Bittersweet (СИ) - Лоренс Тильда. Страница 49

В момент произношения этих фраз его так и надирало напомнить, в каком восторге Симона пребывала раньше, когда Джулиан не был «больным уродом», а считался «обаятельным молодым человеком». Кажется, если бы судьба поменяла Джулиана и Ромуальда местами, Эганы, что старшее, что младшее, точнее, среднее поколение разом отвернулись бы от родственника и позабыли, как звучит его имя. Они ничего не делали, чтобы помочь ему, они не пытались.

Они были не меньшими предателями, чем те же журналисты. От последних Ромуальд ничего не ждал, но родственники… Когда-то ему казалось, что он может положиться на них, довериться и знать, что при необходимости рука помощи не заставит себя ждать. Ныне от уверенности ничего не осталось.

Единственным, кого бегство Ромуальда из-за стола озадачило, оказался, что неудивительно, его племянник. Флинт, мало понимающий в жизни и, наверное, считающий, что сладкое способно помочь от всего на свете, притащил дяде несколько шоколадных конфет. Они ели их, сидя на скамейке, всё в том же стеклянном коридоре, а Ромуальд ловил себя на мысли, что хотел бы вновь стать ребёнком. Обрывал свои мечты, когда натыкался на пунктик под названием «Джулиан».

Стань он сейчас ребёнком, Джулиан останется в одиночестве, а его жизнь и без того нельзя назвать сладкой.

Посчитав, что вечер был не так уж плох, судьба решила Ромуальда добить, потому подкинула ему ещё один подарок сомнительной ценности. После ядовитых замечаний Челси, не преминувшей вклиниться в разговор, после криков отца, поднимавших крышу, стало понятно, что мирным путём конфликт не урегулировать. Квартира же встретила тёмными окнами, напоминая о недавнем побеге Джулиана. Ромуальд был уверен, что снова окажется здесь в одиночестве, но, открыв дверь, услышал своё имя. Оказавшись в спальне, увидел картину, для его глаз не предназначавшуюся и так долго, основательно скрывавшуюся. Подумать только. Он три года наблюдал за тем, как Джулиан пьёт таблетки, слышал о боли, но видеть всё в реальных красках, а не в приглушённых тонах ему не доводилось. И когда он впервые разглядел меловую бледность, соединенную с отчаянием, отражённым в глазах Джулиана…

Ладонь коснулась его лица, стирая дорожку слёз.

Насмешливых поддразниваний или криков о ненужной жалости не последовало, лишь мягкое поглаживание и предельно серьёзное выражение лица стали результатом наблюдения. Разумеется, после прикосновения Ромуальд не мог продолжать делать вид, будто не чувствует взгляда. Он открыл глаза и посмотрел на Джулиана.

– Мы выберемся, – произнёс Джулиан уже не столь болезненным голосом, как прежде. – А я сыграю свою главную роль. Не потому, что она так мне нужна, а чтобы порадовать тебя. Мы сыграем. Вместе. Правда?

– Правда, – отозвался Ромуальд.

А про себя добавил, что обязательно добьётся своего. Даже если ради появления Джулиана в актёрском составе придётся пойти на преступление. Хочет Челси этого или нет, но её протеже придётся отойти в сторону.

========== 14. ==========

Soundtrack: Delain - Army of dolls

Возвращаясь периодически к событиям своей жизни, Илайя неизменно приходил к выводу, что проблем с общением, в принципе, никогда не испытывал. Он не стремился оказываться в центре всех громких и не очень школьных событий, но всё-таки, в той или иной степени, оказывался к ним причастным. Не было прежде такого, чтобы все что-то собирались делать, а он оставался в стороне, узнавая о прошедшем событии в тот момент, когда всё уже прошло, и на доске объявлений появились фотографии. За каким хреном они там висят, было не до конца понятно.

Случилось и случилось. Кому теперь есть до этого дело? Хотя… Может, сплетникам и требовался повод для раздувания очередной сенсации. Процесс превращения из мухи в слона. Стремительное перевоплощение одного случайного взгляда, запечатлённого на плёнке, в историю страстной любви или жуткой ненависти.

