Путешествие Иранон (СИ) - Альсури Мелисса. Страница 75

— Деми, Де-еми…

Прижав щенка к себе, я завернулась в тонкое одеяло и забилась в угол кровати, пытаясь рассмотреть мохнатый ком в своих руках. Еще пару часов назад демон занимал половину моего спального места, а сейчас уже вдвое меньше даже с учетом его постоянно меняющейся формы. Вьющаяся черная шерсть, пропитавшаяся соленой водой, неприятно пахла. Я сама под волнами Ифе промокла до нитки, а переодеться получится только утром, когда всё уляжется, но до этого времени хотелось понять, как много осталось от моего защитника.

— Деми, прости меня, прости, пожалуйста…

Запустив пальцы в спутанные колтуны меха, я сжалась, стараясь согреть его и получить хоть какую-то реакцию, но демон оставался неподвижен. Холодный и мокрый, он лежал словно бы неживой, хотя в полной мере живыми твари за Завесой никогда не считались.

— Я больше не буду бродить по ночам и ругаться на тебя не буду, и всегда стану брать тебя с собой, слышишь? Мы вместе посмотрим Ориаб, вынесу тебя на руках в город, чтобы ты мог погулять. Купим самую вкусную еду, самое дорогое мясо, и магия… точно!

Ладонь сама потянулась к рогам, едва отыскав их среди просоленных кудрей, я отколола кусочек, ничуть не жалея о новом потерянном кусочке памяти. Всех забытых друзей было не так жалко, как одного настоящего, раненого. Ссыпав кристаллы перед Деми, я придвинула его поближе, надеясь, что у комка появится что-то вроде пасти или хотя бы лапы, как раньше, но демон даже не шевельнулся.

Глаза невыносимо защипало, но я уже так устала плакать за день. Почему у меня ничего не получается нормально? Как я могу продолжить путь без него? Это невозможно.

Руки затряслись, пальцы словно онемели, стало страшно за себя и за раненного помощника. Сколько еще таких, как Фоули, я встречу? Вдруг Деми больше не сможет меня защищать? Что если он больше не откликнется? Забудет меня или вовсе исчезнет? Какая у демона может быть смерть? Никогда не думала об этом, а теперь не представляю, как помочь и поддержать его. Наверняка нужно сделать хоть что-то, но откуда мне знать, что и как?

Давид точно подсказал бы, как помочь.

Оставь его, дай время восстановиться, он потерял много сил.

Мундус?

К тебе не так легко пробиться, что-то мешает мне связываться с тобой.

Сила иных богов?

Вполне вероятно. Ложись спать, тебе тоже не помешает отдохнуть. Двери заперла?

Трижды проверила щеколду.

Тогда спокойной ночи, Иранон. Надеюсь, утро будет добрее к тебе.

Если я не простыну.

Тело многозначительно отдалось дрожью. Озноба пока не было, но от усталости, недосыпа и ноющей боли в спине я ощущала себя совершенно отвратительно. Голова стала невыносимо тяжелой, раздраженные веки пылали жаром. Стоило отдохнуть хотя бы в надежде, что станет лучше к утру, но в душе я была уверена, что к завтраку я едва поднимусь с постели, и это будет уже огромным достижением. Собрав из одеяла и единственной подушки кокон, я позволила себе наконец-то лечь и уснуть. Тихий скрип корабля мягко убаюкал, аккуратные волны лишь немного раскачивали нас на воде. На мгновение показалось, что я вдруг оказалась в своем доме и всё произошедшее сегодня было только сном. Странным и крайне причудливым сном, после которого я вновь проснусь в Санктуме и, встретив беллаторца, пойду гулять по городу, есть дорогие десерты и пить горячий шоколад.

Сквозь утягивающую во тьму дрёму я ощутила, как чьи-то тонкие руки меня обнимают. Стало необычайно тепло и спокойно, словно некий защитник решил спасти меня от всех бед.

— Ты зря на меня тратишь свою память, но, к счастью, у меня есть что рассказать тебе взамен.

Иранон, ты слышала когда-нибудь сказ о том, как один могущественный маг испугался смерти?

