Изменить нельзя простить (СИ) - Томченко Анна. Страница 12

— И я ему говорю, что только пусть попробует все эти непотребства разводить. А эта лахудра стоит, глазами лупает и сказать ничего не может. 

На Пасху, значит. 

Значит, свекровь тоже не так давно в курсе всего. 

— Но почему ты мне ничего не рассказывала? — я присела на корточки возле свекрови и смотрела в заплаканные глаза. 

— А как тут рассказать? А этому своему ироду давай голову полоскать, что это все не по-божески, что предатель он и иуда. А он мне, это первый и последний раз. И Соньку выталкивает в коридор. Ох я его песочила. Я его материла, прости господи, на чем свет стоит. Я ему все высказала, какой он поросёнок. Ева старается. Без выходных работает, его обихаживает, а он привёл… И вот детей правильно бог не давал. Не с таким… 

Свекровь уже кричала в голос, перемешивая слова и слёзы. Я не знала, что сказать. Она не виновата ни в чем. 

— А он мне — не лезь. И Еве не смей и слова сказать. Я ее люблю и буду с ней. И я давай на него давить, давай выжимать, чтобы и думать забыл, а он… 

Я сглатывала слюни. В горле стоял пирожок с луком и яйцом. Но все же я нашла в себе силы сказать: 

— А он на своём дне рождения с Соней в туалете… 

Свекровь завыла на одной ноте. Я боялась, что для своих почти шестидесяти у неё может случиться что-то нехорошее, поэтому быстрее стала утешать ее. Пришлось искать валериану и корвалол. Свёкор принёс из аптечки валидол и только и смог сказать: 

— Ну балбес он, Ев… — и запустил руку в волосы. Потом ей же махнул. — Мы же все в роду однолюбы, а он… 

— Он же паскудник, — отдышалась свекровь. — Он же дочь у меня отобрал! 

Вместо ожидаемого часа-двух я просидела у родителей Андрея почти до четырёх часов дня. 

— Ева, а когда развод? — спрашивала свекровь, переживая первый шок. 

— Скоро, мам, — печально призналась я. — У них с Соней вроде как ребёнок должен быть. Ну, по ее словам… 

Я не верила, что от одного разговора со мной у Софии сразу кровотечение открылось. Собственно, как и в факт беременности. Андрей ужасно острожный. Презервативы и противозачаточные. 

В этот момент я с ужасом вспомнила, что последний месяц прошляпила таблетки из-за нервов. И из-за в принципе почти отсутствующей личной жизни. 

— А пока все это идёт, ты где живешь? — свекровь ходила по кухне и собирала пакет с гостинцами. — Возьми ключи от нашей старой квартиры. А деньги у тебя есть? А то Андрей говорил, дела плохи в бизнесе, и ты сама без работы. Возьми ещё денег, Ев? 

Я покачала головой. 

Нет. Я доверяла родителям Андрея, но сейчас каждое мое спонтанное решение могло обернуться чудовищным во время бракоразводного процесса. Ничего страшного, поживу ещё немного у Ляли и, может, найду аренду по карману. 

Свекровь, уже стоя на пороге, прошептала мне: 

— Ева, то, что вы с Андреем разводитесь, не делает тебя чужим мне человеком. Ты моя дочка. Помни об этом. 

Мне кажется, это был хороший момент, чтобы заплакать, но я нервно кивнула и обняла свекровь. 

— Спасибо за любовь, мам. 

Дорога обратно получилась в два раза быстрее, потому что я торопилась попасть в загс. Меня охватила паника на первых ступенях крыльца дворца бракосочетания. Я помнила, как мы приехали сюда вместе с Андреем подавать заявление на заключение брака, и муж смеялся и шутил. Обнимал меня за талию и шептал на ухо всякие глупости: 

— Ев, через два месяца… всего два месяца, и мы станем мужем и женой… Представляешь? 

Я не представляла. Так же тряслась и пыталась унять гул бьющегося сердца, чтобы за ним услышать, как Андрей шептал мне: 

— Люблю тебя, мое сокровище… 

Сейчас я слышала лишь резкие обидные слова. Крики Сони в туалете, звук разрываемого воздуха от пощёчины Андрея. 

Моя сказка рассыпалась, растаяла как сахарная вата, брошенная в воду. 

Это ведь просто — подать заявление о разводе. Особенно когда за спиной унижение и боль. 

Но его не приняли. 

Из-за того, что Андрей против развода. 

Согласно закону нас, таких несогласных, разводят в судебном порядке. 

