Подделка - Чен Кирстен. Страница 12

Может быть, вам всё это трудно понять, детектив, но если вы с детства росли в тени «лица» – лица в переносном смысле, как имиджа, репутации, чести, за которые нужно бороться и хранить любой ценой – освободиться от ограничений и начать думать самостоятельно становится для вас геркулесовой задачей.

Итак, я вышла на улицу, поздоровалась с водителем и забралась в его минивэн.

Мы петляли по оживлённым улицам города мимо зданий, расположенных так близко друг к другу, что они образовывали бесконечную серую стену. Время от времени водитель пытался завязать разговор, но на мандарине я могла лишь поговорить о еде и погоде, а мой кантонский был еще хуже. В конце концов он включил радио и стал слушать новости.

Должно быть, я задремала, потому что, когда я вновь посмотрела в окно, мы мчались в потоке машин по неправильной стороне улицы. При пересечении границы мы как будто проехали сквозь зеркало: все здесь ехали по правой стороне дороги, и мы вроде бы тоже, только мой водитель сидел не с той стороны своего фургона. Когда он подал сигнал и резко повернул налево, мой желудок сжался. Мы были чужими, он и я, пришельцами в этой странной, экзотической стране.

Мы проскользнули перед грузовиком, полным деревянных ящиков с пищащими цыплятами, и подъехали к одной из пяти башен персикового цвета, возвышавшихся на целый городской квартал.

Мы были на месте.

Хотя Винни сообщила мне номер магазина, #04–21, я почему-то всё равно ожидала увидеть множество длинных торговых рядов под открытым небом, как на ночных рынках Монг Кока и Темпл-стрит. Но в этом торговом центре, где демонстрировались и продавались лучшие в мире копии дизайнерских сумок, не было ничего непостоянного, ничего незаконного. В нескольких шагах от входа стоял импровизированный полицейский киоск, размещенный внутри трейлера, что еще больше усиливало сюрреалистичность этого места и моего предстоящего задания. Как я могла быть готова совершить преступление, видя, что весь город спокойно делает то же самое?

Ко мне подошла женщина и в манере стриптизёрши из Лас-Вегаса вручила флаер. Сумочки для такой красавицы? Дизайнерские сумочки? Из трейлера вышел молодой человек в униформе и закурил. Нет, спасибо, ответила я.

Войдя в торговый центр, я заглядывала в один крошечный магазин за другим, рассматривала сумки, плотно, как банки с продуктами, выстроенные на полках. В магазинах попроще была представлена мешанина брендов, лучших хитов индустрии роскошных сумок: «Гуччи Дионис» стояла рядом с «Фенди Багет» и «Луи Виттон Спиди». Более престижные магазины с более высокими ценами были ориентированы на отдельные бренды: «Селин», «Гойярд», «Бао Бао Иссей Мияке» всех существующих цветов и стилей.

Магазины самого высшего ранга располагались прямо у эскалаторов. Они были просторными, обставленными, у них были полноценные названия, например «Сумки заветной мечты» или «Возрождение кожи». Как в настоящих дизайнерских бутиках, каждая сумка была здесь выставлена под отдельным прожектором, словно скульптура. Даже персонал здесь был высшего качества. Когда я попросила поближе показать мне клатч «Шанель», лежавший на высокой полке, гибкая молодая женщина в классическом твидовом жакете, сапогах до бедра и кепке, украшенной переплетёнными буквами C, охотно и подробно описала мне многочисленные достоинства копии, от маслянистой телячьей кожи (импортированной из Франции) до блестящей золотистой фурнитуры.

Увидев сумку от «Биркин» цвета шартрез размером с детскую кроватку, я не смогла устоять и не взглянуть на неё, а отсюда свернула в бутик, где продавали только «Гермес». Этот бутик с роскошными витринами, которые прекрасно смотрелись бы в Инстаграме, бутик, где продавали не только сумки, но и аксессуары, которые могли порадовать любителей роскошной жизни – наборы для игры в нарды, полностью изготовленные из необработанной воловьей кожи, глянцевые сёдла и хлысты для верховой езды – не был бы неуместен на Мэдисон-авеню или Сент-Оноре. Один угол магазина был отведён под легендарные шёлковые шарфы, другой – под украшения из эмали карамельного цвета, третий – под посуду с буйным орнаментом. Я взяла с полки сумку «Келли» ярко-аметистового оттенка и с видом знатока повертела её из стороны в сторону. Продавщица, с ног до головы одетая в чёрное, за исключением изумрудно-пурпурного шёлкового треугольника, свисавшего с шеи, сказала мне, что я держу в руках новый бренд этой осени.