Знаю, все ее боятся, но в те времена мир был еще молод и мало кто понимал, как мало времени им уготовано. Люди только изучали жизнь, они открывали для себя непознанные острова, континенты и собственное внутреннее я. Они учились быть, учились созидать и разрушать. Их взор еще не был затуманен чужими догмами и обманчивыми суждениями, а тела считались продолжением божеств, их породивших.

Тогда же в сердце всех земель появились два брата, два молодых жреца, что, выбрав себе богов, построили в их честь храмы. У одного все службы были ночью, у второго днем, и каждый уважал веру другого до тех пор, пока они впервые не узрели смерть. Она подкралась в объятьях иммортели и укусила ногу помощницы, спускавшейся с кувшином влаги у реки. Вода вся расплескалась, глиняный сосуд разбился, яд оказался в крови.

Один брат перебрал все заклятья, но ни одно не могло спасти. Второй же нашел для девы травы, снял боль, но подарил ей лишь пару дней.

— Она всё равно погибнет.

— И это не будет честно.

Младший руки опустил, смиряясь с правдой, каждый из них когда-нибудь обязан был уйти, но старший созвал богов и в гордыне своей спросил:

— Нельзя ли обмануть смерть?

Луна, ресницы опуская, покачала головой:

— Нельзя, но я сохраню твою память, ты переродишься тем, кем был.

— Но когда это будет?

— Только Мундус это знает.

— Мундус!

Из вихря палой листвы пришел ответ:

— Когда придет твое время, каждому нужно пожить.

— Но ты же можешь меня защитить? Я твой жрец, подари мне бессмертную жизнь, отведи от беды, чтобы служить тебе.

— Я не могу, никто не может сделать это.

Совет закончен. Старший вновь оказался один, но не вернулся в храм, а в отчаянии пришел к укушенной помощнице своей.

— Никто мне не помог, и твою участь я не в силах изменить.

— Останешься со мной?

— До самого конца.

— Тогда я расскажу, что видела во сне. Хоть плоть моя слаба и яд уже в груди, но дух силен и разум цел.

— Ты сбросила телесные оковы?

— И отправилась за грань нашего мира. Словом не передать, как много всего за ним таится, и самое главное, есть те, кому ни жизнь, ни смерть, ни печали неведомы. Иные, величественные создания, скрылись далеко меж звезд. Им поют костяные флейты, их обиталище бескрайне, наш срок для них не время даже, а лишь короткий миг.

— Они сильнее наших покровителей?

— Несоизмеримо. Если кто и знает путь к бессмертию, то лишь они.

— Но как связаться с ними? Какой им нужен дар?

— Таким богам нужна большая жертва, намного больше тех, что мы кладем своим.

— Дороже.

— И ценнее.

— Что ж, придумаю им плату, а пока, безумная звезда, усни. Тебе еще понадобятся силы осветить мой путь, лежащий далеко, среди иных.

Над головой послышался топот моряков, а рядом — плеск воды. Я разлепила веки, собираясь с мыслями и пытаясь понять произошедшее за ночь. Чужая сказка, руки, что меня обнимали, до боли знакомый сюжет.

— Деми?

В полутьме рядом послышалось сопение. Среди одеяльного гнезда почудилась возня, и с краю, слепо шаря, показался влажный нос совершенно черного кота.

— Деми!

Не теряя ни секунды, я подхватила демона, вынося его на свет и с удовольствием рассматривая новое изменение формы. Кот не выглядел довольным при этом, но определенно был здоровым. Небольшим, с угольной гладкой лоснящейся шерстью и надменным взглядом темных глаз.

— Какой ты теперь красивый. Я так рада, что ты выкарабкался, я так переживала.

Мой новый защитник неопределенно муркнул и, вывернувшись, запрыгнул на плечо, усевшись там, как на насесте. Видимо теперь он выбрал это место своим и собирался опекать меня так же, как озорных детей опекают ултарские коты.

— Я буду благодарная, если следующей ночью ты продолжишь свой рассказ.

Иранон, ты уже знаешь его исход.