Любовь – это путешествие - О'. Страница 14

– Вот именно.

– Дилан, нам пора!

Он наклоняется и нежно целует меня в губы.

– Ладно уж, можешь встать и одеться, – но только при крайней необходимости. И не исчезай, пожалуйста.

– Я здесь на все лето, так что никуда не денусь.

Дилан улыбается в ответ. Расслабленный, немного растрепанный, непослушные волосы снова лезут в глаза.

– Прекрасно, – отвечает он, мягко целуя меня. – Вчерашняя ночь была… незабываемой. Ты просто чудо.

Краснею так сильно, что он смеется – уверена, что он чувствует жар, излучаемый моей кожей. Я хочу сказать ему, что он всегда говорит идеальные слова, но это будет слишком. Хотя я уже покорена, ему незачем об этом знать. Узнает – и окажусь в полной его власти. Не будет больше тоскливых взглядов у бассейна, как вчера.

Сейчас

Специалисты приехали чинить машину Деб. Я честно пытаюсь слушать их объяснения насчет тормозов и рулевого механизма, но разговоры про автомобили всегда наводят на меня жуткую тоску. То же самое, когда отец рассказывает про регби. В шестнадцать лет я знал наизусть «Двенадцатую ночь» Шекспира, а вот какие там у игроков приемы, до сих пор толком не понимаю.

Кевин заводит с Деб обстоятельную беседу о тормозной жидкости, Родни стоит рядом и горячо кивает, я наблюдаю за Адди, а Маркус наблюдает за мной.

– Смотри дырку не прожги, – советует он, подойдя ко мне из-за спины.

Мы до сих пор стоим на обочине, и рев двигателей стал привычен, как фоновый шум. Напоминает сверчков во Франции, которых я совершенно не замечал, пока они внезапно не замолкали.

Автомеханик смеется над какой-то фразой Адди, и я испытываю почти настоящую боль, когда вижу ее ответную улыбку. Он довольно симпатичный – бородка, яркие глаза. Испанец, наверное.

– Знаю, тебе неприятно это слышать, – тихо говорит Маркус, спускаясь следом за мной к остальным. – Не хочу быть скотиной, но… Окей, я слегка перегнул в машине, признаю, но ведь это правда. Дил, говорю тебе, как друг: назад дороги нет. Пора двигаться дальше. Почти два года прошло!

Хочется его ударить. Столько раз подмывало, но я всегда сдерживался. Отведу душу, а дальше снова буду верным и надежным другом.

– Адди! – Деб машет телефоном. – Адди! Шерри звонит…

Деб вернулась из супермаркета немного взлохмаченная и страшно довольная. Я задал очевидный вопрос: «Извини конечно, но как? В смысле, где?!», а она радостно ответила, что Кевин перевозит кресла в фуре, так что ей повезло совместить две любимые вещи сразу: секс и удобство.

– Не отвечай, – хором взываем мы с Адди.

Все молча смотрят на вибрирующий телефон.

– Рано или поздно придется с ней поговорить, – вздыхает Деб, когда звонок переключается на автоответчик. – На подготовку к барбекю уже не успеть. – Она открывает на телефоне карту. – За пять с половиной часов мы проехали сто девяносто километров. Осталось… еще четыреста восемьдесят.

– Ну почему все так вышло?! – Адди откидывает голову и смотрит в небо.

– Поедем быстрее, и все, – предлагает Маркус.

– Минимум пять часов езды без остановок, – напоминает Деб. – А время… почти одиннадцать.

– Во сколько мы обещали там быть?

– В три, – морщится Адди. – И я не намерена лихачить, у меня уже три нарушения.

Изумленно гляжу на нее, но она упорно отводит глаза.

– Я тоже, – поддерживает Деб. – Мне умирать нельзя, у меня ребенок.

– Я ей напишу, – вызывается Адди. – Так будет лучше всего.

Все вроде как поддерживают ее гениальную идею, хотя все понимают, что это просто отговорка.

– Тогда все в машину!.. Ой, Кевин, – запинается Адди. – Извините. Я и забыла, что вы не с нами.

Кевину явно приятно, однако его улыбка тает.

– Уезжаете? Так скоро?

– Машину починили. – Адди указывает на автомехаников и улыбается им.

Испанец явно оценивающе оглядывает ее задницу. Надо притвориться, что меня это не волнует – хотя на самом деле волнует, еще как. Боже, какая она красивая.

