Страдания и Звёздный свет (ЛП) - Пекхам Каролайн. Страница 115

— Довериться мне в чем? — спросила Тори, и я наклонился ближе, чувствуя, как в комнате нарастает важность этого откровения.

— Я родился в уединенной части королевства, скрытой от всех посторонних благодаря годам тщательной и усердной работы. Мы разорвали союз с другими представителями нашего рода, когда решили противостоять призыву la Princesa de las Sombras. Мы разглядели ложь, которую она плела, и поняли, как она запятнала тени, которые мы когда-то так любили и которыми так дорожили. Поэтому мы покинули их, целых шесть племен нимф, и спрятались подальше от тех, кто желал продолжать идти по ее пути. Мы работали над тем, чтобы очистить небольшую часть теней от ее мерзкого влияния, чтобы мы могли использовать их без ее участия, чтобы мы не были загрязнены ее желаниями и не сошли с ума от необходимости красть магию у фейри. Среди нас даже есть фейри, которые живут среди нас мирно. Они женились на таких, как мы, и живут с нами полноценной жизнью, отдавая свою силу только тогда, когда смерть стучится в их дверь, да и то только по их желанию.

— Мне нужно узнать больше о магии, которой вы владеете, — сказала Тори. — Мне нужно использовать все, на что я только способна, чтобы уничтожить Лайонела. Ты можешь научить меня?

— Тори, — предупредил ее я низким рыком, но она бросила на меня мрачный взгляд, который слишком ясно говорил мне, что нужно отступить, и я стиснул зубы, ожидая ответа Мигеля.

— Я не знаю многого из старой магии, — признался он. — Но я могу дать тебе некоторые рекомендации по обращению с тенями — хотя твой род не может овладеть ими так, как мы.

— Есть ли кто-нибудь, кто знает больше о старой магии фейри? Кто-нибудь, кого я могла бы спросить в вашей скрытой деревне? — подтолкнула она.

Мигель замер, его глаза настороженно перебегали с места на место. — Их местонахождение — это секрет, который охраняется уже почти тысячу лет…

— Но давайте предположим, что это не так. Предположим, что ваш народ сейчас здесь, с нами. Допустим, они действительно хотят разобраться с Лавинией и отвоевать у нее тени. Есть ли среди них кто-то, у кого могут быть ответы, которые я ищу? Есть ли шанс, что остальные могут объединиться в армию, чтобы сражаться на нашей стороне в этой войне?

— Тори, — рявкнул я, вскакивая на ноги, когда меня охватило отвращение при одной мысли об этом. — Не можешь же ты всерьез предлагать союз с какими-то нимфами?

Она обратила на меня свои темные глаза, в которых горело предостережение, но я не позволил ей продолжать это безумие.

— Ты забываешь, что в действительности ты не являешься королевой, — прорычал я. — Ты не можешь заключать союзы ни с кем, не говоря уже о наших заклятых врагах.

— Я просто задаю вопросы, — ледяным тоном ответила она, обернувшись, чтобы посмотреть на Мигеля. — Есть ли шанс?

Мигель переводил взгляд с нее на меня с нерешительностью, написанной в каждой частице его существа. Его страх цеплялся за стены и скатывался по ним в густой и тягучий туман, который невозможно было игнорировать, но сквозь этот ужас пробивался один-единственный луч эмоций, привлекший мое внимание. Надежда.

— Возможно, — вздохнул он, и, клянусь, весь мир закрутился вокруг своей оси, когда звезды придвинулись ближе, чтобы услышать это единственное, невозможное слово.

Между нами повисла тишина, наполненная напряжением, недоверием и этой ноющей надеждой.

— Нам нужно идти, — внезапно сказала Тори, подняв голову и посмотрев в окно на небо снаружи.

Я проследил за ее взглядом и увидел, что солнце приближается к зениту, полуденный свет окрашивает небо в потрясающий голубой оттенок.

— Я оставлю тебя подумать над этим предложением и вернусь, чтобы все обсудить, — сказала она Мигелю, щелчком пальцев создав для него ложе из мягкого мха с теплыми одеялами, затем небольшой деревянный навес для обеспечения уединения у его ведра с дерьмом. И наконец, она создала каменную чашу, наполненную подогретой водой, в которой он мог мыться, и еще одну, поменьше, с охлажденной водой, из которой он мог пить.

