Страсть по завещанию - Джеффрис Сабрина. Страница 33

Слово «миледи» очень задело ее. Она-то надеялась, что Гордый Пинтер остался в прошлом, оказывается — нет, и ее охватило сильное раздражение.

— Когда я наняла вас, вы все время твердили: кроме этих троих существует много подходящих кандидатур в женихи. Что ж, отправляйтесь и найдите хотя бы несколько. А пока вы только и делаете, что критикуете тех, кого нашла я.

— Отлично сказано, — слегка улыбнулся он.

— Знаю, — отрезала Селия.

И тут ей пришло в голову, что все его горячие протесты звучали как-то странно. Все его поведение, принимая во внимание и вчерашние горячие ласки, говорило о том, что он ревнует. Но тогда почему он сам не ухаживает за ней?

«Я ответил ей, что между нами не может быть ничего серьезного», — вспомнилось ей.

Может быть, это сказано лишь для того, чтобы рассеять бабушкины опасения и поддержать чувство собственного достоинства? А вдруг он говорил всерьез?

— Ваша задача — разрешать проблемы, — проворчала Селия, — а вы только и делаете, что создаете новые.

— Должен сказать в свою защиту, что в мои обязанности сватовство не входит.

— Все ясно.

Несколько минут они ехали молча. Постепенно она начала задумываться: а в чем состоит его задание, если не принимать во внимание его работу на Оливера? В самом деле, она почти ничего о нем не знает. Возможно, если бы она узнала его лучше, то смогла бы понять, почему он то проявляет горячую страсть, то попросту игнорирует ее.

— У вас действительно есть перспектива стать председателем суда? — спросила Селия.

— Думаю, что да, — натянуто ответил Джексон.

— А что входит в обязанности председателя?

— Почему вас это интересует? — недоверчиво спросил он.

— Просто любопытно. Тем более нам еще ехать часа полтора. Просветите меня.

— Хорошо. — Джексон натянул шляпу на лоб. — Вы знаете что-нибудь о магистратуре?

— Там работают судьи, верно?

— На Боу-стрит поле деятельности гораздо шире. Часть сотрудников работает в офисе, некоторые судьями, другие контролируют работу младших чиновников.

— Если вы работаете судьей, то уже не можете исполнять обязанности барристера?

— В зависимости от организации. Судьи назначаются. Нынешний председатель начинал свою карьеру с помощника шорника. Судей обучают юриспруденции, и впоследствии их деятельность контролируется. В Лондоне в обязанности председателя входит надзор за работой семи судов.

Ну надо же!

— Звучит весьма внушительно.

— Весьма, — сухо отозвался Джексон.

Налетел порыв ветра, и Селия поплотнее запахнула одежду.

— А что думает ваша тетя о вашем назначении?

— Она спит и видит меня на этой должности. Она заважничала даже тогда, когда меня сделали помощником судьи, — с грустью в голосе произнес Джексон, вспомнив о своем дяде.

— О! Я и не знала, что вы уже работали судьей.

— Помощником, — поправил он Селию. — В дополнение к основной работе курьером. Это произошло два года назад.

— После того как вы распутали убийство леди Кирквуд?

— Вы знаете об этом? — Он удивленно взглянул на нее.

— Конечно. Поэтому-то Оливер и нанял вас. Лорд Кирквуд превозносил ваши способности до небес.

Загадочная улыбка пробежала по губам Джексона.

— Что я сказала смешного? — спросила она.

— Мне только что пришло в голову: должно быть, вы были очень раздражены, когда ваш брат предложил работу именно мне, а не кому-то другому. Ведь незадолго до того я вывел всех вас из равновесия в Грин-парке.

Селия усмехнулась.

— Вы правы, тогда мы все были весьма расстроены. Но…

— Но…

Она сжала поводья.

— Можно я кое в чем вам признаюсь?

— Пожалуйста, — медленно произнес он. — Я запоминаю все, что поможет мне шантажировать вас.

— Очень смешно. Дело в том… это соревнование по стрельбе в Грин-парке было нелепой затеей. Я это знала, но поддалась уговорам. Вы очень правильно сделали, когда пресекли это безобразие.

— Безусловно, я был прав.

— Джексон!

Он рассмеялся.