Маркус опять наблюдает за мной, приподняв брови, и я через силу отворачиваюсь от Адди.

– Не хотите сперва пообедать? В фуре посидеть?

Кевин явно обращается к Деб, а она тем временем кладет продукты в пакеты и, похоже, уже выкинула Кевина из головы. Вернувшись из магазина, она обращала на него не больше внимания, чем Адди на Родни. У сестер Гилберт есть поразительная способность замечать только то, что для них важно, и игнорировать все остальное.

– Что ж. – Радостная гримаса Кевина сходит на нет, он потирает подбородок. – До встречи.

– Бывай, Кевин, – бросает Маркус, забираясь в машину. Дружелюбия в нем поубавилось с тех пор, как Деб ушла с Кевином. Маркус не любит проигрывать, даже если выигрыш ему не особенно нужен.

Мы прощаемся с Кевином, остается только Деб. Закончив собирать с обочины мусор и полупустые пакетики, она роняет:

– Да, пока, Кевин. Спасибо.

– Может, еще пересечемся?.. – предлагает Кевин.

– Вряд ли, – отзывается Деб, бросив мусорный пакет в багажник.

– Позвони мне! – кричит Кевин вдогонку, когда она садится в машину.

Деб долго выруливает на крайнюю левую полосу – по дороге проносится поток автомобилей, сверкая на солнце капотами, – а Кевин стоит на обочине и машет нам вслед. Его фигура отдаляется и становится все меньше в зеркале заднего вида. Сижу, прижавшись ногой к ноге Адди и думаю: почему нам так сложно отпускать сестер Гилберт?

Примерно час мы едем без происшествий. По крайней мере, дорожных – хотя о каждом движении ноги Адди я бы слагал стихи.

От ее близости кружится голова. Я постоянно представлял, как мы встретимся, но это, конечно, стало сюрпризом. В моем воображении она всегда была точно такой, как в день расставания: печальный взгляд усталых глаз, темные волосы до талии… А она изменилась. Стала приветливее и, как ни странно, раскованнее, будто лучше понимает себя. Ногти уже не обкусаны, в поведении сквозит непривычное спокойствие. И, конечно, новая безумно сексуальная прическа и очки.

– Ну что, Родни, – бросает Деб через плечо, – расскажи про себя.

– Нечего рассказывать, – отнекивается Родни.

Маркус фыркает. Всю дорогу он смотрел в окно, подозрительно притихнув, оказавшись на переднем сиденье. В машине жара, воздух неприятно влажный и спертый, как в непроветренной спальне.

– Всем есть, что рассказать, – возражает Адди, почему-то глядя на меня. Наши лица почти соприкасаются, как перед поцелуем, и она поспешно отворачивается, покраснев. – Так что, Родни?

– Нечего рассказывать. Честно, – увиливает тот.

Смотрю на него с жалостью, оказавшись к его лицу так же близко, как только что с Адди. Вижу каждую пору у него на носу.

– Да ладно, Родни! Скажи хоть, где работаешь, – говорю я, стараясь не отрывать глаз от дороги. Нет хуже места, чем посередине. Во-первых, некуда деть ноги, да и руки страшно мешают.

– Я работаю с Шерри в отделе продаж.

Адди удивлена не меньше меня. И почему нам раньше не пришло в голову спросить, откуда Родни знает Шерри? И уж, конечно, такого ответа я точно не ожидал. Поселившись у Криша в Чичестере, Шерри устроилась в престижное турагентство и теперь предлагает дорогущие поездки людям, которым некогда самим планировать путешествие. Не в фирму с убогим сайтом, где сплошные горящие туры, а в элитную компанию с уютным офисом и любезным персоналом, которая, конечно, припасена для избранных. Эксклюзив, короче говоря.

А от Родни эксклюзивностью и не пахнет.

– О, здорово! – говорю я нарочито бодро.

Адди удивленно косится на меня, я пожимаю плечами, мол, а что еще сказать? И скорее чувствую, чем вижу ее улыбку.

– Родни, какой твой самый позорный поступок? – спрашивает Маркус, не оборачиваясь.

– Маркус… – предупреждает Адди.

– А что? Пять вопросов, прямо как мне. Давай, весело же. Тут все свои.

Что несомнено явное преувеличение.