Страдания и Звёздный свет (ЛП) - Пекхам Каролайн. Страница 19

Я знал, что сейчас, возможно, мой последний шанс сказать Калебу все, что я так долго скрывал, но между криками о помощи, ужасом, пронизывающим атмосферу, и безнадежностью, которая опускалась на всех нас, как темное облако, я не мог подобрать нужные слова. Я не хотел, чтобы его последнее воспоминание обо мне было каким-то эгоистичным заявлением. Я хотел, чтобы он вспоминал каждый хороший момент, который мы разделили, и всю жизнь, которую мы прожили вместе, даже если этого было недостаточно. Даже если все наши планы и мечты о будущем умрут здесь и сейчас вместе с нами, по крайней мере, у нас были хорошие времена. По крайней мере, у нас были годы смеха и радости между всеми трудностями, с которыми мы столкнулись вместе. Я, он, Макс и Дариус. Нас всегда было четверо, и так же будет, когда мы окажемся за Завесой.

— Мы всегда отправлялись в приключения вместе, — выдавил я из себя, стараясь не сбиться с дыхания, хотя казалось, что мои легкие вот-вот разорвутся.

Калеб решительно кивнул. — Мы никогда не оставляли друг друга.

— Смерть всегда должна была стать последним, с чем мы бы столкнулись. И если это случится сейчас, то это гораздо раньше, чем я хотел. Черт, я думал, что у нас есть вечность. В детстве я думал, что мы вчетвером непобедимы, и я уверен, что так и было до сих пор.

— Это еще не конец, — прорычал Калеб, бросив на меня свирепый взгляд, который приказывал мне не сдаваться. — Дариус знает, где мы. Он вернется.

— Я знаю. Но на случай, если у звезд другие планы, я хочу, чтобы ты знал, что для меня чертовски большая честь столкнуться с этим вместе с тобой, — тяжело сказал я, и выражение его лица исказилось, когда он увидел мое принятие того, что нас ждет.

— Может быть, за звездами нас ждут новые приключения, — пробормотал он, когда девушка опустилась перед ним на землю, ее рука была рассечена серебряным лезвием.

Зрачки Калеба расширились, и он хищно припал к ране, не в силах бороться с тягой своего Ордена. Мой взгляд обратился к Максу, и я обнаружил, что он смотрит на меня всезнающими глазами, а на его лице застыло прощальное выражение. Клянусь луной, я обожал это лицо, каждый его дюйм. Он был одним из лучших друзей, которые у меня когда-либо были. Он был тем клеем, который держал нас всех вместе, тем, кто делал все хорошо. И это не имело никакого отношения к его дарам Сирены. Это был он. Только он. Его преданность не знала границ, и он прошел бы от одного конца этой вселенной до другого ради своих братьев. Его семьи. Я бы, черт возьми, сделал то же самое для него.

Он кивнул мне, и нам не нужно было говорить друг другу никаких слов. Это было признание всего, чем мы когда-либо были друг для друга, и обещание следовать друг за другом во всем, что придет после смерти.

Я смотрел на звезды, пока мои ноги грозили подкоситься, и не видел в их сверкающих глазах милосердия ко мне. Но Луна всегда была милосердна ко мне, поэтому я обратился к ней и почувствовал, как она оплакивает своих Волков, которые находились слишком далеко, чтобы она могла помочь. Тогда я откинул голову назад и завыл, выпустив всю печаль мира в этот звук, и он отозвался эхом в моей семье.

Я почувствовал изменения в мире, от которых дрожь пробежала по позвоночнику, чувство знания наполнило меня, как будто звезды предлагали мне заглянуть в наше будущее.

Конец приближался. Я чувствовал его повсюду.

Ветер сурово хлестал меня по щекам, пламя моих крыльев было единственным средством борьбы с ледяным холодом, пока мы с Джеральдиной летели на юг.

Мы оставили бурю позади, раскаты грома давно стихли вдали, и ночь окутала нас, пока мы летели.

— Вон там, моя королева! — крикнула Джеральдина, вытянув перед собой руку, указывая на какую-то точку на горизонте, которую я не могла разглядеть. Возможно, это был дар ее зоркого глаза или просто инстинкты, но я не собиралась сомневаться.