— Я прослежу, чтобы кто-нибудь принес тебе поесть, — добавила она, и глаза Мигеля расширились в шоке и благодарности за доброту. Впрочем, это не удивило меня: Вега страдали от голода и холода. Она не хотела бы, чтобы кто-нибудь другой страдал от того же, даже если он может оказаться ее врагом.

Тори вышла из комнаты, не потрудившись проверить, следую я за ней или нет, и я рысью последовал за ней, слова Джастина, брошенные мне ранее, звенели в моей голове.

Я не был просто неким побочным звеном в вознесении Вега. Но я должен был признать, что Тори выполняет роль правителя без малейших колебаний, ее действия были сильными и решительными, даже если они были сопряжены с жестокостью в связи с тем, что она потеряла.

Мы вышли из тюрьмы на открытую равнину, не обращая внимания на стражников, которые опять поклонились, и, к моему разочарованию, Джерри нигде не было видно.

Моя походка ускорилась, так что теперь мы шагали вместе, и я больше не отставал, но Тори никак не показала, что заметила разницу.

К югу от острова был холм, и мы направились вверх по его крутым склонам, пока не добрались до вершины, где уже собрались Сет, Калеб и Джеральдина.

— У тебя все есть? — спросил Калеб, глядя на нее, и Тори кивнула, переводя взгляд с него на солнце, которое было почти на самой высокой точке.

— Нам нужно спешить, — сказала она.

— Кто-нибудь собирается объяснить мне происходящее? — спросил Сет, задирая голову, как щенок, и Джеральдина вздохнула, как многострадальная мать.

— В момент восхода солнца наша дорогая и великодушная леди использует древние силы, чтобы перенести свою блуждающую душу в место, где находится ее вторая половинка, пройдя путь между жизнью и смертью, будучи привязанной к единственному, мерцающему пламени. Как только солнце угаснет и чучело сгорит, она вернется в себя сюда, и вот, наконец, мы получим ответ на вопрос о местонахождении нашей дорогой Дарси.

— Ладно, восемьдесят процентов из этого не имеет смысла, — сказал Сет, когда Тори достала из кармана маленький мешочек и положила его на землю рядом с кинжалом. — Но я думаю, что там упоминалась блуждающая душа, что для меня звучит очень похоже на смерть.

Холод, пронизывающий меня, не имел ничего общего с прохладным ветром, проносящимся вокруг нас, и был связан с правдой в его словах. Я не мог не согласиться с ним.

— Ты действительно уверена в том, что хочешь возиться с этой штукой, Тори? — спросил я, настороженно глядя на нее, в то время как она щелкнула пальцами по земле и выжгла идеальную пентаграмму в траве прямо на вершине холма. — Я не думаю, что Дариус хотел бы, чтобы ты рисковала…

— В этом и заключается суть смерти, — ядовито шипела Тори. — Ты отказываешься от возможности хотеть чего-либо вообще.

— Мы могли бы просто остановить тебя от этого, — сказал Сет, придвигаясь ближе ко мне, поскольку он, казалось, был согласен с моими чувствами по этому вопросу. Это было похоже на плевок в могилу Дариуса — игнорировать риски и позволить его паре использовать непроверенную магию, в результате которой ее душа буквально покинет ее тело.

— Ты действительно так думаешь? — спросила Тори, легкое мерцание в воздухе между нами дало понять, что она наложила щит настолько быстро, что я даже не заметил, что она его наложила.

— Да, — прорычал Сет, принимая вызов и делая шаг вперед. — Думаю, мы сможем. И еще кое-что…

— Оставь это, — прорычал Калеб, разворачиваясь, чтобы оказаться между нами и Тори, его клыки сверкнули в свете, когда он оскалился на нас.

Мое сердце замерло в шоке, а затем свободно упало внутрь моей груди, чтобы разлететься по земле в кровавом месиве, когда я оказался стоящим напротив него вот так, мой друг, вставший на защиту Вега против своих братьев.

— Калеб, какого черта? — прорычал я, но он не отступил, и когда я потянулся к его эмоциям с помощью своих даров, я обнаружил, что он решителен и непреклонен, даже если противостояние нам таким образом причиняло ему боль.