Илайе в центре подобных скандалов оказываться не доводилось, и он склонен был думать, что это благодаря его способности находить общий язык с нужными людьми. Достаточно мило улыбнуться активистке, кропающей ради развлечения пасквили в школьную газету, и его имя из статьи моментально исчезает. А уж если он решится не только на общение при помощи жестов и мимики, тогда и вовсе никаких проблем больше не будет. Запудрит мозги только так. Казалось бы, на новом месте мало что изменится. Люди везде одинаковые. В конечном итоге, он не на приём к английской королеве собирается, где стоит придерживаться определённых правил поведения и не допускать лишних телодвижений, чтобы не сесть в лужу, продемонстрировав своё плебейское воспитание вкупе с полным отсутствием познаний норм этикета.

Однако события последних месяцев жизни наглядно демонстрировали обратное. Навыки коммуникации делали Илайе ручкой, и он не представлял, во что способно вылиться очередное знакомство. Потому-то, когда Челси сказала о необходимости ещё одного знакомства, Илайя порядком насторожился и напрягся. Он сомневался, что сумеет найти общий язык с представителем шоу-бизнеса, с которым госпожа продюсер планировала его свести. Столкновения с напарником по сцене неоднократно продемонстрировали, насколько Илайя далёк от мира, в котором ему предстояло вращаться, и что-то подсказывало – очередная встреча обернётся провалом.

На сей раз, особых указаний со стороны Челси не последовало. Она просто упомянула, что необходимо присутствовать такого-то числа такого-то месяца в таком-то месте. Илайя покорно кивнул и вопросов дополнительных не задавал, понимая, что любопытство себя не оправдает. На деловую встречу он вновь отправится в одиночестве, Челси поддержит его разве что морально, подержав кулачки. Пробивать дорогу за подопечного и играть роль посредника, передающего ценный приз из рук в руки, не станет. Всё, что он скажет, останется на его совести. Производить впечатление или же сливать себя в унитаз тоже будет самостоятельно, в зависимости от того, каким окажется собеседник.

– Ничего выдающегося. Обычный разговор.

Таким стало напутствие со стороны Челси. Илайя хмыкнул неопределённо, не представляя, каким может оказаться «обычный» разговор. С Ромуальдом ему тоже предписывалось просто поговорить, но столкновение лицом к лицу перевернуло обыденную ситуацию с ног на голову и заставило пожалеть о принятии положительного решения. Не навсегда, но на определённое время, пока оцепенение не прошло, а уверенность не окрепла окончательно.

Роль – это единственный способ пробиться наверх, попутно утерев нос родственникам, которые никогда особо не верили в наличие таланта к чему-либо, а потому предрекали ему будущее в серо-чёрных тонах. Или тюрьма, или безработица, сидение на шее тётки, дешёвое пиво, бутылки от которого выстроятся в ряд на подоконнике, и коробки из-под пиццы с тонкими нитями сыра и огрызками коржа, тронутого плесенью. Разбросанные повсюду вещи, осколки, тараканы и тело на полу. На первый взгляд – бездыханное, но стоит подойти ближе и присмотреться внимательнее, как станет понятно, что вполне себе жив, вот только накидался настолько, что от трупа практически не отличить. Сальные волосы, неопрятная одежда. Отвратительная компания, общение с которой не способствует саморазвитию с последующим прогрессом, зато деградацию стимулирует запросто.

Представлять ненавистного человека в подобном амплуа легко и просто, а Агата и её дочь тёплых чувств к нахлебнику не испытывали, потому с восторгом художника, обнаружившего музу и привязавшего её к себе, расписывали перед Илайей подобные перспективы, одна другой насыщеннее. Вот кто бы говорил, только не кузина, однако, и она не могла удержаться от ехидных замечаний, подчёркивающих её счастливое будущее и тот трэш, что обязательно случится с Илайей.

Иногда ему хотелось поинтересоваться тем, как живут родственники, но, набирая очередное письмо матери, он снова отказывался от былой идеи. Пусть живут, как хотят. Теперь они в его жизни решающей роли не играют, а он не станет тянуть в настоящее пережиток прошлого.