Я обдумала все возможные способы борьбы с тем, что ожидало нас в поместье Лайонела Акрукса, прежде чем поддаться реальности того, что я уже знала.

Я была слишком зла для тонкой игры, слишком полна ярости для спокойствия, у меня не было ни терпения для хитрости, ни времени для осторожности.

Я была яростью, получившей крылья, горем, получившим силу, и властью, получившей жизнь.

Кто бы ни ждал нас в этом месте, лучше бежать, чем пытаться противостоять тому аду, который я принесла с собой.

Я сильнее забила крыльями, магия воздуха, державшая Джеральдину в своей хватке, устремила ее вперед с моей скоростью, а я вложила свою силу в невидимые узы, связывавшие нас.

Поместье Акрукс вырисовывалось на горизонте как раз в тот момент, когда начало всходить солнце, ослепительный свет нового дня давал мне прикрытие, когда я поворачивала нас, чтобы приблизить его пылающие лучи к моей спине.

— О, в долине плодов моих чресел милая Петуния восстанет и потребует своего лосося, — взывала Джеральдина, взяв в руку свой цеп и начав размахивать им, готовясь к бою.

Я подняла нас выше, наложив на глаза заклинание, улучшающее зрение, и увидела под нами раскинувшуюся территорию дома семьи Акрукс, огромный особняк, сидящий, как паук, в самом центре.

Вокруг него все еще стояли заграждения, но я держала нас высоко над ними, пряча в лучах утреннего солнца. Мы смотрели вниз на группу фигур, сгрудившихся в аляповатом дворе в задней части поместья, каменные Драконы, окружающие ужасы, происходящие под нами.

— Что это? — задохнулась я, мой взгляд упал на полосу тьмы, которая пульсировала и гудела вместе с тенями в центре пространства, а фейри вокруг нее выглядели как служители какого-то безбожного алтаря.

— О, мои лепестки, — вздохнула Джеральдина, ее голос почти потерялся в бушующем ветре, когда я использовала свою магию, чтобы создать воздушную платформу, на которую она могла встать со своей стороны. — Разлом.

Мое сердце свободно упало, когда это осознание поразило меня, фигуры, окружавшие эту темную пропасть, больше не выглядели как поклоняющиеся, когда я осознала реальность того, кем они были. Рабы.

— Наследники, — прошипела я, переключая свое внимание на людей, которые были прикованы к этой мерзкой штуке железными и магическими цепями. Первым я заметила Калеба, его золотистые волосы прилипли к голове, а кровь окрасила подбородок и рубашку. Рядом с ним на насыпи земли бежал Сет, другие Волки, в которых я с запозданием узнала его маму и братьев, тоже были прикованы к подобным магическим приспособлениям.

— В какие спутанные щупальца ты запутался, Макси-Бой? — прорычала Джеральдина, в ее словах звучал Цербер, словно зверь внутри нее хотел вырваться на свободу. Макс стоял на коленях перед группой нимф, которые пытали беспомощных фейри, его лицо выражало страдание, поскольку его сила Сирены питалась их болью.

Мои губы сжались в рычание, пока я впитывала все, что могла, о сцене под нами: пленники, нимфы, тьма, окружающая каждого из них.

— Что скажешь, моя королева? — требовала Джеральдина, яростно размахивая своим орудием, шипастый шар крутился над ее головой, между ног и восьмерками вокруг ее тела, пока она настраивалась на бой.

Мой взгляд метался туда-сюда по всем мужчинам, женщинам и зверям во дворе, и дикая улыбка исказила мои губы, когда я решила.

— Когда представится возможность, ты сможешь защитить всех, кто на счету, своей магией воды? — спросила я, обращаясь к своей самой большой подруге, и глаза Джеральдины сверкнули диким, развратным возбуждением, а ее кроваво-красные волосы взметнулись по ветру.

— Чёрт возьми, я бы сказала, что могу, миледи.

— Хорошо.

Без лишних слов я выхватила меч и упала с неба, как камень, Джеральдина рядом со мной, подгоняемая магией воздуха, которая связывала нас в единое целое.

— За честь, смерть и истинных королев! — воскликнула Джеральдина, и ее слова затерялись в ветре, поскольку мы мчались вниз так быстро, что мир вокруг нас превратился в сплошное пятно.