В контору через две остановки я зашла без страха и попросила составить мне исковое заявление. Две женщины быстро поняли, в чем проблема, и взялись сделать юридическую работу за меня. На пункте с имуществом возник затык. Я могла перечислить: две машины, квартира, бизнес. Больше я ничего не знала и вполне допускала мысль, что у Андрея есть ещё счета, какие-то вклады. 

Я призадумалась, спокойнее было бы просто отказаться от всего. Но это моя квартира. Это я работала как проклятая, пока муж трахал Соню или ещё кого-нибудь. Это я не помнила свет солнца и пропускала времена года. Это я спорила с начальством за каждую копейку, чтобы быстрее закрыть ипотеку. 

Это моя квартира. 

В самом конце паника вновь подступила, и я стала бояться, что когда Андрей узнает, он точно меня придушит где-нибудь. Понятно же, он не хочет развода только из-за раздела имущества. А я его начну, и вот тогда…

Я отмахнулась от мыслей, что со мной сделает Андрей, когда получит извещение. Я заплатила за услуги, попрощалась с юристами и вышла на улицу. 

Июль пах арбузами и липой. 

Непроизвольно в носу засвербило, и я чихнула. Посмотрела на часы. Начало седьмого. Наверно, Ляля заждалась уже. Я добралась до квартиры подруги спустя полчаса. Вышла из машины и огляделась. Неприятное чувство, словно иду по раскалённым углям, не покидало вплоть до подъездной двери. 

Я поднялась на этаж и зашуршала ключами. Нашла связку от квартиры подруги и тихо открыла дверь. Звучала музыка. А на диване Андрей сжимал Лялю в объятиях. 

Глава 16

Ляля дрыгнула ногой, и Андрей задёргался. Потом копошение в районе груди и зычный вопль:

— Дрянь, ты чуть ухо не прокусила! — Андрей оперся рукой о диван и отпрянул от Ляли.

Подруга подскочила и схватила подушку. Швырнула в лицо бывшему мужу и закричала:

— Мудила! Я тебе не только ухо прокушу, решишь ещё раз грабли распустить!

Я наблюдала за потасовкой и не знала, как реагировать. Андрей подкатил к Ляле? Или решил выбесить? Или добить меня?

— Я не мешаю? — холодно уточнила я, опираясь плечом о косяк. Ляля бросила на меня полный слез взгляд.

— Этот урод! — она тыкнула пальцем в Андрея, который развалился на диване, тихо и глумливо посмеивался. — Целоваться полез!

— А ты?

— А я его за ухо! — быстро выдала Ляля и прищурила глаза, глядя на Андрея.

— Хорошо хоть не канделябром приложила… — задумчиво бросила я. И обратилась к мужу. — Чем обязаны? Гарем расширяешь?

Андрей поморщился и потёр ухо. Если честно, так ему и надо. Можно было бы ещё яйца отбить, но Ляле несподручно было. Муж встал с дивана и, поравнявшись со мной, холодно сказал:

— Тебя домой приехал забрать.

— А Лялю мимоходом трахнуть? — я вздёрнула подбородок.

— Да кому она нужна. Такая же дура, как Соня…

Ляля запыхтела. Она сжала в пальцах край футболки, прищурилась, в мыслях уже возложив венок на гроб Андрея, и шагнула к спальне.

— Если что, зови.

Я кивнула и перевела взгляд на бывшего мужа.

— Пошёл вон. Я с тобой никуда не поеду.

По лицу Андрея пробежалась волна злости, но он быстро ее спрятал за слащавой улыбкой. Поднял мне лицо указательным пальцем, заставляя посмотреть в глаза. Я чуть было не дёрнулась и не прикусила запястье мужа, но одумалась.

— Поедешь. Поиграли и хватит. Говори условия. Все сделаю.

Андрей держал лицо, эмоции и слова. Я поморщилась, стараясь разорвать прикосновение, но муж быстро сообразил, что я хочу отстраниться и перехватил мне запястье. Сжал. Я сдержала гримасу отвращения. Сейчас его руки словно пачкали меня. Оставляли больные следы на коже, продавливая ее.

— Не будет условий. Все я сказала ещё утром.

Я вырвала руку из его цепких пальцев и отстранилась, пройдясь вдоль стены спиной.

— Ну что ты хочешь? — устало уточнил Андрей и сжал пальцами переносицу. — Чтобы я на коленях ползал и умолял? Я могу. Правда. Тебе полегчает?