меня не бросишь, — защебетала она, — мы же команда!

Мы подошли к наполненным водой бочкам, из которых ребятишки, заложив руки за спины, пытались выловить ртами плавающие яблоки. Марго встала в очередь на следующий раунд, и под дрожание медальона яблоки услужливо подплывали и поворачивались к губам романистки хвостиками. Зрители ворчали, Марго обменивала яблоки на фишки.

— А каков главный приз? — полюбопытствовала я, когда мы направились к жуликоватого вида напёрсточнику.

— Это тайна. Я видела только огромный сундук… Наверняка милые Бурдоны спрятали там что-то значительное — золотой самородок или набитый изумрудами ларец. А может быть, Саския отписала победителю полцарства, и там лежит дарственная? — размечталась романистка.

Я рассмеялась. Марго безошибочно пять раз подряд угадала под какой чашкой спрятан шарик и под одобрительный гул не столь удачливых зрителей поймала мужика за руку, когда тот, отчаявшись обмануть её ловкостью рук, спрятал шарик в рукаве.

— Возмутительно! — ругалась она, забирая банк. — До чего же люди склонны к обману!

Триумфальное шествие Марго к главному призу, сопровождаемое непрерывной пульсацией медальона, продолжилось. С завязанными глазами она расколошматила палкой соломенное солнце, набитое фишками, потом выкинула шесть шестёрок в кости, набрав наивысший балл. Стрелы из игрушечного лука, который она натягивала кое-как, летели точно в цель. Призовые деревяшки эльф, присматривающий за аттракционом, разделил пополам между нею и молоденьким скоя'таэлем, которого я видела несколько дней назад в таверне за столом Торувьель, и которому не требовалась магия, чтобы даже из детского лука попадать в яблочко. Похожий на итальянца, с вьющимися чёрными волосами скоя'таэль задорно подмигнул Марго, и она зарделась и растаяла, а он слегка поклонился и исчез в толпе.

Единственным состязанием, где романистка выиграла безоговорочно и честно, было соревнование в искусстве скоростного портрета. Кусочком угля размашистыми и свободными движениями Марго изобразила юную девушку, вызвавшуюся быть моделью, так одухотворённо и живо, что та без тени сомнения выбрала портрет авторства романистки и побежала хвалиться подружкам.

К сумеркам похолодало, а на свадьбе становилось всё жарче. В оранжевом свете факелов, привязанных к высоким шестам, блестели потом разгорячённые лица. Патрули работали в полную силу — выволакивали вусмерть пьяных к телегам, разнимали тут и там вспыхивающие драки. Пару раз мне пришлось покинуть Марго — сначала, чтобы прекратить склоку между торговками, которые вспомнили былые обиды и вцепились друг другу в волосы, а потом утихомирить Аксием мужика, который решил взять штурмом палатку с оружием, потому что ему почудилось, что в лагерь ворвались нильфгаардцы.