— Ну, вы ведь сами знаете, что я тогда поступил справедливо, — заметил он и пристально посмотрел на нее. — Вы — здравомыслящая женщина, поэтому все понимаете. Вот и сегодня я заметил, что целью вашей стрельбы был холм, в противном случае можно было попасть в кого-нибудь, идущего по участку. В меня вы бы могли попасть только в одном случае — если бы стреляли на поражение. Вне всякого сомнения, вы отлично обращаетесь с оружием. И совсем не безрассудно.

— Недавно — помните, вечером? — вы говорили совсем другие слова. Ну, когда отчитывали меня за оружие, — заметила она.

— Я сделал это только потому, что вы не были достаточно подготовлены. — Джексон прищурился. — Никогда не наводите на человека оружие, если не собираетесь убить его.

— Я уже прослушала лекцию, разве вы забыли?

Он заулыбался.

— Простите меня. Мой дядя обычно говорил, что я рожден для того, чтобы поучать людей. — Он погрустнел. — На самом деле поучать всех было его любимым занятием.

Печаль, которая внезапно омрачила его лицо, заставила сердце Селии сжаться.

— Он тоже был судьей, верно?

— Одним из лучших.

Селия пристально посмотрела на Джексона.

— Смерть дяди для вас большая утрата?

Спустя мгновение он кивнул:

— После матери он был самым близким для меня человеком.

— Это брат вашей матери?

— Нет. Моя тетя — сестра матери.

Она удивилась:

— Тогда это было очень благородно с его стороны — заботиться о вас обоих… я имею в виду…

Боже, ей не следовало заводить такой разговор.

Он искоса посмотрел на нее.

— После того как мать столь впечатляюще искалечила свою жизнь?

— Ну… в общем, да. Для судьи, наверное, было не просто предоставить приют… незамужней свояченице со своим…

— Ублюдком, — резко закончил он.

— Я хотела сказать — ребенком, — вспыхнула Селия.

Его тон заставил ее задуматься: сколько же раз он слышал это слово в детстве. Дети могут быть жестокими. Она очень хорошо знала это по собственному опыту — сколько оскорбительных сплетен слушала она о скандальной смерти своих родителей.

— Забудьте, — продолжала она. — У меня есть племянник, рожденный вне брака. Его зовут Джордж, он очень милый. Ведь это не его вина, что он незаконнорожденный. Принимая во внимание обстоятельства, едва ли можно обвинять его мать. Она собиралась выйти замуж за своего жениха, когда тот вернется с войны. Если бы он не погиб…

— Если бы с моей матерью случилось то же самое, она бы так не страдала. — Он посмотрел вперед, на дорогу. — Возможно, мой отец был привлекательный, энергичный молодой человек, баловень жизни. Он уговорил мою мать бежать с ним, соблазнил ее и потом бросил. Заявил, что ему нужна богатая жена. Он любил мать, но не настолько, чтобы обеспокоиться совместным будущим.

— О, Джексон, — прошептала Селия, чувствуя комок в горле.

Но он, похоже, не услышал ее.

— Отец нашел себе богатую жену где-то под Ливерпулем, а моя мать оставалась для него просто любовницей. Потом, когда я стал требовать все больше внимания, он ее совсем бросил. Может быть, ему не хотелось делить ее любовь со мной.

— Вы все время говорите «может быть». Разве вы его вообще не знали?

Он отрицательно покачал головой:

— Мне было два года, когда он бросил нас, предоставив самим заботиться о себе. Мать никогда не упоминала ни его имени, ни титула.

Нет ничего удивительного в том, что он ненавидит знать. Она даже представить себе не могла, как бы она чувствовала себя, если бы она не знала, кто ее отец. Изо дня в день думать, что человек, на которого ты работаешь или с кем встречаешься в обществе, возможно, и есть тот мужчина, что породил тебя…

«До чего же, наверное, ему тяжело», — подумала она.

— Как же вы жили после того, как он оставил вас?

— Вначале не так уж и плохо. Мать выполняла сдельную работу для портнихи, но когда появились швейные машинки, работы стало меньше. Мы переехали в район победнее, и мама нашла работу на фабрике. Потом она заболела. — Его голос напрягся. — Мне было тогда десять лет. Она уже начала поговаривать о том, чтобы разыскать свою семью, но кое-что случилось, и нам пришлось ускорить поиски родственников.