Она прекрасна, признала я. Сколько стоит?

В уме переведя юани в доллары, я решила, что обсчиталась, поэтому смущённо вбила цифры в конвертер, и всё равно вышло тысяча четыреста долларов. Сколько, вы сказали?

Она повторила число. Это выгодная сделка.

Ясно, ясно, сказала я. Винни же говорила, что настоящая стоит двенадцать тысяч, так что продавщица была права. Я осторожно вернула сумку на полку и ушла, по-прежнему твёрдо убеждённая, что никакая сумка, ни поддельная, ни настоящая, не может стоить таких денег.

Больше не в настроении исследовать, я поднялась на четвёртый этаж, чтобы сделать то, за чем приехала. Было позднее утро, и торговый центр был битком набит оптовыми покупателями, наполнявшими огромные чемоданы товарами, которые должны были вскоре лечь на полки магазинов Манилы, Буэнос-Айреса и Москвы.

Спрятанный в самом конце комплекса, магазин номер 04–21 был скромно оформлен и плохо освещён, над входом не было вывески. (Потом Винни объяснила мне, что их мастерская производила одни из самых оригинальных сумок, которые ей когда-либо попадались, но они прятали хорошие вещи всякий раз, когда им сообщали о полицейском рейде.) Я сказала продавцу, худому, как модель, молодому человеку с впалыми щеками, что я от Фан Вэньи, и он предложил мне сесть и выпить горячего чая, пока он звонит и проверяет мой заказ.

Готово, объявил он и застучал по экрану телефона. Я огляделась по сторонам, гадая, что мне делать дальше – хватать сумки прямо с полок? Вот то, что там, в углу – «Габриэль»? Может быть, достать телефон и сравнить их с картинкой, которую я утром нагуглила и сохранила?

В магазин вошёл мужчина постарше, невысокий, накачанный, в модных рваных джинсах и белоснежных высоких кроссовках. Рад знакомству, рад знакомству, сказал он, не удосужившись представиться, пойдёмте за мной.

Куда? – смущённо спросила я. Теперь смутился и он. Как – куда? За сумками, конечно. А, ответила я, хорошо, пойдёмте.

Он повел меня вниз через чёрный ход. Сильно пахло сигаретным дымом. Вы американка? – спросил он, оглядев меня с головы до ног.

Да. Вот почему мой китайский так ужасен.

Он рассмеялся. Да нет, вполне приличный.

А куда мы идём? – спросила я. Он указал в неопределённом направлении. Вперёд.

Он быстро шагал по дороге, уворачиваясь от мотоциклов и не обращая внимания на светофоры, а я изо всех сил старалась не отставать, то и дело выставляя ладонь вперёд, одновременно извиняясь перед водителями и делая им знак притормозить, чтобы не сбить меня.

Вскоре мы миновали ещё один крупный торговый центр, специализирующийся на металлической фурнитуре для сумок, ремней и обуви. Я не решилась спросить своего спутника, как эти магазины, в которых продаются одни и те же товары, могут существовать бок о бок. Вот как мало я разбиралась в вопросе. У меня ушло ещё несколько месяцев, чтобы понять масштабы и сложность бизнеса, специализировавшегося на поддельных аксессуарах.

Мужчина свернул на узкую улицу и остановился перед ветхим многоквартирным домом. Здесь? – спросила я, ожидавшая увидеть склад с охраной, может быть, с регистратором.

Мужчина бросил на меня косой взгляд. Ага. Он вытащил связку ключей и открыл входную дверь.

Я последовала за ним по тёмному коридору, прислушиваясь к признакам жизни за стенами, принюхиваясь к запахам еды. В здании было жутко тихо. Если я закричу, подумала я, мне кто-то придёт на помощь?

Он остановился у последней двери в конце коридора, и я рассмотрела его чуть лучше. Он был всего на пару дюймов выше меня, но когда он толкнул дверь, согнув предплечье, я увидела упругие мышцы и вздувшиеся вены. Он включил свет. Тонкий отрезок неоново-желтого цвета поблёскивал в его заднем кармане – канцелярский нож. Я сделала шаг назад.